Истории, рассказанные у камина (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (прочитать книгу .TXT) 📗
– Симпсон! Симпсон! – что было сил закричал Мортимер, и в конце анфилады освещенных электрическим светом залов возникла фигура старого солдата. Увидев его, профессор Андреас остановился и в отчаянии всплеснул руками. В ту же секунду мы схватили его за плечи.
– Хорошо, хорошо, джентльмены, – задыхаясь, заговорил он. – Я пойду с вами. Давайте поговорим в вашей комнате, мистер Ворд Мортимер. Я, чувствую, что должен вам кое-что объяснить.
Я видел, что негодование моего друга было столь велико, что он даже не нашелся, что ответить. Мы двинулись обратно. Старый профессор шел между нами, удивленный сторож замыкал шествие. Подойдя к вскрытой витрине, Мортимер остановился и осмотрел наперсник. Крепление одного из камней в нижнем ряду уже было отогнуто, так же, как у остальных. Мой друг коснулся реликвии и гневно посмотрел на пленника.
– Как вы могли! – вскричал он. – Как вы могли!
– Это ужасно… Ужасно! – пробормотал профессор. – Я понимаю, что вы сейчас должны чувствовать. Отведите меня в свою комнату.
– Но его нельзя так оставлять! – воскликнул Мортимер. Он взял наперсник в руки и бережно понес перед собой. Я следовал за профессором, как полицейский за преступником. Оставив старого сторожа теряться в догадках, мы вошли в апартаменты Мортимера. Профессор опустился в кресло, и лицо его сделалось таким бледным, что на миг наше негодование сменилось беспокойством, но полный стакан бренди вернул его к жизни.
– Спасибо, мне уже лучше! – сказал он. – Последние несколько дней были для меня слишком тяжелыми. Больше бы я наверняка не выдержал. Какой ужас… Кошмар! Чтобы меня арестовали как грабителя в собственном музее, который столько лет принадлежал мне! Но я не виню вас. Вы не могли поступить иначе. Я все это время надеялся, что мне удастся закончить со всем этим, прежде чем меня разоблачат. Сегодняшняя ночь должна была стать последней.
– Как вы туда проникли? – спросил Мортимер.
– Позволил себе воспользоваться вашим личным ходом. Но цель оправдывала средства. Цель оправдывала все. Когда я вам все расскажу, вы не будете сердиться… По крайней мере, на меня. У меня были запасные ключи от вашего черного хода и от двери в музей. Я не сдал их, когда съезжал. Как видите, для меня попасть в музей было не так уж сложно. Я приходил рано, когда на улицах было еще полно людей, и прятался в саркофаг. Я возвращался туда всякий раз, когда появлялся Симпсон, благо его шаги были слышны издалека. Уходил я той же дорогой.
– Это было рискованно.
– У меня не было другого выхода.
– Но зачем? Зачем, черт возьми, вам это понадобилось? Что могло заставить вас сделать такое? – Мортимер укоризненно указал на наперсник, который лежал перед ним на столе.
– Другого способа я не придумал. Я долго, очень долго думал, но это был единственный способ избежать ужасного общественного скандала и внутренних мук, которые омрачили бы наши жизни до конца дней. Я действовал из лучших побуждений, хоть это и покажется вам невероятным. Но я прошу вас выслушать меня до конца, чтобы я мог доказать это.
– Прежде чем что-либо предпринять, я вас выслушаю, – мрачно произнес Мортимер.
– Я не стану ничего скрывать и посвящу вас обоих в свои тайны. И пусть благородство ваше подскажет вам, как поступить, когда вы узнаете факты.
– Основные факты мы и так знаем.
– Да, только вы ничего не понимаете. Позвольте мне начать с того, что происходило несколько недель назад, и вам все станет ясно. Поверьте, все, что я говорю, – истинная правда. Вы встречались с человеком, который называет себя капитаном Вилсоном. Я говорю «называет себя», потому что сейчас у меня есть основания полагать, что это его не настоящее имя. Подробно объяснять, каким образом ему удалось познакомиться со мной, как он обхаживал меня, чтобы добиться моей дружбы и благосклонности моей дочери, отнимет слишком много времени. Он привез письма от моих заграничных коллег, которые заставили меня обратить на него внимание. А потом, благодаря личным достижениям – весьма значительным, сумел стать желанным гостем у меня дома. Узнав о том, какие отношения складываются у него с моей дочерью, я, возможно, и подумал, что они немного спешат, но отнюдь не удивился, потому что он был человеком галантным и обходительным, к тому же умел поддержать разговор в любом обществе. Одним словом, душа компании.
