Лэшер - Райс Энн (книга жизни .txt) 📗
– Да будет тебе известно, милый мой Пирс, в это время года никаких тараканов нет. По крайней мере на улице. Но зачем, спрашивается, я тебе об этом говорю? Ты же все равно не слушаешь. Пирс, ты отдаешь себе отчет в том, что наши матери умерли? И твоя, и моя? Их больше нет. Не помню, я уже говорила тебе об этом?
– Я тоже не помню, – пожал плечами Пирс. – Откровенно говоря, я хочу забыть о том, что их больше нет с нами. Мне все время кажется, мама вот-вот войдет в комнату и подскажет, как нам справиться со всем этим кошмаром. Скажи, ты знаешь, что мой отец изменял матери?
– Ты с ума сошел! Что за идиотская выдумка?!
– Тем не менее это так. У него есть другая женщина. Не далее как сегодня утром я видел их вместе в кафе. Он держал ее за руку. Кстати, она тоже из Мэйфейров. Зовут ее Клеменс. И я видел, как отец ее поцеловал.
– Ну и что с того? Это был обычный родственный поцелуй, и не более того. Да будет тебе известно, я прекрасно знаю эту Клеменс. Она работает в центральном офисе. Я много раз видела, как она завтракает в кафе.
– И при всем при этом она любовница моего отца. Уверен, мама об этом знала. Надеюсь только, она не слишком переживала.
– Да я никогда в это не поверю. Дядя Райен не такой, – решительно возразила Мона и в ту же минуту осознала, что уже поверила. Конечно, Пирс прав. Откровенно говоря, удивляться тут нечему. Дядя Райен – красивый, преуспевающий, приятный во всех отношениях мужчина. Они с Гиффорд прожили вместе невероятно долго и, конечно, успели чертовски друг другу надоесть.
Впрочем, о подобных вещах лучше не думать. Тетя Гиффорд отошла в мир иной и предана земле. Она успела умереть прежде, чем начались эти повальные убийства. Ее оплакали должным образом, потому что тогда у членов семьи Мэйфейр еще было время достойно проводить в последний путь своих покойников. А когда умерла Алисия, всем было уже не до того. Мона вдруг осознала, что не имеет понятия, где сейчас находится тело матери. По-прежнему в клинике? Или в морге? Нет, о подобных вещах тоже лучше не думать. Как бы то ни было, Алисия уснула вечным сном. И теперь ничто не потревожит ее покой. Мона почувствовала, как к горлу подкатил ком, и судорожно сглотнула.
Они пересекли Честнат-стрит и оказались в небольшой толпе охранников и родственников. Там были Элали, и Тони, и Бетси Мэйфейры. Гарви Мэйфейр стоял на крыльце вместе с Дэнни и Джимом. Сразу раздалось несколько голосов, приказывающих охранникам пропустить Мону и Пирса в дом.
Охранники в холле. Охранники в гостиной. У двери в столовую тоже маячила массивная широкоплечая фигура в пятнистой форме.
Мона ощутила знакомый запах, точнее, слабый, с трудом различимый остаточный аромат. Точно такой же едва уловимый аромат исходил от одежды и белья, присланных из Хьюстона. И от Роуан, когда ее привезли в клинику.
На лестничной площадке тоже стояли охранники. Они были в коридоре и, разумеется, у дверей в спальню. В спальне сиделка в белом нейлоновом халате возилась с капельницей. Роуан недвижно лежала под кружевным покрывалом. Бледное лицо, лишенное всякого выражения, казалось крошечным среди пышных кружевных оборок подушки. Майкл, сидя у кровати, курил сигарету.
– По-моему, в этой комнате уже не осталось кислорода, – заметила Мона.
– Да, детка, пожалуй, ты права, – согласился Майкл. – Но есть здесь кислород или нет, от этого ничего не изменится.
С вызывающим видом Майкл затянулся еще раз и раскрошил окурок в стеклянной пепельнице. Голос его, приглушенный горем, стал более мягким и благозвучным.
В дальнем углу комнаты на стульях с высокими спинками сидели Магдален Мэйфейр и старая тетушка Лили. Обе почти не двигались. Магдален беззвучно шептала молитвы, перебирая четки, и янтарные бусины слегка посверкивали в ее руках. Глаза старушки Лили были закрыты.
Лица остальных родственников Мона не могла рассмотреть в полумраке. Круг света от лампы, стоявшей у кровати, выхватывал из тени лишь Роуан Мэйфейр. Женщина, лежавшая без сознания, выглядела невероятно маленькой и по-детски хрупкой. Волосы, зачесанные назад, придавали ее лицу что-то мальчишеское. Или ангельское.
Вглядываясь в эти застывшие черты, Мона напрасно пыталась найти хотя бы тень знакомого выражения. Все признаки индивидуальности исчезли бесследно.
