Дом ужасов - Кифовер Джон (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
После реплики Робисона Ллойд Эшли с беспокойством взглянул на него.
— Думаешь, это было разумно, Марк? — спросил он Робисона.
Жизнь Эшли была поставлена на карту, и ему казалось, что каждый пункт обвинения необходимо оспаривать.
— Вне всяких сомнений, — ответил Робисон и изобразил ободряющую улыбку.
Но посмотрев в лицо Эшли, он понял, что его улыбка не произвела никакого впечатления. «Как он изменился», — с сочувствием подумал Робисон. Действительно, не осталось и следа от самонадеянности Эшли. Исчез и его обычный сарказм. Сейчас он выглядел робким и неуверенным в себе. Даже его деньги, солидные, надежно вложенные капиталы, не помогали ему чувствовать себя в безопасности.
Робисон несомненно испытывал ответственность за трудное положение, в котором оказался Эшли. Они были знакомы много лет, их связывали и деловые, и личные отношения. Робисон помнил тот день, два месяца назад, когда Эшли, заподозривший свою жену в неверности, пришел к нему за советом, мрачный и подавленный.
— У тебя есть доказательства? — спросил Робисон.
— Мне не нужны доказательства! — гневно воскликнул Эшли. — Это то, что мужчина знает и так: она холодна со мной, до нее просто нельзя дотронуться.
— Ты хочешь развестись?
— Никогда. Я люблю Еву, — пылко возразил Эшли.
— Что я могу сделать для тебя, Ллойд?
— Мне нужен частный детектив. Я уверен, что ты знаешь кого-нибудь, кому можно доверять. Я хочу, чтобы он следил за Евой, за каждым ее шагом. Если он сумеет выследить этого человека, я буду знать, что мне делать.
Да, Робисон знал надежного частного детектива — ему иногда приходилось прибегать к услугам хорошего сыщика, который, покопавшись в прошлом свидетелей обвинения, отыскивал некие подробности. Используя их, Робисон наилучшим образом выстраивал версию защиты.
Итак, Эшли нанял детектива, и уже через неделю получил его доклад. Детектив выследил Еву Эшли, когда она пришла в коктейль-бар в Виллидже на свидание к Тому Уорду, одному из соперников Эшли. По мнению детектива, обстановка в баре была весьма интимной, и поведение Евы и Тома вполне ей соответствовало.
Думая о случившемся, Робисон всякий раз вспоминал то чувство вины, которое пронзило его, когда позвонили из полиции и сообщили, что Эшли обвиняется в убийстве. Робисон был потрясен. Он не думал, что Эшли способен на это. Дело не в том, что он считал Эшли трусом — просто главным оружием Эшли всегда были слова, острые, язвительные, оскорбительные. Разумеется, Робисон осуждал себя за то, что не сумел предугадать такой трагический исход, однако он не принадлежал к тому типу людей, способных на длительное самобичевание. А когда Эшли, позвонив ему из тюрьмы, потребовал, чтобы Робисон защищал его в суде, он без колебаний согласился.
На предварительном слушании Робисон сразу же сделал попытку отвести предъявленное обвинение, искусно и со знанием дела представив версию, предложенную ему Эшли. Робисон заявил, что это был несчастный случай. Никакой преднамеренности, никакого злого умысла. Эшли просто пришел в офис Уорда и, размахивая револьвером, пытался взять того на испуг и вырвать обещание — оставить Еву в покое. По заявлению Эшли, он тщательно проверил предохранитель перед тем, как пойти в офис. Однако все произошло не так, как предполагал Эшли. Уорд вовсе не испугался и не молил о пощаде, а напротив — впал в ярость, набросился на Эшли и попытался отнять у него револьвер. Эшли уверял, что в результате потасовки кольт упал на стол, и тут же раздался выстрел. Он в полной растерянности, стоял над телом убитого, когда в офис вбежала секретарша Уорда.
Однако окружной прокурор поднял их на смех, назвав эту версию дерзкой выдумкой. Обвинение, заявил Геррик, может доказать существование мотива преступления, а также средства и возможности его осуществления. После такого заявления у судьи не оставалось выбора, и Ллойду Эшли по вердикту большого жюри было предъявлено обвинение в убийстве первой степени.
