Полночный поцелуй - Эдриан Лара (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
У нее родилось непреодолимое желание коснуться татуировки пальцами. Может быть, языком?
— Что вы рассказали друзьям о происшествии у клуба?
Габриэлла сглотнула, избавляясь от неприятной сухости в горле и заставляя себя вернуться к разговору.
— Ах да.
«Господи, что такое со мной творится?»
Габриэлла старалась не обращать внимания на свой учащенный пульс, а сосредоточиться на подробностях субботней ночи. Она рассказала детективу все то же, что рассказывала в полицейском участке и своим друзьям. Не упустила ни одной омерзительной детали. Он слушал внимательно, не перебивая. Его холодный взгляд словно остудил ее разгоряченное сознание, и все происшедшее она видела сейчас ясно и четко.
Пока она рассказывала, Торн еще раз просмотрел снимки. Суровая линия губ сделалась угрожающей.
— Как вы думаете, мисс Максвелл, что на самом деле вы там видели?
Она посмотрела в его глаза — умные, проницательные; казалось, они видят ее насквозь. Внезапно на ум пришло слово, пугающее, но до смешного нелепое в данной ситуации.
«Вампиры».
— Не знаю, — неуверенно произнесла она, стараясь не слушать внутренний голос. — Даже не знаю, что и думать.
Если до сей минуты детектив не считал ее сумасшедшей, то непременно заподозрил бы в безумии, признайся Габриэлла, какие мысли вертятся у нее в голове. Никакого иного объяснения кровавому бесчинству она не находила.
Вампиры?
Господи, она действительно сошла с ума.
— Я должен забрать у вас телефон, мисс Максвелл.
— Габриэлла, — предложила она и неловко улыбнулась. — Вы полагаете, эксперты, не знаю, как у вас называются эти специалисты, смогут сделать снимки более четкими?
Он чуть заметно кивнул и положил телефон в карман.
— Я верну его вам завтра вечером. Вы будете дома?
— Конечно.
«Почему такой простой вопрос прозвучал у него как приказ?»
— Я очень благодарна вам, детектив Торн, за то, что вы пришли. В эти два дня я места себе не находила от волнения.
— Лукан. — Он изучающе посмотрел на нее. — Зовите меня Лукан.
Габриэлле показалось, что она физически ощутила жар его взгляда, и у нее возникла убежденность, что этот мужчина видел столько ужаса, сколько она и представить не может. Непонятое чувство охватило ее, у Габриэллы заколотилось сердце и пересохло в горле. Он все еще смотрит на нее, словно ожидая, что она повторит его имя.
— Хорошо… Лукан.
— Габриэлла, — ответил он, и интонация, с которой он произнес ее имя, поразила ее, будто они знали друг друга целую вечность.
Что то у нее за спиной привлекло его внимание — фотография, которую критики особенно бурно расхваливали. Его губы чувственно изогнулись, выражая удовольствие, а возможно — удивление. Габриэлла повернула голову: хорошо знакомый ей пейзаж — засыпанный снегом парк, от которого веяло холодом и заброшенностью.
— Тебе не нравится эта фотография? — спросила она.
Он чуть заметно покачал головой:
— Я нахожу ее… интригующей.
— Чем же? — удивилась она.
— Ты умеешь видеть красоту в самых непривлекательных местах, — сказал он после долгой паузы, все это время не сводя с нее взгляда. — В твоих фотографиях много страсти…
— И?..
К ее изумлению, он протянул руку и пальцем провел по ее щеке.
— …и нет людей, Габриэлла.
— Но конечно же…
Она хотела было возразить, но вдруг поняла, что он прав. Габриэлла посмотрела на фотографии, висящие на стенах, вспомнила все те, что выставлялись в галереях и музеях, хранились в частных коллекциях.
Он был прав. Во всех ее работах сквозили пустота и одиночество. Ни на одной из фотографий не было лиц, даже тени присутствия человека.
— О господи, — прошептала она, пораженная этим открытием.
Всего несколько минут, и он увидел суть ее работ, то, чего не замечали другие. Не то чтобы она сама не понимала, что делает, но Лукан Торн каким-то непонятным образом открыл ей глаза на собственное творчество. Словно заглянул в самую глубину ее души.
— Мне пора, — сказал он, направляясь к двери.
