Кристина - Кинг Стивен (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Хорошо, пусть будет так, — сказал он. — Пусть пока будет так.
Он встал и начал подметать под столом. Я мог бы решить, что он обиделся.
— Но с Эрни ты должен поговорить, не откладывая в долгий ящик.
— Конечно. Я уже думал об этом.
Но перспектива такой беседы не вызывала во мне особого энтузиазма.
Наступило довольно долгое молчание. Отец закончил подметать пол и поглядел вокруг.
— Ну как, нормально?
— Ни одной соринки, пап.
Он улыбнулся и закурил «Винстон». После инфаркта он бросил курить, но потом стал изредка браться за сигарету — как правило, в минуты стресса. — Ладно, тебе помочь подняться наверх, Дэннис?
Я встал на костыли.
— Угу. Не хотелось бы навернуться. Он посмотрел на меня и хмыкнул.
— Вылитый Джон Сильвер. Не хватает только попугая.
— Ты будешь стоять и хихикать надо мной или поможешь подняться?
— Обопрись на меня.
Я перекинул одну руку через его плечо, почувствовав себя снова маленьким — как тогда, когда он относил меня наверх на своих руках, если я начинал посапывать на середине шоу Эдди Салливана, которую показывали по телевизору. Даже запах лосьона после бритья был тем же самым.
На последней ступеньке лестницы он вдруг произнес:
— Можешь наступить мне на ногу, если я полезу в твои личные дела, Дэнни, но Ли больше не собирается быть с Эрни, да?
— Нет, пап.
— Она хочет быть с тобой?
— Я.., ну, я не знаю. Полагаю, что нет.
— Ты хочешь сказать — пока нет?
— Ну — полагаю, да. — Мне было неловко, но он не отставал со своими расспросами.
— Могу ли я думать, что она решила порвать с Эрни из-за перемены в его характере?
— Да. Думаю, что ты так можешь думать.
— Он знает о тебе и Ли?
— Пап, у нас — не о чем знать.., во всяком случае, пока не о чем.
Он прочистил горло, как будто намеревался что-то сказать, но промолчал. Я оставил его и дальше поковылял на костылях.
— Я дам тебе один чудный совет, — наконец сказал отец. — Не давай ему знать о том, что происходит между тобой и Ли, и не убеждай меня, будто ничего не происходит. Вы ведь пытаетесь как-нибудь помочь ему, да?
— Пап, я не знаю, сможем ли я и Ли что-нибудь сделать для него.
— Я видел его два или три раза, — неожиданно произнес отец.
— Да? — Я опешил. — Где? Отец пожал плечами…
— На улице, где же еще? В городе. Видишь ли, Дэннис, Либертивилл не такой большой город. Он…
— Что он?
— Он едва узнал меня. А я его. Он стал выглядеть старше. Теперь, когда его лицо очистилось, он стал выглядеть намного старше. Я думал, что он пойдет в отца, но сейчас… — Внезапно он запнулся. — Дэннис, тебе не приходило в голову, что у Эрни может быть какое-нибудь расстройство гормональной системы? Или какое-нибудь нервное расстройство?
— Да, — ответил я, жалея о том, что не мог рассказать ему о других вероятных изменениях в Эрни. О гораздо худших возможных изменениях. О тех изменениях, которые заставили бы моего родителя усомниться в моей собственной нервной системе.
— Будь осторожен, — произнес он, и, хотя я ничего не упоминал о случившемся с Дарнеллом, мне вдруг показалось, что отец думал именно об этом. — Будь осторожен, Дэннис.
На следующий день мне позвонила Ли и сказала, что ее отца вызывают в Лос-Анджелес по какому-то предновогоднему делу его фирмы и что он предлагает ей составить ему компанию, а заодно и немножко отдохнуть от холода и снега.
— Мама ухватилась за эту идею, и я не могу придумать ни одной уважительной причины, чтобы остаться, — сказала она. — Это всего десять дней, а занятия в школе начнутся только восьмого января.
— Прекрасно, — проговорил я. — Ты получишь там удовольствие.
— Ты думаешь, мне стоит поехать?
— Если ты не поедешь, то тебя нужно будет показать психиатру.
— Дэннис?
— Что?
У нее немного упал голос:
— Ты будешь осторожен, да? Я.., ну, последнее время я часто думаю о тебе.
