Зомби - Баркер Клайв (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
Пока я шел от машины до двери и стучался, дом провожал меня взглядом пустых старческих окон. Вскоре я оказался в заново отделанном кабинете Пула с книжными полками и изобилием полированного дерева, картин и кожаных кресел. В окружении купидонов и цветов черного дерева пылал угольный камин. Пул — высокий и худощавый, со скрытой силой альпиниста — был в наилучшем расположении духа. Чего нельзя было сказать обо мне. Тут мне стало немного лучше, но все равно не отпускало необъяснимое чувство отвращения. Дом мне определенно не нравился, и без тени сомнения я знал наверняка, что первое впечатление не изменится, как бы ни усердствовал приятель. Пул повел меня на экскурсию по дому, и чем больше помещений я осматривал, тем острее ощущал неприязнь.
На втором этаже царило полнейшее запустение. В больших и мрачных комнатах поселилось эхо, они заросли паутиной и слоем пыли в палец толщиной. Глядя на это, мне на ум пришли строки:
— Не думаю, что мне понадобятся комнаты верхнего этажа, — словно отвечая на мои мысли, объяснил Пул. — Может, я буду использовать их в качестве кладовых, а две-три отремонтирую для гостей.
Вскоре мы спустились вниз, в прихожую, и по настоянию Пула вошли в сводчатую нишу, где находилась массивная деревянная дверь, ведущая в подвал. Взяв с полки керосиновую лампу, Пул ее зажег, отомкнул дверь и повел меня по осклизлым ступеням в осязаемую темень, принявшую нас в хладные, словно воды Стикса, глубины.
— Некогда, — начал Пул, поднимая лампу над головой так, чтобы осветить подвал, — здесь хранили вино. — До сих пор на каменных плитах пола между битых бутылок и полок для хранения вина кое-где догнивали днища покрытых плесенью винных бочонков. — Попадаются урожаи весьма достойных лет, — заметил он, подбирая одну из бутылок.
С бутылки шелухой отскочила этикетка. Из горлышка высушенной виноградиной выпал свернувшийся паук и покатился по полу.
Еле различимые вдали, между толстых колонн, темнели неясные ходы. Я спросил о них у Пула, и он ответил, что большинство из них давным-давно заложены кирпичами. И добавил:
— Или же, когда обвалились потолки, их засыпало щебнем.
— И часто ты спускаешься сюда? — спросил я, удивленный интересом друга к этому мрачному подземелью.
— Нет, — сказал он непередаваемым тоном. В оцепенении качая головой, он продолжал: — Сперва я нанял рабочих, чтобы расчистить подвал, но вскоре понял, что это пустая трата времени. Они обнаружили здесь нечто, что заставляет меня возвращаться сюда снова и снова. Но я нечасто бываю здесь. — Он повернулся и повел меня к противоположной стене подвала со словами: — Я тебе кое-что покажу, чтобы ты мог составить об этом собственное мнение.
Мы шли вперед, и воздух все больше и больше сгущался болезненными парами, окутывая удушающим смрадом разложения. Наши шаги эхом разносились по темным просторам подвала, когда мы шли под сводчатым проходом, ведущим в один из аппендиксов. Я ожидал, что он окажется просто альковом, но коридор протянулся ярдов на тридцать и оканчивался четырехугольным помещением, стены которого были выложены старинным крошащимся кирпичом, из которого почерневшими от времени костлявыми пальцами торчали обгорелые огрызки факелов. Повесив лампу на один из них, Пул указал на пол. Там оказалась глубоко вырезанная в необработанных каменных плитах пятиугольная звезда, расположенная в двух кругах, вокруг и внутри которых были врезаны различные знаки и арабески.
— Поклонение дьяволу? — спросил я, рассматривая углубления.
Они были примерно два дюйма глубиной и почти до краев заполнены какой-то отвратительной слизью.
Пул пожал плечами:
— Все могло быть, но наверняка я не знаю. Мне не известен ни возраст этой штуки, ни кто ее творец.
— Звезда очень старая, — убежденно сказал я, выпрямляясь во весь рост, чтобы взглянуть на композицию в целом. — И несколько знаков мне известны.
