Синие линзы - дю Морье Дафна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
– И ничего удивительного, так и должно быть. Ведь они скрадывают цвет. – Голос его звучал бодро, дружески. – Когда столько времени проходишь в повязке, наступает нечто вроде шока, – сказал он. – Не забывайте, вам порядочно досталось. Глазные нервы еще не окрепли.
– Да, – сказала она. Его голос, даже собачья голова внушали ей доверие. – Вы знаете людей, которые перенесли такую же операцию?
– И очень многих. Через день-два вы будете совершенно здоровы.
Он потрепал ее по плечу. Добрый песик! Веселый охотничий пес!
– И я вам еще одно скажу, – продолжал он. – Ваше зрение сделается лучше, чем раньше. Все станет яснее во всех отношениях. Одна пациентка говорила мне, что у нее было такое чувство, будто она всю жизнь носила очки и только после операции увидела своих друзей и родных в их истинном свете.
– В их истинном свете? – повторила Мада его слова.
– Именно. Понимаете, у нее всегда было слабое зрение. Она, например, думала, что волосы у ее мужа каштановые, а в действительности он был рыжий, ярко-рыжий. Сперва это было для нее ударом, но потом она пришла в восторг.
Колли отошел от кровати, похлопал по стетоскопу, торчащему из кармана, и кивнул головой.
– Мистер Гривз сотворил с вами чудо, можете мне поверить, – сказал он. – Ему удалось вернуть к жизни нерв, который он считал мертвым. Вы никогда им не пользовались – он не действовал. Кто знает, миссис Уэст, может быть, вы еще войдете в историю медицины. Так или иначе, хорошенько отоспитесь. Желаю вам удачи. Зайду утром. Спокойной ночи.
Он потрусил к дверям. Она слышала, как, идя по коридору, он пожелал доброй ночи сестре Энсел.
Ободряющие слова лишь задели ее по больному месту. Правда, в каком-то смысле они принесли облегчение, из них вытекало, что заговора против нее нет. Как и той пациентке с обострившимся чувством цвета, ей было дано не только зрение, но и видение. Она употребила слова, которые произнес врач. Она, Мада Уэст, может видеть людей в их истинном свете. И те, кому она доверяла, кого любила больше всех остальных, оказались ястребом и змеей…
Дверь отворилась, и сестра Энсел вошла в комнату, неся успокоительное.
– Будем ложиться?
– Да, благодарю вас.
Заговора, может быть, и нет, так, но вся вера, все доверие покинули ее.
– Оставьте лекарство и стакан воды. Я приму его позднее.
Она смотрела, как змейка ставит стакан на столик у кровати. Как подтыкает одеяло. Вот извивающаяся шея качнулась ниже и крошечные глазки увидели ножницы, полускрытые подушкой.
– Что это у вас там?
Язык высунулся и скрылся снова. Рука протянулась к ножницам.
– Вы могли порезаться. Я их уберу, вы не возражаете? Чтобы не искушать судьбу.
И ее единственное оружие было убрано, но не в туалетный столик, а в карман.
Одно то, как сестра Энсел их туда сунула, говорило о том, что она знает о подозрении Мады Уэст. Она хотела оставить ее безоружной.
– Не забудьте позвонить, если вам что-нибудь будет нужно.
– Не забуду.
Нежный, как ей прежде казалось, голос звучал вкрадчиво, фальшиво. Как обманчив слух, подумала Мада Уэст, как отступает от правды. Она подождала до одиннадцати часов, когда, как она знала, все пациенты уже были в постели. Затем погасила свет. Это обманет змею, если той вздумается взглянуть на нее через «глазок» в дверях. Она подумает, что ее подопечная спит. Мада Уэст тихонько встала. Вынула одежду из платяного шкафа и принялась одеваться. Надела пальто, туфли, повязала голову шарфом. Одевшись, подошла к дверям и осторожно повернула ручку. В коридоре было тихо. Она стояла неподвижно. Затем перешагнула порог и поглядела налево, туда, где всегда находилась дежурная сестра. Змея была на месте. Сидела, склонившись над книгой. Свет, падающий с потолка, заливал ей голову. Нет, она не ошиблась. Опрятная элегантная форма, накрахмаленная белая манишка, жесткий воротничок, но над ним раскачивалась змеиная шея и длинная плоская злобная голова.