И она повесила трубку, оставив меня в некотором недоумении. Вместе с отцом она была уже вторым человеком, посоветовавшим мне быть осторожным. Оба они, конечно, имели в виду мой предстоящий разговор с Эрни. Но разве Эрни сам не мог чувствовать своей вины в том, что было между мной и Ли? И что конкретно он мог сделать, если бы узнал обо мне и о ней?
Моя голова раскалывалась от этих и других вопросов, и в конце концов я начал думать, что было бы только к лучшему, если бы Ли ненадолго уехала из города.
Как она сама сказала о своих родителях, так было бы безопаснее.
В пятницу двадцать девятого был последний рабочий день года. Я позвонил в штаб-квартиру Американского Легиона в Либертивилле и попросил подозвать секретаря. Его имя, Ричард Маккендлесс, я узнал от управляющего домом, номер которого нашел в том же телефонном справочнике, где был телефон штаб-квартиры. Мне велели немного подождать, а потом послышался чей-то старческий голос, прозвучавший неожиданно хрипло и резко — как если бы его обладатель дошел до Берлина, перекусывая на лету вражеские пули.
— Маккендлесс, — сказал он.
— Мистер Маккендлесс, меня зовут Дэннис Гилдер. В августе за счет Легиона хоронили человека по имени и фамилии Ролланд Д. Лебэй…
— Он был вашим другом?
— Нет, просто случайным знакомым, но…
— Тогда я должен вас огорчить, — проговорил Маккендлесс таким голосом, будто в его горле пересыпали кучу гравия. — Лебэй был не человеком, а последним сукиным сыном, и Легион не потратил бы даже цента на его похороны. Он покинул организацию в 1970 году. Если бы он не ушел сам, мы бы вышвырнули его. Этот человек был самым законченным ублюдком из всех, что когда-либо жили на свете.
— Вы уверены?
— Да, уверен. Он нарывался на ссору по любому поводу и без повода, а ссору заканчивал дракой. С этим сукиным сыном нельзя было ни сыграть в покер, ни выпить. С ним вообще нельзя было иметь никакого дела. Он был просто бешеным ублюдком, простите за резкость. И.., мальчик, а кто ты такой?
Я чуть было не ответил, как Эмили Дикинсон:
«Я никто! А ты кто такой?» — но вовремя сдержался и сказал лишь:
— Мой друг купил у Лебэя машину незадолго до…
— Черт. Не тот «плимут» 57-го года?
— Ну, если быть точным, то 58-го…
— Да, да, 57-го или 58-го, красно-белый. Только об этой проклятой штуковине он и заботился. Обращался с ней, как с любимой женщиной. Ты знаешь, что как раз из-за нее он покинул Легион?
— Нет. — сказал я. — А что случилось?
— Ox, дьявол. Очень старая история, детка. Очень старая дерьмовая история. Извини, если напрягаю твои уши, но всякий раз, когда я думаю об этом сукином сыне Лебэе, то не могу сдержаться. У меня до сих пор остались шрамы на руках. Дядя Сэм отнял у меня три года жизни во время второй мировой, и я не получил на ней ни одного ранения, побывал во всех боях нашей эскадры. Я и еще пятьдесят ребят стояли против целой тучи проклятых япошек на Гвадалканале, и я не получил ни одного шрама. Вокруг меня свистели пули, и у ребят отрывались руки и головы, но единственный раз я видел собственную кровь тогда, когда порезался во время бритья. А затем… — Маккендлесс засмеялся. — Моя жена говорит, что я открываю рот так широко, что однажды упаду в него. Как, ты говорил, тебя зовут?
— Дэннис Гилдер.
— О'кей, Дэннис. Я напряг твои уши, а ты — мои. Что тебе нужно?
— Видите ли, мой друг сначала купил эту машину, а потом починил ее.., я бы сказал, что он сделал из нее настоящую выставочную модель.
— Да, как Лебэй, — сказал Маккендлесс, и у меня сразу пересохло во рту. — Он любил эту проклятую машину, могу сказать, просто безумно. Он был готов наплевать на свою жену, но на машину… Ты знаешь, что случилось с его женой?
— Да, — сказал я.
— Он довел ее до этого, — угрюмо проговорил Маккендлесс. — И я думаю, дочь его тоже не волновала… Прости Дэннис, никогда не мог заставить себя вовремя заткнуться. Что, ты сказал, тебе нужно?
