Плоть и кости - Мэйберри Джонатан (онлайн книга без .TXT) 📗
— Собачьи свистки, — сказал Бенни. — Это изобретение, достойное умного воина. Том бы одобрил.
Никс кивнула.
— А что происходит там? — Бенни указал на бетонное здание.
Никс уже собралась ответить, но внезапно от ее напускной отваги не осталось и следа, и ее лицо исказило глубокое горе. Она закрыла лицо ладонями, сотрясаясь от рыданий.
— Эй… эй… Никс, в чем дело?
Никс обернулась и обвила его руками за шею, рыдая, как недавно в разрушенном самолете. Но сквозь рыдания она что-то пыталась сказать ему.
— Там они работают над созданием лекарства, Бенни. Они пытаются. После того как мы отдали им результаты исследований, которые нашли в самолете, они надеются, что смогут изобрести вакцину. Думают, что смогут остановить эпидемию… победить болезнь…
— Но это же отлично, Никс, — сказал Бенни, гладя ее по спине.
Но она покачала головой.
— Никс? Что… что не так?
И внезапно он все понял.
Все вспомнил.
И это воспоминание острым клинком пронзило его сердце.
— Никс, — прошептал он, и его голос сорвался. — Никс… где Чонг?
Она прижалась к нему:
— Они пытаются, Бенни. Делают все возможное. Но… ему очень плохо. Он уже…
Никс умолкла, не в силах говорить.
Но Бенни больше и не мог ее слушать.
Они обнялись и бессильно опустились на колени.
Это был ад.
Лайла все хорошо понимала.
И что такое ад, Потерянная девушка знала не понаслышке. Она жила в нем всю свою жизнь.
Когда разразилась Первая ночь, она была совсем маленькой, но навсегда запомнила панику и бесконечное бегство. Пронзительные вопли. Кровь и смерть.
Она видела, как умерла мать в тот момент, когда ее сестра Энни с громким криком появилась на свет. Она помнила ужас и смятение других беженцев, когда ее мать вернулась оттуда, куда уходили человеческие души и откуда возвращались бездушные существа. Она помнила, что они сделали, что должны были сделать. Лайла вопила тогда до потери голоса. И эти вопли вдребезги разбили ворота в ад.
Она помнила, как жестоко обошлись с Джорджем Чарли Кровавый Глаз и Молот, а затем схватили своими грубыми руками ее и Энни. И приволокли в Геймленд.
Для боев в зомби-ямах.
Она помнила, как вернулась в Геймленд, чтобы спасти Энни, но ее там уже не было. Осталось лишь существо в обличье прекрасной маленькой Энни.
И Лайла помнила, что ей пришлось тогда сделать.
И помнила каждый день тех долгих одиноких лет, последовавших потом.
Ад?
Лайла знала, что такое ад.
Он не мог научить ее ничему новому и обмануть ее тоже не мог.
Она сидела на краю постели Чонга, наблюдая за странными аппаратами, подключенными к его телу, издававшими гудки и свист. Но с каждым разом гудки делались все реже, а свист напоминал легкий шепот.
Лайла сжимала ледяные ладони Чонга. Его глаза уперлись в потолок, но теперь они стали молочными, радужная оболочка превратилась в размытую мешанину коричневого, зеленого и черного оттенков. Зрачки были размером с булавочную головку, а белки глаз покрывала тончайшая сетка из темных сосудов.
С металлического изголовья кровати свисали флаконы для капельниц с лекарствами и химическими препаратами, из них по венам Чонга разливались какие-то неведомые вещества. На его руке виделось множество темных пятен от уколов. Слишком много уколов.
Лайла отказалась носить костюм химзащиты. Врачи предупредили, что в таком случае она рискует навсегда остаться в этом здании. Врачи не могли дать гарантий, что она выйдет из лаборатории здоровой. И, возможно, инфекция, которая поселится внутри ее организма, сможет довершить то, что не удалось «Жнецу» и другим опасным болезням. Окончательно стереть человечество с лица земли. Люди, работавшие в лаборатории, жили в изоляции, никогда не прикасаясь к открытым участкам кожи своих коллег, избегая даже рукопожатий. Целыми днями они носили костюмы химзащиты и раздевались, лишь оказавшись в непроницаемых капсулах своих спален.