Габриэлла последовала за ним, желая, чтобы он задержался. Может быть, он еще как-нибудь зайдет. Потом. Она уже открыла рот, чтобы остановить его, но усилием воли заставила себя молчать. Взявшись за ручку двери, Торн вдруг обернулся, и они оказались слишком близко друг к другу, он нависал над ней, и Габриэлла затаила дыхание, не желая препятствовать развитию событий.
— Что-то не так? — спросила она.
Его тонкие ноздри чуть заметно расширились.
— Какими духами ты пользуешься?
Вопрос взволновал ее. Это было так неожиданно и так интимно. Она почувствовала, как вспыхнули щеки.
— Я не пользуюсь духами. У меня аллергия.
— Вот как.
Его губы скривились в грубой усмешке, словно зубам вдруг стало тесно во рту. Он наклонился очень близко, почти касаясь Габриэллы. Она ощущала его дыхание. Лукан глубоко вдохнул, вбирая в себя ее запах, и выдохнул через рот. Шею обожгло жаром. Она могла поклясться, что почувствовала молниеносное прикосновение его губ к бьющейся жилке, и это прикосновение вызвало у нее волну возбуждения. Ее ухо уловило тихое ворчание, будто он выругался.
В следующую минуту Торн был уже за дверью. Он ничем не объяснил своего странного поведения и не извинился.
— Ты пахнешь жасмином, — только и сказал он и, не глядя на нее, пошел по дорожке, растворяясь во мраке ночи.
Не надо преследовать эту женщину.
Лукан знал об этом, когда стоял на крыльце ее дома и показывал полицейский значок и удостоверение. На самом деле ничего этого у него не было, элементарный гипноз, который заставил ее человеческий разум поверить, что перед ней полицейский.
Простой трюк, им умели пользоваться старейшие Рода, к которым он принадлежал. Но сам он к таким уловкам прибегал исключительно редко.
И все же едва перевалило за полночь, он вновь оказался у ее дома. Стараясь не думать о чести и достоинстве, он проверил щеколду на входной двери. Как он и предполагал, дверь была открыта. Во время вечернего разговора он сделал ей предложение, показал, чего он от нее хочет, и в ее карих глазах вместе с удивлением прочитал ответное желание.
Он мог взять ее сразу. Она с готовностью приняла бы его, в этом он не сомневался и знал, что они вместе получили бы удовольствие, которое для него было равнозначно гибели. Долг Лукана заключался в служении Роду и тем воинам, что вели борьбу с Отверженными, число которых неудержимо росло.
Плохо, что Габриэлла видела кровавое пиршество у клуба, сообщила о нем в полицию, рассказала друзьям прежде, чем это событие стерлось из ее памяти; кроме того, она еще умудрилась его сфотографировать. Кадры получились размытыми, тем не менее это улики. Он должен уничтожить снимки, пока она не показала их кому-нибудь еще. Теперь они у него и послужат хоть каким-то оправданием его присутствия здесь. Долг обязывал его быть сейчас в технической лаборатории и вместе с Гидеоном заниматься идентификацией того Отверженного, которому удалось избежать возмездия. Или вместе с Данте, Рио, Конланом и другими патрулировать город, предупреждая бесчинства собратьев, охваченных Кровожадностью. И, разумеется, он вернется к исполнению своего долга, как только закончит дело с прекрасной Габриэллой.
Лукан проскользнул в старый кирпичный дом на Уиллоу-стрит и закрыл за собой дверь. Дразнящий запах Габриэллы щекотал ноздри и вел за собой, как тогда, в клубе, а потом по улицам города до самого полицейского участка. Лукан бесшумно прошел через нижний этаж и поднялся наверх, в спальню. Лунный свет лужицами растекался на выступах и впадинах сводчатого потолка и тускло освещал соблазнительный изгиб тела Габриэллы. Она спала обнаженной, словно ожидая его, длинные ноги запутались в простынях, волосы красным золотом рассыпались по подушке.
Ее аромат окутал Лукана, сладковатый, волнующий, он вызвал боль в деснах.
«Жасмин, — подумал он, удовлетворенно улыбаясь. Экзотический цветок раскрывал свои лепестки только ночью и, повинуясь ее соблазну, дарил тьме свое чарующее благоухание. — Откройся мне, Габриэлла».
