Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

Я посмотрела на него, сердито сдвинув брови. Он пожал плечами и улыбнулся.

Тогда я повернулась к упомянутым телохранителям. Она смотрела на меня с бесстрастным лицом, будто я для нее не имею никакого значения. К ней подошел мужчина. Он был на два дюйма пониже ее, шире в плечах, и так татуирован, что я было решила, будто на нем цветастая рубашка. Узкий топ натянулся на тугих мышцах. Наряд завершали джинсы и тяжелые ботинки. На лысой голове — татуировка дракона, обвивающая уши владельца и уходящая на затылок. Даже при свете звезд было видно, что орнамент татуировки восточный и выполнен отлично.

— И как вы, ребята, насчет положить свою жизнь за человека, которого только что увидели?

— Ты спасла жизнь нашего царя, — ответил мужчина. — Мы задолжали тебе одну жизнь.

— Даже если это будет твоя?

— Есть и такой шанс.

Я обернулась к женщине:

— И ты с этим согласна?

— Как сказал Игорь, мы тебе задолжали.

Мне всегда неловко, если кто-то ставит мою безопасность выше своей. Мне как-то не по душе само понятие телохранителя, но кто меня спрашивает?

Я протянула руку. Они переглянулись, затем ее пожали. Игорь тронул ее так, будто боялся раздавить, а Клодия стиснула достаточно сильно, чтобы я пискнула. Но я не пискнула, а приветливо ей улыбнулась, потому что знала: настоящей травмы она мне не нанесет, ей просто хочется видеть, как я скривлюсь. От моей приветливой улыбки она нахмурилась, но руку отпустила. Та малость болела, и если мои целительные способности не помогут, утром она посинеет. Черт побери.

Рафаэль обернулся к кому-то из своих крыс, давая инструкции, и оставил меня наедине с телохранителями.

— Игорь — это твое настоящее имя? — спросила я.

— Кличка.

— А имя?

Он улыбнулся и покачал головой.

— Какое имя может быть хуже?

Улыбка растянулась до ушей.

— А может, лучше не говорить?

Я улыбнулась в ответ, и немного отпустило напряжение в груди. Можно было бы даже подумать, что мне стало спокойнее — с телохранителями. Да нет, мне они и на фиг не нужны. Вряд ли они понадобятся, но лишний боец — это как лишний патрон: никогда не бывает лишним. Если он понадобится, то хорошо иметь его под рукой, если нет — потом сунешь обратно в коробку.

Правда была в том, что я ощущала себя защитницей своих леопардов, а не защищаемой ими. Горько, но правда. И я не верила до конца Мерлю, Ною и даже Мике. Он что-то от меня скрывает, а я такого не люблю. Есть женщины, которые никогда не бывают довольны.

Рафаэль стал обходить своих людей, вполголоса инструктируя. Мика пододвинулся ближе ко мне; Мерль и Ной сопровождали его почти вплотную. Я протянула ему руку. Он вытаращил глаза, но руку принял. От прикосновения его пульсирующего тепла у меня пресеклось дыхание. Такую же реакцию я увидела у него на лице. Что такое происходит? Я отняла руку, и это было как тащить ее сквозь растаявший леденец очень густой.

Оглядевшись, я заметила, что, если не считать Клодию и Игоря, нас окружают только леопарды, Микины и мои. Встретившись глазами с Натэниелом, я почувствовала, как рванулась во мне сила. Я повернулась к Черри — и светлые глаза ее расширились. Сила шла так густо, что я будто дышала жидкостью, будто воздух с болью проходил в бронхи. Сила металась между мной и Зейном, Вивиан и Калебом, стоящим следующим в круге. Калебом, который мне не особо нравился. Но как только я взглянула в его лицо, между нами пронеслась дуга силы, как было и с другими.

Он ахнул, ухватился рукой за грудь, как от удара. И спросил придушенным голосом:

— Что ты делаешь?

— Показывает тебе, что такое Нимир-Ра, — ответил Мика.