Но Лайле не было до этого дела.
Если она заболеет и умрет, что с того?
Она знала, что будет не одинока в царстве смерти.
Она прислушивалась к гудкам аппаратов и мысленно требовала, чтобы Чонг боролся.
«Борись.
Не сдавайся».
— Не вздумай сдаться, глупый городской увалень, — прорычала она.
Но с каждым мгновением эти гудки, эти электронные признаки жизни делались все слабее и слабее.
И внезапно до нее донесся резкий и бесконечный гудок, исходящий от кардиомонитора.
Казалось, это был самый оглушительный звук на свете.
И лишь ее собственный бесконечный крик боли в душе был еще громче.
Похоже, ад все-таки сыграл с ней напоследок злую шутку.
Бенни и Никс стояли на краю траншеи, а солнце заходило над миром, и звезды загорались на небе. Траншея была длиной в шесть метров. Но с тем же успехом она могла простираться и на десятки километров. И на десятки тысяч километров.
Они смотрели на высокое здание, освещенное электрическим светом, разгоняющим темные тени, которые окутывали его стены.
Они не сводили глаз с большого окна с левой стороны здания.
Час назад они видели в окне силуэт Лайлы.
Но больше она не появлялась.
И они даже не обернулись, когда неподалеку, урча, остановился квадроцикл Джо. Они слышали, как он заглушил мотор, слышали, как негромко гавкнул Гримм и хруст подошв Джо по гравию, но они по-прежнему не сводили глаз с освещенного окна.
— Послушайте, — мягко произнес Джо. — Я только что привез оставшиеся материалы, которые вы нашли в самолете. Ученые уже занимаются ими. Это именно то, что им было необходимо. Это… — Он осекся.
— Убирайтесь, — сказал Бенни. В его голосе прозвучало безразличие.
Джо обошел их сзади и встал прямо перед ними, заставляя обратить на него внимание. А затем присел на корточки, уперев локти в колени. Гримм стоял рядом, его темные глаза казались влажными.
— Я хочу, чтобы вы двое меня выслушали, — сказал Джо. — Поговорим начистоту прямо сейчас, ладно? Я знаю, что вы страдаете. Я знаю, почему вы ушли из Маунтинсайда. И понимаю, почему искали самолет. Знаю, что это для вас значит. Найти место, которое было бы лучше вашего родного города. Шанс обрести настоящее будущее. Я все понимаю. Когда-то я поступил так же. Судя по всему, и Том был того же мнения, а иначе никогда бы не ушел из города и не взял бы вас с собой.
— Вы ничего не знаете, — возразила Никс.
— Нет? Я слишком хорошо это знаю, — сказал Джо. — Вы ушли из города, который почти умер. Маунтинсайд и оставшиеся из девяти городов лишь с виду казались живыми. Всем это известно. И вы знали это и потому сбежали. Хотели отыскать место, где можно начать жизнь заново и совершить нечто важное.
Бенни взглянул на него. Том говорил почти то же самое.
— И вы это сделали, — сказал Джо.
— Нет, — ответила Никс.
Где-то вдали послышалось жалобное завывание койота на восходящую луну.
— В самолете вы нашли материалы серьезных исследований, — сказал Джо. — Возможно, именно благодаря вам, детишки, удастся спасти этот мир.
— Слишком дорогую цену мы за это заплатили, — откликнулся Бенни.
Джо вздохнул и встал. А затем поднял голову к звездному небу.
— Ночь выдалась длинной, — мягко произнес он, — и нас еще ждут долгие часы мрака. Но…
Он отвернулся, и Бенни спросил:
— Что — но?
Джо печально улыбнулся ему:
— Какой бы долгой ни была ночь, солнце всегда восходит.
Он кивнул им, щелкнул языком, подзывая Гримма, и медленно направился прочь. Сел на квадроцикл и завел мотор.
Они смотрели ему вслед.
Никс обернулась к Бенни.
— Он прав? — спросила она.
Бенни покачал головой:
— Не знаю.
Он обнял ее за плечи, и они снова уставились на освещенное окно.
А звезды становились все ярче, прожигая дырки на темном холсте неба.