— Мне тоже, — мрачно подтвердил Пул. — Поэтому я спускаюсь сюда нечасто. Подвал — единственное место во всем доме, где мне как-то не по себе. Может, страх связан с отзвуками прошлого, все еще ощутимыми здесь, — сложно сказать. Но вот в чем я уверен: то, для чего изначально было сооружено все это, едва ли было столь же невинно и наивно, сколь занятия доморощенных колдунов нашего времени. Зачем нужно было вгрызаться столь глубоко под землю, если не в целях скрыть страшные крики? Возможно, это дьявольское творение поливали кровью. Может, слизь в углублениях как раз и есть кровь.
Сомнительная прелесть, которую явно видел во всем этом Пул, вызывала у меня только отвращение, поэтому я предпочел рассматривать стены. Повсюду на разной высоте из них торчали ржавые железные болты. Вряд ли они представляли собой интерес, но все же один привлек мое внимание. Похоже, кирпичи вокруг болта сидели неплотно. Пул тоже заинтересовался этим фактом, и мы вдвоем стали расшатывать и вытаскивать кирпичи, чтобы узнать, нет ли за кладкой чего-нибудь интересного. Спустя несколько минут пять кирпичей уже лежали на полу, а в стене образовалась порядочная брешь. С первого взгляда показалось, что мы наткнулись на узкую расщелину, но, когда мы разобрали побольше кирпичей, оказалось, что за стеной проходит нора или туннель такой ширины, что туда мог бы пролезть человек. Располагался ход примерно на уровне груди и просматривался на несколько ярдов, а дотом уходил вверх. В свете лампы были видны корни, свешивающиеся в ход, словно пряди спутанных седых волос.
Пул сосредоточенно вглядывался в открывшийся туннель, что-то тихонько бормоча себе под нос, а я стал рассматривать кирпичи, которые мы сложили на пол. Я взял один из них и обнаружил, что с одной стороны он был исцарапан будто бы когтями. Очевидно, на протяжении многих лет крысы пытались пробраться сквозь стену и претерпели неудачу, но кладка расшаталась от крысиных стараний, и мы смогли запросто завершить начатое грызунами.
Пул все так же вглядывался в туннель, что немало меня раздосадовало.
Взяв его за руку, я сказал:
— Пойдем. Самое время выбраться из этого подземелья. Здесь сыро и промозгло. Может, тебя не страшит подхватить ревматизм, но мне что-то не хочется…
Тут в туннеле посыпались камни и комья земли и, словно мыши, покатились к нашим ногам. И оттуда пахнуло невообразимо омерзительным смрадом. Пул побледнел, и я, конечно же, тоже. С трудом сдерживая тошноту, мы отшатнулись от туннеля.
— Канализация? — спросил я.
В отзывающейся эхом пустоте подвала мои слова прозвучали как-то немного нереально. Воздух на глазах выцветал, лампа померкла, пуская черный от копоти дым. Интуитивно чуя опасность, я схватил лампу и снова дернул Пула за руку.
— Пора сматываться, — пробормотал я, желая лишь одного — скорее убраться отсюда.
Посыпавшаяся из туннеля земля не на шутку встревожила меня. Мгновением позже мы уже неслись через весь подвал по направлению к лестнице. Мигом взлетев по ступеням, мы остановились только в ведущих в прихожую дверях. Я обернулся и напоследок еще раз вгляделся в непроницаемую тьму подвала вместе со всеми его трухлявыми бочонками и гниющим мусором. Видеть и слышать было нечего, разве что где-то вдалеке капала вода, тем не менее мне показалось, что кто-то или что-то стояло, скрытое всеобъемлющим мраком, и пристально смотрело мне прямо в глаза. Волосы зашевелились у меня на голове, и я почувствовал, как мною овладел тошнотворный приступ страха. В следующую же секунду я выскочил из жуткого подвала, захлопнув успокоительно-тяжелую и прочную дверь.
Тем вечером о непонятном явлении мы больше не говорили. Возможно, печать молчания была связана со страхом или нервозностью, но мне кажется, что, скорее всего, наши уста сковал стыд. Ведь мы бросились в паническое бегство всего лишь из-за нескольких комков земли и неприятного запаха.
Разошлись спать мы около полуночи.
