Песня кукушки - Хардинг Фрэнсис (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Колокола замолкли, наступила тишина. Последний мягкий удар сменился молчанием, и Триста отступила внутрь комнаты с легкой печальной улыбкой.
— Ты собираешься делать это каждый час всю оставшуюся жизнь? — поинтересовалась Вайолет. Ее волосы растрепались, и без макияжа лицо блестело. Книги и журналы, которые ей принесли, чтобы развеять скуку, валялись на полу.
— Пока мне не надоело, — слегка растерянно ответила Триста. — Еще мне нравится есть, надо только соблюдать меру. — Потом добавила более смело: — А ты собираешься и дальше перемещаться с места на место, несмотря на то что тебя больше не преследует снежная буря?
Вайолет задумчиво надула щеки и пошевелила пальцами скованной ноги.
— Вероятно, — наконец ответила она. — Привычки умирают с трудом. Но мне нравится, что я могу оставаться на месте столько, сколько хочу, и спать по восемь часов, не становясь причиной конца света. Но… оказывается, я люблю скорость, движение и перемены и без них схожу с ума. В какой-то момент все это стало частью меня. Хотя теперь выбор за мной. Я могу просто поехать куда-то, а не убегать от прошлого, от которого невозможно убежать. — Вайолет внимательно посмотрела на Тристу прищуренными глазами. — Я… видела его той ночью, — тихо произнесла она. — Той ночью, когда шел снег.
Триста не стала уточнять, кого именно, что-то восклицать или расспрашивать. Она молча подошла и села рядом с кроватью Вайолет.
— В больнице был ледяной холод, и у сестер не хватало одеял, чтобы укрыть нас всех. А потом все окна резко распахнулись, и в палаты ворвалась снежная буря. Не просто порывы ветра, а настоящая метель, такая сильная, словно мы находились снаружи. Мне казалось, в мире осталась только зима, в центре которой я и моя кровать. Потом я увидела, что ко мне сквозь снег идет человек. И это был… — Вайолет умолкла и тихо рассмеялась.
Повисла долгая пауза, и Триста поняла, что рассказ окончен.
— И… он… был счастлив? — У нее родился только этот вопрос.
Вайолет кивнула едва заметно, и намек на смущенную улыбку на ее губах сделал ее моложе.
— Он сказал, ему нравится моя короткая стрижка, — тихо произнесла она.
— Я думала насчет часов. — Триста закусила губу, потом заставила себя расслабиться. Эта манера вызывала у нее странное чувство, ведь ту же самую гримаску она увидела у Трисс. — Они были связаны с ним… с помощью пряди волос. Но они были связаны и с тобой, потому что были твои и потому что он хотел, чтобы они были у тебя. Это значит, они до сих пор с тобой связаны. Я остановила течение времени для себя, но есть вероятность, что я сделала то же самое для тебя. Я… не знаю, что это значит.
Вайолет поразмыслила над ее словами, нахмурив брови и сложив руки за головой, потом пожала плечами.
— Что ж, это не мешает мне выздоравливать. Похоже, в любом случае у нас есть время подумать об этом. — Она ухмыльнулась. — И потенциальное бессмертие — не самая худшая проблема из тех, с которыми мы недавно столкнулись, не так ли?
Раздался стук в дверь.
— Мисс Пэриш? — В палату заглянула медсестра. — Посетители, которых вы ожидали, они здесь.
При появлении семьи Кресчентов Триста поймала себя на том, что выпрямляется и мысленно готовится отразить нападение. Но ее доспехи рассыпались, когда Пен с раскинутыми руками бросилась к ней через всю комнату.
— Триста!
Триста подхватила ее и покачала туда-сюда, так что все увидели болтающиеся в воздухе ноги Пен, потом сообразила, что проявляет необычную силу для хрупкой одиннадцатилетней девочки. Остальные три члена семьи Кресчент, бледные и неуверенные, ждали у дверей, переступая с ноги на ногу, как будто под полом был вулкан.
Конечно, Пирс первым поборол волнение. Нашел стул, чтобы усадить жену, потом подошел пожать руку Вайолет и поинтересовался, хорошо ли за ней ухаживают.
Пирс говорил и говорил, заполняя возникающие паузы. Его голос звучал уверенно, но Триста прекрасно знала обо всех его сомнениях. Он осторожно подбирал слова, будто идет по берегу со спящими крокодилами. Вайолет слушала его с крокодильей усмешкой, время от времени вставляя скептические замечания.