– Я включал здесь музыку, – сообщил Майкл все тем же приглушенным, мягким голосом. Он неотрывно смотрел на Мону, словно искал у нее поддержки. – Завел старую виктролу. Виктролу Джулиена. А потом сиделка сказала, что, возможно, музыка раздражает больную. Звук действительно своеобразный. Такой слегка… как бы это выразиться… царапающий. Ты не хотела бы послушать?
– Думаю, музыка раздражала сиделку, а не Роуан, – усмехнулась Мона. – Ты хочешь, чтобы я поставила пластинку? А может, лучше принести сюда радио? По-моему, оно в библиотеке. По крайней мере, я видела его там вчера.
– Нет, не стоит. Иди сюда, детка, посиди со мной немножко. Я так рад тебя видеть. Ты знаешь, я ведь разговаривал с Джулиеном.
Услышав это, Пирс вздрогнул. Еще один Мэйфейр, по имени, кажется, Гамильтон, бросил из своего угла изумленный взгляд на Майкла и торопливо отвел глаза. Даже старушка Лили подняла морщинистые веки и уставилась на Майкла. Магдален, продолжая шептать молитвы, украдкой отвела глаза от своих четок.
Майкл не обращал на реакцию родственников ни малейшего внимания. Казалось, он позабыл, что в комнате полно народу. Или ему было попросту наплевать.
– Да, я видел Джулиена, – сообщил он громким, возбужденным шепотом. – И он… Он так: много рассказал, мне. Но о том, что с Роуан случится… случится такое, он умолчал. Он даже не сказал мне, что она вернется домой.
Мона опустилась на низенькую, обитую бархатом скамеечку у кровати.
– Возможно, Джулиен ничего не знал об этом, – вполголоса заметила она, так же как и Майкл, не обращая внимания на остальных.
– Ты имеешь в виду дядюшку Джулиена? – робко подал голос Пирс.
Гамильтон Мэйфейр посмотрел на Майкла словно на достойное удивления чудо.
– Гамильтон, а вы что здесь делаете? – осведомилась Мона.
– Мы дежурим около нее по очереди, – тихо ответила Магдален.
– Мы просто хотим быть рядом, – добавил Гамильтон.
В подобной преувеличенной заботливости ощущалось нечто нарочитое – и в то же время безысходное. Гамильтону, скорее всего, было около двадцати пяти лет. Весьма приятный молодой человек, отметила про себя Мона. Конечно, по части красоты и обаяния ему далеко до Пирса. И все же по-своему он, несомненно, обладает приятной наружностью, хотя в нем сразу чувствуется ограниченность. Мона не могла припомнить, когда разговаривала с Гамильтоном в последний раз. Прислонившись спиной к камину, он не сводил с нее глаз.
– Все родственники собрались здесь, – сообщил он. Майкл взглянул на Мону, как будто по-прежнему не замечал всех прочих и не слышал их голосов.
– Неужели ты думаешь, что Джулиен мог не знать, что с Роуан случилась беда? – недоверчиво спросил он. – Нет, ему наверняка известно все.
– Не думаю, Майкл, – мягко возразила Мона, стараясь, чтобы никто, кроме него, не разобрал ее слов. – Знаешь, есть такая старая ирландская поговорка «Привидению неведомы дела живых». Кроме того, вряд ли это был Джулиен. Ведь в этот дом призраки не приходят.
– Нет, – усталым, но уверенным голосом заявил Майкл. – Это точно был Джулиен. Он приходил сюда. Мы говорили с ним очень долго. Несколько часов.
– Ты мог ошибиться, Майкл. Это как с пластинкой. Ты включаешь проигрыватель и слышишь поющий женский голос. Но этой женщины в комнате нет.
– Джулиен был здесь, – спокойно, без всякого раздражения повторил Майкл. Потом, словно забыв о разговоре, он отвернулся от Моны и взял Роуан за руку. Для этого ему потребовалось некоторое усилие – рука Роуан упорно стремилась оставаться вытянутой вдоль тела. Майкл нежно сжал ее в пальцах, потом наклонился и поцеловал.
Моне отчаянно хотелось поцеловать его самого, погладить по голове, хоть как-то приласкать, утешить, ободрить. Сказать, что ей ужасно жаль и его, и Роуан. Уверить, что все будет хорошо. Попросить не изводиться так. Но она не находила нужных слов. К тому же в глубине ее души шевелилось подозрение. Скорее всего, думала она, никакого дядю Джулиена Майкл не видел. Похоже, он просто сходит с ума. Она вспомнила о виктроле. Вспомнила, как они со Старухой Эвелин сидели на полу в библиотеке и музыкальный ящик стоял между ними. Тогда Моне хотелось завести виктролу, но бабушка Эвелин не позволила.
