Сущность - Де Фелитта Фрэнк (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Доктор Кули замолчала. Она снова завладела толпой. Осталось лишь проголосовать, пока не случилось что-то еще.
Но тут встал декан Халперн. Он держал в руках несколько фотографий и протянул преподавателям.
– Прежде чем мы приступим к голосованию, – сказал он, – совет должен точно знать, что произойдет, если он одобрит продолжение рассматриваемой программы.
Авторитет его голоса оказал немедленное воздействие на группу. Большинство преподавателей сначала не узнали декана медицинского факультета, но его имя быстро разлетелось шепотом.
– Вы должны сами судить, – продолжил он, – так ли уж важен вопрос компетентности, как пытается убедить вас доктор Кули. Это предлагаемый проектный план на оставшуюся часть семестра, озаглавленный «Дело 142, развоплощенная сущность – грант Фонда Роджера Банема, 1977 год».
Доктор Кули гневно подошла к кафедре.
– Могу я спросить, откуда у вас копия этого предложения? Это материалы частного исследования, неопубликованные и необъявленные.
– Неважно, как я это получил, – ответил Халперн.
– Пусть совет решает, справедливо ли так обращаться с кафедрой, – огрызнулась доктор Кули. – И пусть подумает о неприкосновенности частных исследований.
Крафт и Механ в знак протеста вышли из зала, громко хлопнув за собой дверью.
– В рамках проекта, финансируемого частным фондом, связанным с кафедрой парапсихологии Университета Уэйк-Форест, – прочитал Халперн, – в дом, о котором идет речь, будут доставлены голографические лазерные камеры, предназначенные для получения и передачи трехмерного изображения развоплощенной сущности, которая нападает на миссис Моран…
Худой, преждевременно лысеющий мужчина заговорил в ответ на частную беседу с доктором Кули.
– Ну правда, декан Халперн, при всем уважении, это же вопрос о соблюдении правил приличия. Очевидно, это секретные материалы.
Халперн повернулся лицом к собранию.
– Почему мы скрываем, что будет сделано в рамках этого проекта? – задал он риторический вопрос. – Может ли речь идти о чем-то менее возвышенном, чем об основах западной науки? Уверяю вас, представленное здесь вас поразит.
– Совет не может судить о компетентности того или иного экспериментального проекта, – возразила доктор Кули. – Потребуются часы терпеливых объяснений, особенно преподавателям гуманитарных наук и изобразительного искусства, чтобы они хотя бы поняли, о чем идет речь. Я прошу лишь проголосовать за то, чтобы декан Осборн воздержался от каких-либо действий в отношении нашей кафедры, пока в начале следующего семестра не соберется комиссия по проверке.
Доктор Вебер медленно встал. Он вытащил трубку изо рта и повернулся к преподавателям.
– Я веду дело, о котором мы говорим, – заявил он. – Я доктор Генри Вебер, заведующий резидентской психиатрической программой. Я считаю, что существование этого эксперимента напрямую угрожает пациенту, даже если он продлится еще один день. Никогда в жизни я не видел такого непродуманного, потенциально катастрофического проекта. Как вы можете измерять парапсихические сущности в доме, где находится человек, страдающий психическим расстройством? Вы нанесете ей перманентную травму. Честно говоря, на ее месте я бы подал на вас в суд, и не удивляйтесь, если подобное в будущем произойдет от ее имени.
Зал погрузился в зловещее молчание. Вопрос предстал во всей его красе.
– Иногда, – продолжил доктор Вебер, – секретность скрывает множество зол. Сейчас именно такой случай. Вникните в это предложение. Выслушайте меня внимательно и решите, заслуживает ли это исследование хотя бы малейшей защиты со стороны университета. Если, конечно, моя дорогая подруга Элизабет Кули не станет возражать.
Он повернулся к ней лицом. Конечно же, это загнало ее в ловушку.