Теперь, когда подходил к концу пятый день процесса под председательством судьи Феликса Кобба, прокурор Геррик стремился разрушить последние надежды Эшли. Он держал оружие так, чтобы и эксперту Келлеру и присяжным был хорошо виден этот небольшой револьвер, в мгновение ока лишивший человека жизни.
Прокурор задал очередной вопрос эксперту:
— Вы знакомы с действием этого оружия, мистер Келлер, не так ли?
— Да, разумеется.
— Как по-вашему, мог ли револьвер этого типа случайно выстрелить, если его предварительно поставили на предохранитель?
— Нет, сэр.
— Вы уверены в этом?
— Абсолютно уверен.
— Тогда скажите, мог ли он разрядиться, если его поставили на предохранитель, а он упал с высоты нескольких футов?
— Нет, сэр, не мог.
— А если его с силой швырнули на какую-нибудь твердую поверхность?
— Нет, сэр.
— Приходилось ли вам когда-либо слышать о подобном случае за время вашей двадцатилетней службы экспертом по баллистике?
— Никогда, сэр.
Геррик направился к своему месту. Он был вполне удовлетворен.
— Защита может приступать к перекрестному допросу.
Однако судья возразил:
— Сейчас уже без пятя четыре. Я думаю, на этом мы объявим перерыв.
Он повернулся к присяжным:
— Надеюсь, вы помните мои инструкции, джентльмены. Тем не менее, напоминаю еще раз: до тех пор, пока вы не выслушаете все свидетельские показания, вы не должны обсуждать это дело между собой или разрешать кому-либо обсуждать его в вашем присутствии, вы не должны также формировать и высказывать вслух свое мнение по процессу.
Судья поправил свою черную мантию и объявил:
— Слушание дела откладывается до завтра, до десяти часов утра.
После того, как судья покинул зал заседаний, остальные участники процесса оставались еще некоторое время на своих местах, пока помощник шерифа не вывел через боковую дверь присяжных. Затем конвоир подошел к Эшли и слегка тронул его за плечо.
Эшли вздрогнул и повернулся к Робисону. Лицо его было перекошено от напряжения. Он здорово изменился за эти несколько недель, выглядел усталым, похудевшим, дряблая кожа висела под подбородком, запавшие глаза покраснели, а правый висок нервно подергивался.
— Завтра ведь последний день, Марк? — спросил он.
— Вероятно, — уклончиво ответил Робисон.
Он сомневался в том, что защита займет больше одного заседания. Однако, чтобы успокоить Эшли, сказал:
— Думаю, что заключительная речь судьи и его напутствия присяжным прозвучат послезавтра.
— Идемте, мистер Эшли, — поторопил конвоир.
— Послушай, Марк, — не обращая внимания на конвоира, сказал Эшли, и в его голосе прозвучала неожиданная настойчивость. — Мне необходимо поговорить с тобой. Это жизненно важно для меня.
Робисон внимательно посмотрел на него.
— Хорошо, Ллойд. Я приду через пятнадцать минут.
Эшли и конвоир скрылись за дверью позади скамьи подсудимого. В зале осталось несколько зевак. Робисон собрал бумаги, сунул их в портфель и откинулся на спинку стула, массируя кончиками пальцев опущенные веки. Он все еще мысленно видел перед собой лицо Эшли.
«Несомненно, у него есть все основания для панического страха», подумал Робисон.
Опыт Робисона подсказывал ему, что присяжные заседатели уже приняли решение несмотря на предупреждение судьи не делать этого др окончания процесса. К этому выводу он пришел, наблюдая за присяжными: например, как они молча выходили друг за другом из зала, стараясь не смотреть на подсудимого. Ведь на самом деле никто не испытывает радости, посылая человека на электрический стул. Эшли, должно быть, тоже понял, отсюда и возникшее в нем чувство обреченности.
Выйдя в коридор, Робисон увидел Еву Эшли. Она выглядела маленькой, потерянной и страшно испуганной. Робисон хотел подойти к ней, но она затерялась в толпе.
Реакция Евы на происходящее удивляла его. Она тяжело переживала случившееся, мучилась угрызениями совести и во всем винила себя. Он вспомнил ее первый визит к нему в офис сразу после убийства.
