Король (ЛП) - Уорд Дж. Р. (е книги .txt) 📗
В самый последний момент он вышел и кончил на ее живот, спазмы выбрасывали его семя, отмечая запахом ее кожу.
Как бы он ни хотел большего… и намеривался взять ее снова, сейчас же… он не кончит в нее, пока Марисоль не узнает о нем всей правды. Только тогда она сможет решить для себя, хочет она или нет, чтобы он был ее любовником во всех смыслах.
Прижавшись губами к ее уху, он прошептал:
– Еще, да…
Вырвавшийся стон стал идеальным ответом. И прежде чем он затих, Марисоль снова вонзила ногти в его бока, сжимая ногами бедра, и он снова начал двигаться, он сдерживался из уважения к ней, хотя становилось все труднее.
Он никогда не занимался сексом с человеческой женщиной или вампиршей так, как сейчас.
И спустя годы секса, впервые в жизни Эссейл почувствовал, что занимается с кем-то любовью.
Глава 34
Сидя на коленях перед ложем, Роф считал время между вдохами своей любимой, оценивая дыхание в груди, от которого еле заметно приподнималась его рука, лежавшая на ее талии. Паузы между вдохами становились все дольше, выдохи – все медленнее.
А его собственное сердце продолжало биться, легкие выполняли свои функции, тело продолжало работать.
Это казалось жестоким... и он, не задумываясь бы, отдал свое здоровье взамен ее. Он все бы отдал, лишь бы Ана осталась с ним... но раз это невозможно, он обхватил усыпанную камнями рукоять кинжала и поместил между ними.
Не сводя глаз с приоткрытых губ Аны, он поставил кинжал так, чтобы тот был направлен в центр его груди.
Боковины кровати были выполнены из крепкого дуба, и по случайности они оказались нужной высоты: прижав рукоять кинжала к дереву, он рукой придержал оружие и наклонился, оценивая расстояние, которое необходимо было преодолеть.
Прижав грудь к острию лезвия и надавив, он почувствовал укол.
Удовлетворившись углом наклона, он повернул кинжал и вонзил острие в саму древесину, вырезая гнездо для рукояти. Строгая дерево, он думал, какое это неуважение, тратить последние вздохи Аны на подобные усилия... он должен был уделять внимание ей и ей одной.
Но необходимо сделать приготовления.
Если он потеряет ее до того, как обо всем позаботится, то может промахнуться, а он должен убедиться в отсутствии шансов на выживание.
– Что ты... делаешь?
Голова Рофа взметнулась. Сначала он не понял, что видит перед собой.
Ана повернула бледное лицо в его сторону, и сейчас смотрела из-под потяжелевших век.
Конец кинжала выскользнул из созданного им гнезда, падая на запястье, на которое он опирался. Он не обратил внимания на порез.
– Ана..?
Ее язык слизнул кровь на губах.
– Наш сын...
Воистину, он неверно расслышал ее слова. Слезы набежали на глаза, сердце забилось, и Роф задумался, не сон ли это... может, он сам ушел на тот свет, воткнув кинжал в сердце, что так разрывалось от любви к ней.
Но нет... Ана протягивала руку к его лицу. Удивленно прикоснулась к нему... будто тоже не могла принять того факта, что вернулась к реальности.
– Ана! – Он прижался к ее губам, а потом смахнул свои же слезы с ее холодных щек.
Он внезапно вспомнил совет целителя, и проворно приложил запястье к ее губам.
– Пей, моя любовь... не говори со мной. Пей. В первую очередь тебе нужна кровь!
На мгновение его Ана напряглась... а потом сделала один глоток. Еще. И третий.
Когда она со стоном закрыла глаза, то это было не от дискомфорта или страха. Нет, это жизненное облегчение, будто она утоляла голод, причинявший боль, и сейчас агония отступала.
– Пей... – сказал он, когда взгляд помутился. – Любовь моя... возьми мою частичку и возвращайся ко мне...