Триста слушала Пирса вполуха. Она наблюдала за Кресчентами в поисках знаков и намеков. Их маленький семейный пазл рассыпался, кусочки пережили странные приключения и приобрели новую, неожиданную форму. И все равно они были тут, классическая семья, как на фотографии в газете: мать чинно сидит в центре, дети расставлены по обе стороны от нее, а отец уверенным жестом держит руку на спинке стула жены. Сложился ли пазл, как раньше, приняли ли кусочки прежнюю форму, чтобы образовать старую картинку? Станут ли они притворяться, будто ничто не произошло? Нет. Она так не думала. Ее взгляд уловил кое-какие перемены.
Пен была самоуверенной и импульсивной, как всегда, но ее не одергивали на каждом шагу. Родители время от времени говорили ей что-то сдерживающее или укоряющее, но не рефлекторно, без прежней усталой раздраженности. Поводья ослабели, и возбуждение Пен было полным энтузиазма, а не злобы.
Селеста как будто постарела. В ней угадывалась легкая неуравновешенность, словно она утратила почву под ногами и не знала, как ее вернуть. Она попыталась улыбнуться Тристе, но улыбка получилась вымученной и неловкой, и Селеста опустила глаза. Глядя на нее, Триста не могла отделаться от мысли, что Селеста вышла из кухни в том коттедже и закрыла за собой дверь, не препятствуя ужасным событиям.
«Не знаю почему, но мне труднее простить ее, чем Пирса, который собирался швырнуть меня в огонь. Что ж, по крайней мере, он был готов встретить лицом к лицу то, что собирался сделать. Но ее мне жаль. Она навсегда останется человеком, вышедшим в ту дверь… и она знает, что никогда не сможет вернуться».
В уверенности Пирса теперь чувствовалась фальшь. Время от времени он умолкал, глядя на остальных в попытке угадать их чувства, одобрение или неодобрение.
Был еще четвертый член семьи в бледно-голубом платье и шляпке, робко стоявший рядом с матерью. «Как нас вообще могли перепутать? Я выше, чем она! Нет, я просто стою ровнее». До сих пор было странно смотреть в лицо, настолько похожее на ее собственное, но оживленное другими эмоциями. Трисс явно тоже нервничала. Ее глаза соскальзывали, когда она смотрела на Тристу, она опустила взгляд и невольно вздрогнула.
Тристе стало больно, но потом она овладела собой. «Трисс видела, как я вышла из Гриммера, — напомнила она себе. — Я испугала ее семью, разрушила ее комнату, съела ее кукол и заставила ее сестру полюбить себя, а еще столкнула ее в реку. Неудивительно, что она меня боится».
Потом Трисс снова подняла голову, взглянула Тристе в глаза и улыбнулась. Улыбка была несколько нервной, но все-таки настоящей, а не натянутой, когда улыбаешься по настоянию родителей.
Триста улыбнулась в ответ, догадываясь, что и сама улыбается очень похоже.
— У нас есть кое-какая проблема, — говорил Пирс. — Если вы и юная… Триста останетесь в Элчестере, скорее всего, вас будут преследовать газетчики. Любопытные люди, глупые вопросы — вы знаете, как это неприятно.
— Да уж, вам будет сложно объяснить, как у вас за сутки выросла еще одна дочь, — с напускным сочувствием заметила Вайолет. — А если заявить, что одна была проектом?
— Мисс Пэриш, вы понимаете, как устроен мозг людей, и такого рода скандал…
— О, я понимаю, о чем вы беспокоитесь, мистер Кресчент, — произнесла Вайолет с ухмылкой.
— Наша семья в долгу у вас, — продолжил Пирс. — И мы хотим предоставить юной Тристе самые лучшие возможности. Есть отличные школы…
— Интернаты? — спросила Триста. От нее явно хотели избавиться, отправив подальше. Инстинктивно она придвинулась к Вайолет. Та взяла девочку за руку.
— Никаких интернатов, — ответила Вайолет. — Ей нужен дом, люди, которые понимают, кто она и что она.
Чета Кресчентов обменялась потрясенными взглядами. Они принялись неловко извиняться, пытаясь объяснить, но не объясняя. «Конечно, мы бы с удовольствием взяли Тристу… но… но… но…»
