Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Захоти‑им!
– Да‑а!
– Показывай уже!
– Надо перевернуть чемодан, и тогда светлая сторона окажется сверху! – неожиданно выдал Женька.
– Какой умный мальчик! – Актер повернул к нему белое, как известка, лицо. – Но ты ведь понимаешь, что тогда страна откроется вверх тормашками, и там может случиться беда. Представь, перевернутые реки и озера выльются, а люди окажутся вниз головой и упадут. – Сказочник улыбнулся, и лицо его покрылось сетью черных трещин. Улыбка тотчас исчезла, но трещины так и остались. Он как‑то нервно прикоснулся к своим щекам дрожащими руками. – Давайте сделаем так! – Голос актера казался взволнованным. – Я вытащу Лукоморию из чемодана темной стороной, и вы посмотрите на нее через ширму. Ширма волшебная, и никакое зло не сможет проникнуть сквозь нее в наш мир, поэтому вам нечего бояться. А потом для самых смелых я могу устроить экскурсию и на светлую сторону.
Тильда машинально вцепилась в Женькину руку. Она знала, что в спектакле предполагалось участие зрителей, то есть детей, но не хотела отпускать брата даже на расстояние нескольких шагов.
Сказочник снова ушел за ширму, то и дело оглядываясь, будто высматривал кого‑то. Его длинная тень отразилась на полотне с обратной стороны. Он присел над раскрытым чемоданом, раздался тихий щелчок, будто сломалась тонкая сухая ветка, и белое полотно ширмы окрасилось зеленым сиянием. Актер что‑то пробормотал, взмахнул руками, и на полотне, превратившемся в экран, замельтешили черные пятна, похожие на ворох летающих тряпок. В следующий миг Тильда поняла, что это были силуэты летучих мышей. По краям полотна ажурной паутиной проступили ветви деревьев, между ними появилась лента дороги, убегавшей вдаль, к громаде замка, упиравшегося остроконечной башней прямо в белую луну. По дороге верхом на коне мчался всадник в плаще и зубчатой короне. Казалось, он скачет прямо в зрительный зал.
Тильда подалась вперед, не веря своим глазам: фигуры на полотне выглядели объемными, а вовсе не плоскими, какими они бывают в обычных театрах теней. Какой‑то особый эффект? Искусная игра света? Как такое возможно? Или полотно стало слишком прозрачным, и теперь все видно сквозь него? Но такое и подавно невозможно, потому что видимого пространства за ним гораздо больше, чем может вместить эта маленькая сцена! Что за необъяснимый фокус?
– Ита‑ак, представляю вам Лихоморье – темную сторону Лукомории! – объявил сказочник, вынырнув из‑за ширмы и торжественно вскинув руки вверх.
Грянула музыка. Лес вдоль дороги закачался, оттуда вылетели полчища косматых ведьм верхом на метлах, закружили под луной, визжа и хохоча, принялись распевать дикие песни, гоняться друг за дружкой, со свистом рассекая звездное небо, и звезды, как брызги, разлетались от них в разные стороны.
Конь под всадником встал на дыбы, заржал, забил копытами, поднимая столбы пыли. Всадник выхватил меч из ножен и замахал им во все стороны, кривое лезвие вспыхнуло под луной белым огнем.
Из зарослей камыша вдоль дороги начали выбираться странные существа, отдаленно похожие на людей, с жабообразными телами, облепленными лохмотьями, и горящими глазами на уродливых лицах. Передвигаясь на четвереньках, они выползали на дорогу и громко квакали, вливаясь во всеобщую какофонию.
Ошеломленная, Тильда зажмурилась. Один и тот же вопрос – что за фокусы? – безнадежно бился в ее голове. Если все происходящее – шоу для детей, то оно ужасно, а если не шоу, то это еще ужаснее. Потому что Тильда узнала всадника в плаще и короне, и его кривой меч тоже, вот только коня у него тогда не было. «Подземельный князь» – так он сам себя назвал. «Кощей Бессмертный» – всплывал в памяти сказочный образ из детства. Что ж, Тильда и раньше догадывалась, что это один и тот же тип, но отметала эту нелепую мысль, ведь Кощей никогда, даже в детстве, не пугал ее, он же был из сказки. Другое дело – подземельный князь, воплощение бесконечного ужаса, ходячий труп, воняющий смертной тоской.
