Могила в подарок - Батчер Джим (читаем книги TXT) 📗
И шагнул к двери.
Из-за косяка выметнулась рука, следом за которой показалось и остальное тело – Кайли Гэмилтон, вновь в человечьем облике и в своем славном маскарадном костюмчике. Он схватил меня за горло и с размаху припечатал спиной к стене.
– Гарри! – вскрикнула Сьюзен.
– Попался, – прошипел Кайли, с нечеловеческой силой вдавливая меня в стену. За его спиной возникла и Келли; некогда хорошенькое лицо ее дергалось и перекашивалось, словно сидевшей в ней твари стало тесно в человеческой маске. Похоже, даже вампирских способностей к мимикрии явно не хватало, чтобы обуздать такой жуткий накал страстей.
– Налетай, сестричка, – сказал Кайли. – Заразен он или нет, мы сейчас вырвем у него сердце и отведаем, наконец, какова на вкус кровь чародея.
Глава тридцать седьмая
Ярость охватила меня прежде, чем я успел испугаться – ярость, столь яркая и слепящая, что я даже не поверил, что способен на такую. А может, сам я и не был способен. В конце концов, как говорится, что пожрешь… – даже если ты чародей.
– Отпусти, Кайли, – посоветовал я. – У тебя один шанс уйти живым – если ты уйдешь прямо сейчас.
Кайли расхохотался, оскалив клыки.
– Блефуй на здоровье, чародей, – проворковал он. – Нас не надуешь. Бери его, сестричка.
Келли рванулась ко мне, но я ждал этого. Я поднял правую руку и в третий раз произнес: «Ventas servitas!» Чудовищный порыв ветра ударил в нее с силой набитого песком мешка и отшвырнул через всю комнату, прямо в стену.
Кайли злобно взвизгнул, оторвал руку от моего горла и замахнулся ей мне в лицо. От первого удара я успел уклониться и с удовольствием услышал, как кулак его с хрустом врезался в камень. Однако движение это стоило мне равновесия, и пока я восстанавливал его, он снова бросился, целя в мою шею. Все, что мне оставалось – это смотреть, как приближаются ко мне его руки.
И тут между нами возникла Сьюзен. Я не видел, как она приближалась, я увидел только, как она обеими руками перехватила его удар. С яростным вскриком она развернулась и швырнула Кайли следом за его сестрой. Он врезался в Келли, и оба еще раз грянулись о стену. Келли по-звериному взвизгнула. Из-под привлекательной плотской оболочки вырвалось черное, покрытое слизью, похожее на летучую мышь существо, провело по складчатой коже когтями и уставилось на Кайли. Тот стряхнул ее с себя, выкрикнул что-то на нечленораздельном наречии и тоже высвободился из маски. Оба с ожесточением замолотили друг по другу крыльями и когтями.
Я зарычал и выбросил вперед запястье – жестом, до сих пор мне незнакомым. Слова сами собой срывались с моего языка.
– Сатарак, на-кадум!– багровая, злобная энергия, позаимствованная мною у Кравоса, выплеснулась из меня, из моей правой руки, стремительно метнулась через комнату и окутала обезумевших вампиров огненным коконом.
Они визжали, умирая. Звуки эти напоминали скрежет разрываемого металла и одновременно перепуганный детский плач. Волна жара докатилась и до нас, едва не спалив волосы у меня на груди, на ногах. Жирный, зловонный дым пополз по полу.
Я смотрел на то, как они умирают, хотя не видел почти ничего сквозь пламя. Часть меня хотела торжествующе отплясывать вокруг их погребального костра, размахивать руками и кататься в их пепле, когда тот остынет.
Гораздо большая часть меня болезненно сжималась. Я смотрел на последствия сложенного мною заклятия и не мог поверить, что оно исходило от меня – откуда бы я ни почерпнул эту силу, как бы ни хотелось мне свалить это на извращенную душу Кравоса, это сделал все же я. Это я убил их, так же быстро и бездумно, как если бы раздавил ногой муравья.
Но они же вампиры, убеждала часть меня. Они сами напросились на это. Они были монстрами.
Я покосился на задыхающуюся Сьюзен, белая блузка которой потемнела от крови. Не отрываясь, широко раскрытыми глазами смотрела она на огонь. Белки ее медленно темнели. Я увидел, как ее пробрала дрожь, и закрыл ей глаза рукой. Когда я отнял руку, глаза снова сделались нормальными, полными слез.