Мада Уэст ждала. Она была готова ждать хоть несколько часов. Но вот раздался долгожданный звук – звонок от пациента. Змейка подняла голову от книги и посмотрела на табло. Затем, надев манжеты, заскользила по коридору в комнату, куда ее вызывали. Постучала, вошла. Не успела она исчезнуть, Мада Уэст вышла в коридор и направилась к лестничной площадке. Ни звука. Она прислушалась, затаив дыхание, затем крадучись стала спускаться. Четыре марша, четыре этажа, но ей повезло – с того места, где сидели дежурные сестры, лестница была не видна.
Внизу, в вестибюле, огни были притушены на ночь. Она подождала у подножия лестницы, чтобы убедиться, что ее никто не заметил. Ночной швейцар сидел к ней спиной, склонившись над конторкой, и она не могла разглядеть его лицо, но, когда он выпрямился, она увидела широкую рыбью голову. Мада пожала плечами. Не для того она отважилась на весь этот путь, чтобы ее испугала какая-то рыба. Она смело пошла через вестибюль. Рыба вытаращила глаза.
– Вам нужно что-нибудь, мадам? – спросил швейцар.
Он был глуп, как она и ожидала.
– Я ухожу. Спокойной ночи, – сказала она, проходя мимо, и дальше, через вертящуюся дверь вниз по ступенькам на улицу. Свернула налево и, заметив такси в дальнем конце улицы, крикнула и подняла руку. Такси замедлило ход, остановилось. Подойдя к дверце, Мада увидела, что у шофера черная приплюснутая обезьянья морда. Обезьяна ухмылялась. Внутренний голос говорил Маде, чтобы она не садилась в такси.
– Простите, – сказала она, – я ошиблась.
Ухмылка сползла с обезьяньей морды.
– Надо знать, чего хочешь, дамочка, – прокричал он, включил зажигание и, виляя, скрылся вдали.
Мада Уэст пошла дальше. Она сворачивала направо, налево, снова направо; вскоре вдали засияли огни Оксфорд-стрит. Мада прибавила шаг. Подойдя к Оксфорд-стрит, Мада приостановилась, подумав вдруг, а куда же она идет, у кого попросит приюта. И ей снова пришло в голову, что у нее нет здесь никого, ни живой души. Кто мог предоставить ей защиту? Проходящая мимо пара – жабья голова на приземистом туловище и рядом, под руку с ним, пантера, – стоящий на углу и беседующий с маленькой разнаряженной свинкой полицейский-бабуин? Здесь не было людей. Мужчина, шедший шагах в двух за ней, был, как и Джим, ястреб. Ястребы попадались и на противоположном тротуаре. Навстречу с хохотом шел шакал.
Мада повернулась и побежала назад. Она бежала, натыкаясь на прохожих – шакалов, гиен, ястребов, собак. Мир принадлежал им, в нем не осталось ни одного человека. Они оборачивались, видя, что она бежит, указывали на нее пальцами, они визжали, лаяли, кидались за ней следом, она слышала сзади их шаги. Она бежала по Оксфорд– стрит, спасаясь от погони, ночь обступила ее тенями, окутала тьмой, свет в ее глазах померк, она была одна в зверином мире.
– Лежите спокойно, миссис Уэст, небольшой укол, я не сделаю вам больно.
Мада узнала голос мистера Гривза, хирурга, и как в полусне подумала, что им все– таки удалось ее поймать. Она снова была в лечебнице, но теперь это не имело значения – какая разница, здесь или где-нибудь еще… Здесь, по крайней мере, все животные были ей знакомы.
Ей успели наложить на глаза повязку, она была благодарна за это. Благословенная темнота скрывала ночной кошмар.
– Ну, миссис Уэст, надеюсь, все ваши неприятности остались позади. С этими новыми линзами не будет ни боли, ни путаницы. Мир снова станет цветным.
Повязка становилась все тоньше, все прозрачней, – ее опять снимали слой за слоем. Внезапно все залил свет. Был день, ей улыбался мистер Гривз. Да, это его лицо. Рядом с врачом стояла кругленькая веселая сестра.
– Где ваши маски? – спросила пациентка.
– Для такой пустяковой операции они нам не нужны, – сказал хирург. – Мы всего лишь сняли временные линзы. Теперь лучше, да?
Она обвела глазами комнату. Все было в порядке. Четкие очертания – платяной шкаф, туалетный столик, вазы с цветами. Все – естественного цвета, без темной дымки. Но им не обмануть ее россказнями о том, что это был лишь сон. Накинутый ночью шарф все еще лежал на стуле.