Поглаживая ее по волосам, Роф бросил взгляд на кинжал. И молился, чтобы чудо не покинуло их. Чтобы Ана осталась жива и вскоре оправилась...
– Мой господин?
Услышав низкий голос, Роф резко повернул голову, не убирая вены от губ Аны. Брат Черного Кинжала Торчер бесшумно вошел в комнату.
– Она очнулась, – сказал он хрипло. – Хвала Деве-Летописеце... она очнулась.
– Да, – сказал Брат. – И я должен поговорить с Вами.
– Это может подождать. – Он сосредоточился на своей любимой. – Оставь нас...
Брат подошел к нему и приставил губы к уху Рофа, чтобы ни слова не ускользнуло:
– Она выглядит так же, как и ваш отец.
Роф моргнул. Поднял взгляд.
– Прошу прощения?
У Брата были самые невероятные голубые глаза, сравнимые с драгоценными камнями цвета морской волны, которые специально покупались к весеннему платью Аны. Он снова наклонился, и повторил шепотом:
– Твой отец явился перед нами в вечер своей смерти.
Когда Брат выпрямился, его глаза были уверенными. Как и его выражение. Все его тело.
От вспышки гнева Роф сжал кулак. Последнее, что могло потревожить священную надежду, охватившую его – напоминание о той потере... тогда он на вороном жеребце несся в замок, через леса, рискуя собственной жизнью, чтобы успеть вовремя.
Воистину, как бы он ни хотел, чтобы эта глава его жизни не тревожила разум, воспоминания вернулись к нему со всей четкостью: в дневные часы он страдал от ранения, он рухнул без сознания в своих комнатах. Рана не давала ему дематериализоваться, но ему хватило сил покинуть замок. Тогда с ним связалась одна из Семей Основателей.
Когда он уходил с приходом ночи, то не собирался возвращаться до рассвета.
Через час за ним пришло Братство.
К тому времени, как он вернулся в замок, было слишком поздно. Его отец умер.
И что до внешнего вида, то причины некоторых смертей были очевидны: убитые, изуродованные, умершие от старости... но его отец выглядел заснувшим, его тело было вымыто и облачено в церемониальные одежды, волосы собраны, руки в перчатках, ноги – в обуви, будто он собирался войти в могилу.
– Что ты такое говоришь? – Роф покачал головой. – Я не могу...
Очередной шепот на ухо:
– Посмотрите на ее ногти.
Когда глаза Аны открылись и округлились при виде Брата, Роф наклонился к ней и поцеловал в лоб. – Не волнуйся, любовь моя.
Она мгновенно успокоилась от его прикосновения и голоса, глаза закрылись, но она продолжила пить.
– Вот так, – пробормотал он. – Бери все, что я даю тебе
Когда он убедился, что она снова успокоилась, он посмотрел на ее руки и нахмурился. Ногти... посинели.
Руки его отца были в перчатках.
– Возвращайся, – сказал он Брату. – Я отправлю за тобой.
Торчер кивнул и подошел к двери. И прежде чем уйти четко сказал: – Не позволяйте ей есть ничего, что не было проверено.
Яд? Это был... яд?
Когда дверь в их спальню снова закрылась, Роф ощутил, как его накрыло странное спокойствие: к нему пришла сила и цель, пока Ана продолжала пить из его вены, мелкие глотки стали больше. И чем больше она брала, тем быстрее исчезал мертвенный цвет на ее ногтях.
После смерти отца он остался совсем один... пока к нему не привели Ану, она стала не только поводом для его дыхания и сердцебиения, но и смыслом его правления на троне.
Сама мысль, что его отца убили? И что пытались убить его любимую?
Вспомнив выражение на лице Торчера... он знал, что при дворе у него были враги. Враги, способные на убийство.
В груди закипел гнев, меняя его изнутри... так закаляется сталь и железо.
– Не волнуйся, любовь моя, – сказал он, сжимая ее ладонь в своей. – Я обо всем позабочусь.
И кровь прольется рекой подобно тем слезам, что ты проливала от боли.