От тяжелых дум Тильду отвлекли пронзительные вопли, полные боли и злобы. На сцене шел яростный бой: ведьмы успели перессориться и принялись мутузить друг дружку мётлами, истошно вереща и бранясь при этом. Метлы трещали, ломались и рассыпались, клочья выдранных волос летели во все стороны, ведьмы падали на землю и продолжали драться, катаясь в пыли и сталкиваясь с болотной нечистью, отчего последней тоже пришлось ввязаться в драку. Одна из ведьм свалилась прямо на голову Кощею, тот рассвирепел, схватил ее за нос, поднял над собой, раскрутил и забросил далеко в лес. Со свистом падающей бомбы незадачливая колдовка пронеслась над верхушками сосен и исчезла в зарослях, вспугнув стаю какой‑то живности, – от места падения подобно взрывной волне по всей округе понесся звериный рев. Конь Кощея с неистовым ржанием скакал по дороге и топтал дерущихся, а те хватали его за ноги и кусали.
Пол дрожал под ногами Тильды. Стены и крыша театра, казалось, ходили ходуном. Она испуганно огляделась. Весь зрительный зал стоял «на ушах»: дети хохотали, топали, вскакивая с кресел, свистели и улюлюкали. Некоторые из мам выглядели встревоженными, им явно не нравилась набирающая обороты вакханалия.
Решив, что с нее довольно, Тильда решила немедленно вывести Женьку из этого бедлама, но внезапно все стихло. Сказочный мир исчез. На сцене вновь было лишь белое полотно и человек в черном костюме. Он изобразил поклон, приподняв шляпу одной рукой, и произнес, обращаясь к залу:
– С вашего позволения, я спрятал Лукоморию в чемодан, пока чертовы ведьмы не разнесли весь театр. Неудивительно, что темную сторону Лукомории прозвали Лихоморьем, ведьмы там уж больно лихие, что есть, то есть. Но вижу, что они вас неплохо повеселили!
Зал взорвался аплодисментами. Сказочник еще раз поклонился и продолжил:
– Найдутся ли среди вас смельчаки, готовые пройти со мной через Лихоморье, чтобы попасть на светлую сторону сказочной страны?
Стало очень тихо.
– Так я и думал! – Он театрально взмахнул руками и печально вздохнул. – Что ж, в таком случае, мне больше нечего вам показать. Представление окончено.
Среди детей пронесся разочарованный гул.
– Хотя… – Сказочник вскинул руку с вытянутым указательным пальцем, требуя внимания. – Могу устроить для вас маленький фокус на прощание. Что скажете?
Дети хором заверили его, что хотят увидеть фокус.
– Прекрасно. Тогда возьмите в руки номерки, которые вам выдали в гардеробе. Мамы, отдайте детям номерки, иначе фокус не получится! Ну что? Все достали? Симпатичные паучки, правда же? Они, к тому же, еще и волшебные. Их можно оживить дыханием. Кто не боится живых пауков, может попробовать подышать на них.
То же самое Тильда слышала от женщины в красном, повстречавшейся им в фойе, но на этот раз уже не так скептически отнеслась к подобному заявлению. После жуткого шоу с ведьмами и Кощеем от этого театра можно было ожидать чего угодно.
Но то, что произошло дальше, все равно стало для Тильды неожиданным кошмаром.
Дети вокруг начали визжать и подбирать под себя ноги. Мамы заохали и засуетились. Возникла суматоха. Вдруг Женька сорвался с места, зачем‑то рванул к сцене и ловко вскарабкался на нее. Следом за ним туда забрались еще два мальчика и девочка с огромным бантом на макушке. Они принялись ползать по дощатому настилу, пытаясь что‑то схватить. Какой‑то ребенок в зале возмущенно орал:
– Я не дышал на него, а он все равно ожил! Ожил и убежал!
– И мой убежал! Я на него только чуть‑чуть подышал! – вторили ему.
– Что ты выдумываешь! – сердито отвечал женский голос. – Ты его уронил, и он укатился! Лезь под кресло, ищи, не то тебе одежду в гардеробе не выдадут!
– Не полезу, там полно пауков!
– Прошу не беспокоиться! – вклинился в нарастающий гам голос сказочника. – Дети, чьи номерки сбежали, смогут получить одежду по номеркам своих родителей!
По руке Тильды что‑то поползло. Увидев на ней мохнатого толстобрюхого паука, она сбросила его, взвизгнув от ужаса, вскочила и затопала на всякий случай, чтобы тот не забрался на нее снова. Пауков на полу оказалось полным‑полно, и все они проворно бежали в сторону сцены. Некоторые дети пытались их догнать, другие скрючились в креслах с перекошенными от страха лицами. Кто‑то из взрослых возмущенно прокричал: «Безобразие!»