Я повернулась снова к нему, но по дороге встретилась глазами с Ноем. Сила протянулась между мной и этим незнакомцем, и лицо его исказилось страхом. Я же была странно спокойна, чувствовала, что так и надо, что все хорошо. Джина придвинулась к Мерлю и перехватила мой взгляд. Сила прыгнула сквозь нее, из нее. Мы были будто огромная электрическая схема, соединяющаяся, брызжущая током, растущая. По лицу Джины текли слезы. Она тихо плакала, цепляясь за Мерля. Его взгляд я встретила последним, будто намеренно, и он попытался отвернуться, но дело было не в том, чтобы скрестились взгляды, а в том, что я обратила на него внимание. Мой зверь, моя сила, моя энергия его заметили.

И сила хлестнула сквозь него, потому что он сопротивлялся ей. Он попытался закрыться, но это было не в его силах. Не то чтобы я была достаточно сильна, чтобы его сломать — я не пыталась. Скорее сила его узнала, и что-то, может быть, его зверь, ответил ей. Мерль медленно повернулся ко мне, и на лице его была боль. А мне больно не было — было тепло, хорошо и чуть страшновато.

Сила росла, завивалась туго, еще туже и заполнила весь окружающий нас воздух.

— Какого черта ты делаешь? — спросила Клодия.

— Ставит связь, — ответил Рафаэль и выдернул двух своих крыс из круга. Тут же круг сжался, будто вихрь, и заболели уши, как при изменении давления.

Мика встал передо мной. Остальные выстроились вокруг нас кольцом, как по указанию хореографа. Мы поглядели друг на друга и протянули руки. Трудно было двинуться вперед, будто воздух затвердел, и надо было через него пробиваться. Пальцы соприкоснулись, ладони соединились — легко и быстро, как рыбы, вылетевшие из воды на воздух. Мы растеклись друг около друга, руки, тела соприкоснулись полностью, будто каждый мог войти в тело другого как в открытую дверь. Его рот навис над моими губами, и здесь же была сила, дышала, пульсировала, обжигая губы. Я попыталась испугаться. Попыталась отступить, но мне не хотелось. Будто взяла на себя управление та часть моего сознания, о которой я не подозревала раньше, и никакое количество здравого смысла — или сомнений, — ее остановить не могли.

Это был не поцелуй, это было слияние. Сила лилась обжигающей волной из его рта в мой, из моего рта в его рот. Я ощущала всех остальных как полосы жара, мелькающие как спицы колеса, а мы с Микой были как ступица. Сила бежала между всеми нами, текучая, горячая, растущая — и сливающая нас в одно. Расплавлялись границы, отделяющие нас друг от друга. Будто тело Мики и мое стали дверью, и мы шагнули друг в друга, теснее, чем может соприкоснуться плоть, теснее, чем может биться сердце, и мой зверь с его зверем заклубились в нас, связывая как канат, проходящий через мясо, кожу, разум. И эти звери бросились наружу, полетели по этим линиям силы и столкнулись. Я ощутила это как физический удар, ощутила, как стали пошатываться остальные, когда наши неразделимые звери пошли по кругу, лаская зверей наших леопардов. И они вернулись к себе в полыхании жара, будто стояли в середине костра, но это было радостное полыхание, веселье, которого я никогда раньше не знала.

В этом приливе силы я увидела остальных леопардов. Я увидела Джину, привязанную к кровати, а над ней мужчину, нависшего как тень, нечто дьявольское, что сила не могла ясно разглядеть. Мерль, покрытый ранами и кровью, скорчился у стены, плача, Калеб с загнанными глазами и окровавленный. Ной, бегущий по коридору, а вслед за ним доносятся вопли, и он припускает сильнее. Черри, лежащая в огромной куче теплых тел, рядом с Зейном, Натэниелом и мной. Воспоминания Зейна, как он сидит в кухне за столом с Натэниелом, ест и смеется, Вивиан в объятиях Стивена у них дома в кровати, Натэниел вспоминает, как я разукрасила ему спину, но ощущение мира, исходящее от него, сильнее ощущения секса, будто с него сняли какое-то огромное бремя, и я увидела Грегори, связанного рука к ноге, с завязанными глазами, с кляпом, в страхе. Он лежал голый на куче костей. И я знала, что это не воспоминание, что это происходит с ним сейчас, в эту минуту. Я это видела, ощущала его ужас, но по-прежнему не знала, где он.

Сила нахлынула, обжигая кожу, щекоча нервы, будто мы вошли в незнакомое помещение и вдруг поняли, что все здесь знакомо и каждый угол комнаты что-то говорит нашим сердцам, и слово, которое пришло мне на ум, было «дом».