– Отнеситесь непредвзято, – сказала она. – Вспомните о достижениях науки, из-за которых сто лет назад вас бы изгнали из академического мира. Давайте не будем повторять ту же ошибку. Космические путешествия, электромагнитные волны, ядерная энергия – много лет назад все это было плодом больного воображения. Преподаватели гуманитарных наук не понимают, как быстро развиваются экспериментальные науки и насколько велико сопротивление со стороны официальных администраций. Мы боремся не только с накопившимся бюрократическим менталитетом правительственных советов, университетской политикой и общественными СМИ. Мы боремся с допотопными концепциями дисциплин, и помочь нам могут лишь ваша энергия и беспристрастная активная поддержка! Мы требуем только шанса. Оставьте нам нашу одну четвертую бюджета факультета психологии и наши две целых, три десятых отведенной площади. Неужели это так уж много? Сохраните наше право задавать вопросы, совершать ошибки и даже с треском проваливаться. Дайте нам право на существование.
Доктор Кули села на складной стул. Кто-то зааплодировал, затем к нему присоединились еще несколько человек.
Халперн, покраснев, поднял бумагу выше.
– Спасибо, доктор Кули. Выслушаем, о каких правах вы говорите на самом деле.
Он снова нашел нужное место. Халперн говорил громко, четко, поддерживая зрительный контакт со всеми, особенно с представителями гуманитарных наук, которые, как он знал, составляли большинство и все же сторонились тонкостей естественных наук.
– В дополнение к проекту создания голографического лазера, – читал он, – который обойдется примерно в 250 000 $ за счет частного гранта – кстати, спонсором гранта является бывший табаковод, который с 1962 года регулярно общается со своей женой. Возможно, это не так уж и странно, вот только именно в этот год она умерла.
Халперн попытался снова найти нужное место.
– О, да. В дополнение к проекту создания голографического лазера, в проекте предусмотрено создание гелиевого аппарата с переохлаждением, стоимость которого составит 50 000 $. Это охлаждающее устройство, использующее всасывающие насосы и жидкий гелий, оно предназначено для замораживания психической сущности в желеобразной форме, чтобы ее можно было сохранить и изучать. Здесь не указано, как ее перемещать, вероятно, в холодильнике.
Доктор Вебер рассмеялся.
– К тому же, – продолжил Халперн, – весь дом прокроют слоем сверхпроводящего ниобия и мю-металла – клянусь, я не знаю, что это, – чтобы защитить его от всех внешних электромагнитных полей и излучений, которые могут помешать эксперименту. Позвольте мне еще раз напомнить вам, дамы и господа, члены совета, что пациент страдает психическим расстройством. Это не все, проект предусматривает присутствие медиумов, которые помогут провести объект через различные помещения к аппарату для замораживания жидким гелием.
Никто не смеялся. Несколько преподавателей побледнели. Многие были в ужасе. По залу пронесся шепот, а шутки стали более нервными, чем раньше.
Халперн завладел советом.
– Как бы вы отнеслись к подобному предложению? – сердито спросил он. – Поступили бы так же, как декан Осборн. Запретили бы…
Он щелкнул пальцами.
– …вот так.
Халперн сел.
Среди преподавателей царило беспокойство. Все хотели избавиться от кафедры парапсихологии. Она была слишком странной и экзотичной. Решение поддержать декана будет принято единогласно, и доктор Кули это понимала.
Поднялась симпатичная молодая женщина. Она была намного моложе остальных. Представительница студенчества.
– Но остается вопрос, почему декан сократил всю кафедру. Можно это прояснить? – спросила она.
– Потому что, – ответил Халперн, не вставая, – такой эксперимент типичен для этой кафедры. Кто знает, чем еще они занимаются за стеной секретности?
Но представительница студенчества осталась недовольна.
– Думаю, можно найти компромисс, – заметила она.
Доктор Кули посмотрела на молодую женщину. Преподаватели снова затихли. Компромисс был волшебным словом. Что угодно, лишь бы решить конфликт. Кроме того, у некоторых профессоров возникла неприятная мысль, что идеи доктора Кули спокойно могут выйти за пределы университета. Такое следовало держать внутри.