Он очень интересовался восточными древностями, и его познания в этой области оправдывали его интерес. Часто, засиживаясь у нас допоздна, он просил у меня разрешения сходить в музей, чтобы спокойно, без посторонних осмотреть тот или иной экспонат. Думаю, вы понимаете, что меня, как человека увлеченного, только радовали подобные просьбы, и я не замечал ничего удивительного в его настойчивости. После помолвки с Элиз он стал бывать у нас чуть ли не каждый вечер, и обычно час-два были посвящены музею. Он имел свободный доступ в залы и, когда я по каким-то причинам отсутствовал дома, мог заниматься там всем, чем хотел. Этому настал конец лишь с моим отходом от дел, когда я уехал в Норвуд, собираясь наконец приступить к одной крупной научной работе, которую давно уже планировал написать.
Сразу после этого – через неделю или около того – я впервые понял истинную сущность человека, которому столь опрометчиво позволил стать членом своей семьи. Откровение пришло в виде писем от моих друзей за границей, из которых я узнал, что все его рекомендации ко мне были фальшивыми. Сраженный наповал этим известием, я спросил себя, какие замыслы могли двигать этим человеком, который оплел меня столь изощренной паутиной? Я был слишком беден, чтобы стать мишенью какого-нибудь охотника за богатством. Но тогда зачем он явился? И тогда я вспомнил, что мне поручена сохранность одной из самых ценных в Европе коллекций драгоценностей, также вспомнил я и те невинные предлоги, под которыми он выяснял конструкцию витрин, где эти драгоценности хранились. Этот негодяй задумал обчистить музей! Но как мог я помешать этому человеку осуществить его намерения, не разбив при этом сердце собственной дочери, которая была от него без ума? Мой план был не очень складным, но ничего другого я не смог придумать. Если бы я написал вам письмо с предостережением от собственного имени, вы бы, несомненно, обратились ко мне за объяснениями, но я не хотел посвящать в подробности кого-либо. И я послал анонимку, в которой просил вас быть начеку.
Кстати сказать, мой переезд с Белмор-стрит в Норвуд никак не отразился на частоте визитов этого господина. Думаю, он действительно любил мою дочь. Что касается ее, то я мог только диву даваться, как может женщина попасть в такую полную зависимость от мужчины. Сильные качества его характера, казалось, всецело поглотили ее волю. Я даже не представлял, насколько далеко зашли их отношения и какова истинная степень доверия между ними до того самого вечера, когда впервые понял, кем на самом деле является этот человек. Я приказал, чтобы, когда он придет, его провели не в гостиную, а в мой кабинет. И, когда он явился, я напрямую заявил ему, что мне о нем все известно, что я предпринял определенные шаги, которые помешают осуществлению его гнусных замыслов, и что ни я, ни моя дочь больше не желаем его видеть. Я добавил, что благодарю Бога за то, что сумел раскрыть его, прежде чем он успел нанести какой-то вред тем бесценным реликвиям, на защиту которых я потратил всю свою жизнь.
Этот человек обладает стальными нервами. Он с серьезным и внимательным лицом без тени удивления или обиды выслушал меня до конца, потом молча прошел в другой конец комнаты и позвонил в звонок.
– Попросите мисс Андреас зайти к нам, – сказал он служанке.
Когда пришла дочь, он закрыл за ней дверь и взял ее за руку.
– Элиз, – промолвил он, – ваш отец только что узнал, что я преступник. Теперь ему известно то, что вы знали раньше. – Она стояла молча и слушала. – Он считает, что теперь мы должны расстаться навсегда, – добавил он. Элиз все так же молчала и руку свою не отняла. – Вы будете верны мне или оставите меня без того единственного доброго, что есть у меня в жизни?
