Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Никуда они не пойдут! Я ещё не закончил!.. — Плансон ринулся было к Коле.
Но Корнилов загородил ему дорогу.
— Вот, что Плансон. — жестко проговорил сказал Стас. — В городе убита семья. Четыре человека. Уверен, ты слышал. Убийство было обставлено в черно-белых цветах. И убийца имеет явную извращенную фантазию, с этими двумя цветами. И твоя студия здесь полностью отвечает безумцу помешанному на черном и белом.
— И не просто помешанному, — к ним вернулся Домбровский. — Судя по тому, что мы увидели тебя ещё и возбуждает вся эта обстановка. К одержимости черным и белым, примешивается явное сексуальное возбуждение. Плюс тебя видели свидетели, и будь уверен все они тебя опознают.
Коля чуть наклонился к Платону.
— Поэтому тебе лучше, как можно скорее ответить на наши вопросы.
Платон пару раз моргнул глазами.
Напор Коли его порядком смутил и сбил с толку.
Он ошарашенно посмотрел на Стаса, на Николая, и снова на Стаса.
Затем опустился в черный диван, запустил пальцы в волосы.
— Я никого не убивал… Я только фотографировал. Понимаете? Да я там был! Но я… Чёрт возьми! Одно дело любить искусство и совсем другое убивать… ради него!
— А ты бы смог? — спросил Стас.
— Что? — не понял Платон.
— Убить ради искусства. — сказал Коля.
Платон снова поглядел на них по очереди.
— Да вы что, совсем спятили?! Хотите на меня это повесить?!
— А что нам помешает?!
— Я этого не делал!
— Ты был там! В то же время, или не задолго до убийства! — повысил голос Стас.
Платон вздохнул, поджал губы. Начал стучать ногами по полу.
— Я никого не убивал. — снова зачастил он. — У меня время есть на фотографиях! Хотите я покажу?! Сейчас…
Он было ринулся вперёд, но Стас без труда оттолкнул его обратно на диван.
— А что ты делал возле горящего клуба «Горный путь»? — спросил Стас. — Не отнекивайся. Там ты тоже был. Не так ли? Что, тоже фотографировал?
— Да. — процедил Платон уже свирепея. — Фотографировал!
— Горящий дом с людьми? — со злым отвращением уточнил Николай.
— И что? Я что ли их поджог?! — вскричал Платон. — Я лишь снимал это! Создавал искусство!.. Да куда вам… понять…
— И то правда. — ядовито усмехнулся Стас. — Куда уж нам… Понять всю красоту боли и мучений сгорающих заживо людей.
— Зря иронизируете. — ответил Платон. — Гибель человека так же естественна и красива, как его жизнь. И чем больше человек испытывает эмоций… тем лучше.
Пару мгновений они молчали.
— Ах ты больной с**ин сын. — медленно проговорил впечатленный его словами Коля.
Но Платон лишь презрительно усмехнулся.
— Я же сказал: вам не понять.
Корнилов кивнул.
— Да. Тут ты прав. А как ты оказался возле клуба «Горный путь»?
— В к-каком см-мысле? — заикаясь проговорил Платон. — Это вы на что намекаете?
— Я намекаю, я спрашиваю. — ответил Стас. — Как ты нашёл клуб «Горный путь»?
Платон замолчал. Опустил взгляд. Замотал головой.
— Вы не можете меня допрашивать. — он поднял взгляд и на его лице расплылась нервная, торжествующая улыбка. — Вы не можете… Я не обязан отвечать на ваши вопросы! У вас нет оснований. И даже ордера на мой арест у вас тоже нету!
— А ты пока и не арестованный. — спокойно возразил Стас. — Просто ценный свидетель. Пока, что.
— Вот как? — хмыкнул Платон и несколько раз кивнув, резко встал с дивана. — А вот тогда присылайте официальную повестку! А мой адвокат потом ещё подумает, стоит ли мне к вам идти!
Он ринулся вперёд, стремясь обойти их.
Коля было хотел встать у него на пути, но Стас тронул его за плечо.
Домбровский вопросительно уставился на командира.
Взгляд его выражал яростное возмущение.
— То-то же. — ухмыльнулся Платон. — А теперь прошу выйти вон из моего дома… И имейте ввиду я это так не оставлю! Понятно вам?! Вы ещё у меня получите!..