Там, в оболочке моего заклятия, стихали крики. Потом не осталось ничего, кроме потрескивания. Шипения. Бульканья.
Я отвернулся и посмотрел на дверь.
– Пошли, – сказал я. Сьюзен и Жюстина послушно шагнули за мной.
Я вел их по подвалу. Он оказался неожиданно большим, недостроенным, сырым. В центре комнаты рядом с постирочной зияло большое сточное отверстие. Оно было забито трупами. Дети с маскарада. Другие, в лохмотьях и одежде с чужого плеча. Пропавшие бомжи.
Я задержался на краю отверстия, пытаясь уловить хоть один признак жизни. Ни дыхания, ни даже слабого биения пульса. Только мертвые тела. Пол под нашими ногами был влажный: из трубы у стены подтекала вода.
Накрытый обед.
– Ненавижу их, – сказал я. Голос мой прозвучал в подвале неожиданно громко – Сьюзен, я их ненавижу.
Она ничего не сказала в ответ.
– Я не позволю им продолжать это. До сих пор я старался держаться подальше от них. Я больше не могу. После того, что видел – не могу, и все тут.
– Вы не сможете биться с ними, – прошептала Жюстина. – Они слишком сильны. Их слишком много.
Я поднял руку, и Жюстина замолчала. Я склонил голову набок и услышал – краем своего натренированного слуха – чуть слышное постукивание. Я почти бегом пересек комнату, обогнул тела и оказался у небольшой ниши в стене.
В нише обнаружилась встроенная полка, а на ней – мой браслет, мой жезл и Бобов череп, который так и не удосужились вынуть из авоськи. При моем приближении глазницы черепа ожили, засветившись оранжевым огнем.
– Гарри! – вскричал Боб. – Звезды милосердные, ты цел и невредим! – он поколебался секунду-другую. – И вид у тебя – грознее некуда. Даже в трусах с желтыми утятами.
Я опустил взгляд и попытался представить себе вампира, щеголяющего семейными трусами в желтых утятах. Или, если уж на то пошло, хотя бы чародея.
– Боб, – сказал я.
– Уау, – Боб даже присвистнул. – Твоя аура изменилась. Ты теперь ужасно похож на…
– Заткнись, Боб, – сказал я очень спокойным голосом.
Он послушался.
Я надел браслет и взял в руку жезл. Потом пошарил взглядом и нашел свой посох, стоящим в углу. Я забрал и его.
– Боб, – спросил я. – Что мое барахло делает здесь?
– О, – ответил Боб. – Это? Ну, видишь ли, Бьянке втемяшилось в голову, что твое, как ты говоришь, барахло, может взорваться, если с ним кто-нибудь будет возиться.
Я услышал в его голосе этакую хитринку, хотя поклясться в этом не мог бы.
– Правда?
– Ума не приложу, с чего она это взяла.
– Считай, что я удваиваю твою зарплату, – я взял череп и протянул Жюстине. – Вот, несите это. Только не уроните.
Боб снова присвистнул.
– Эй, красотка! Какой у тебя славный плащик. Можно посмотреть покрой?
Я дернул череп к себе – так резко, что Боб охнул.
– Не глазей куда не надо. Мы все еще у Бьянки в доме, и нам еще надо найти дорогу отсюда, – я нахмурился, покосился на Жюстину, потом быстро посмотрел в одну сторону, в другую. – Где Сьюзен?
Жюстина зажмурилась.
– Она была здесь, прямо за… – она повернулась и тоже принялась вертеть головой.
Из трубы все капала вода.
За этим исключением тишина стояла полная.
Жюстина затрепетала как лист.
– Здесь, – прошептала она. – Они здесь. Только мы их не видим.
– Кто это «мы», детка? – проворчал Боб, вертясь в своей авоське. – Я не вижу никаких завес, Гарри.
Я шарил взглядом по стенам, потолку, полу, сжимая в руке свой жезл.
– Ты видел, как она отошла? Или как ее утащили?
Боб смущенно закашлялся.
– Ну, по правде говоря, я смотрел больше на Жюстину. На ее маленькую, шикарную…
– Я тебя понял, Боб.
– Извини.
Я раздраженно тряхнул головой.
– Значит, они пробрались сюда, возможно, прикрываясь завесой. Схватили Сьюзен и выскочили. Кой черт им прятаться? Почему бы просто не сунуть мне нож в спину? Или не прихватить заодно и Жюстину?