— Что ты сказал?! — Коля бросился на него, но Стас снова удержал Домбровского.
А Платон испуганно так дернулся назад, что уронил один из своих манекенов. И тот, падая, повалил ещё два.
Манекены безжизненными куклами ударились об пол.
У одного из них отвалилась рука. У второго откатилась к стенке голова.
Платон оглядел упавшие манекены.
— Теперь ещё и порча имущества! — угрожающе произнёс он. — Вон из моего дома! Живо! Или я вызову полицию!..
Стас пару секунд глядел на него.
— Пошли. — он похлопал Колю по плечу.
Домбровский, не задавая вопросов пошел за ним.
Проходя мимо Платона он ожег его ненавистным взором. Тот ответ оскалил зубы в издевательской усмешке.
Стасу совсем ненадолго удалось запугать Плансона. Но Платон умел взять себя в руки.
И Корнилов отлично понимал, что допросить здесь и сейчас Платона не получится.
А к себе они его теперь без повестки отвезти не смогут. А повестка ещё та волокита и головняк. К тому же если у Платона хороший адвокат он найдёт триста причин, по которым его наниматель не сможет явиться для дачи показаний.
И самое главное, Ника не успела увидеть ничего из воспоминаний Платона.
Это была ошибка. Стас уже понимал, что промахнулся.
Не стоило лезть вниз, пугать и злить Плансона.
Он не сдержал эмоции и гордыню. И теперь следствие вынуждено будет потерять время в бюрократических и юридических прениях.
— Почему мы просто не можем одеть ему наручники и увезти к себе? — спросил Коля с негодованием. — Он же точно, что-то знает!
— Да, наверняка. — не стал отрицать Стас.
— Тогда, почему?
— У нас нет оснований.
— Как нет?! А свидетельства?
— Ну, и что, Коль? Это дает нам повод заподозрить его и официально вызвать на допрос. Всё. Не больше.
— Чёрт… И как теперь Ника… увидит его… прошлое?
— Не знаю. — честно ответил Стас. — Сейчас подумаем.
Платон, однако наверх мог и не подняться. А посылать к нему вниз Нику, Стас точно бы не стал ни за что на свете.
И потом, Плансон сейчас чего доброго действительно вызовет полицию.
Никакого вредя Стасу и Коле с Никой, это не принесет. Но, им однозначно придется уехать и присылать повестку. Как положено.
Как же всё-таки по-идиотски вышло!
Стас злился на собственную глупость и невыдержанность!
И всё же… Платона он надломил. Почти… Тот на некоторое время действительно испугался и начал быстро тараторить оправдание.
Но, слишком быстро взял себя в руки. Он оказался куда крепче, чем полагал Стас.
Когда они с Колей поднялись на самый верх, Стас не чувствовал ничего кроме злой досады на самого себя.
Он открыл дверь, они вышли к лестнице и гостиной.
— Ника. — позвал Стас.
Но ни в гостиной, ни рядом никого не было.
Нику, Ларису и ещё какую-то девушку, внешне очень похожую на Ларису, они обнаружили на кухне.
Девушка тихо плакала и качала на руках ребенка, что-то нежно ему шепча.
Она то и дело наклонялась к нему, касалась губами его лобика и улыбалась сквозь слёзы.
А Лариса, которая скорее всего была её матерью, что-то писала на листе бумаги.
— Лариса, большое спасибо вам за чай. — суховато сказал Стас. — Но, нам пора. Ника, пошли…
— А как же Платон? — Лазовская обратила на них с Колей дивный и зачаровывающий взор своих необычных искристо-синих глаз.
Стас качнул головой.
— Поговорим об этом в машине.
Лариса закончила писать и растерянно взглянула на Стаса.
В её серых глазах читалось испуганное недоумение.
Она смотрела то на Нику, то на Стаса.
— Вы… Вы уже уезжаете… Но…
Вероника вздохнула.
— Подпишите пожалуйста то, что вы написали Лариса. — попросила она женщину.
— Что?.. — растерянно переспросила та. — А… да… Конечно.
Лариса вывела аккуратную роспись под длинными рукописным текстом на листе бумаги.
Стас, чуть нахмурился, подошёл к столу.
— Что это… такое?
Он взглянул на Нику, вскинул брови.
— Это заявление об изнасиловании не совершеннолетней. — уголки губ Ники чуть дрогнули в безрадостной, скупой улыбке.
