Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Входите. — нехотя и лениво ответил голос в динамике.
В двери ворот что-то звонко клацнуло. Дверь приоткрылась. Стас толкнул её, пошел вперед первым.
Следом за ним решительно двинулся Коля. Я семенила следом.
Мой взгляд поднялся к непроницаемым, серым окнам на втором этаже дома.
За ними угадывались полоски жалюзи и какие-то предметы на подоконнике.
Голоса… Смех… Ругань… Чей-то крик… Нагнетающий жужжащий звук газонокосилки… Детский крик паники и следом неудержимый вой боли…
Кровь… Кровь на траве… Светловолосый мальчик в красном пуловере корчиться от боли. Парень по старше стоит в стороне, смотрит…
Я скривилась, зажмурила глаза. Кончиками пальцев правой руки помассировала висок.
Обрывки воспоминаний точно стая нетерпеливых мотыльков вилась вокруг меня, и норовила ворваться в мое сознание.
— Ника? — Коля обернулся и тронул меня за плечо. — Всё в порядке?
Я открыла глаза, взглянула в его темные, зеленые глаза с нефритовым оттенком.
— Да… — слабо ответила и оглянулась. — Всё… в порядке.
Я не стала говорить Коле, что когда-то давно, когда этот дом видимо принадлежал другим людям, здесь жили два мальчика.
Свободные братья. Когда младшему было десять, а старшему четырнадцать, последний привязал своего брата к разбрызгивателю автоматической поливальной системы.
А затем пустил на него газонокосилку.
Я задержала взгляд на стеблях травы. Несколько лет назад эта земля была щедро забрызгана кровью перепуганного ребенка.
Я нервно сглотнула, отвернулась, поспешила за Колей.
Мы поднялись по полукруглым ступеням.
Я заметила остатки воды и грязи по обе стороны от ступеней.
Стас первым подошел к деревянной двери с окошками в виде широких лепестков.
Едва Корнилов приблизился к двери, металлическая изогнутая ручка повернулась, и дверь резко открылась.
На пороге возник довольно жуткого, и неприятного вида мужчина.
Если бы Пожиратели смерти существовали, то он был бы идеальным кандидатом по внешним характеристикам.
Мужчина был среднего роста, пониже Стаса.
По плечам и на лицо неряшливой гривой свисали распущенные длинные черные волосы.
Создавалось впечатление, что он давно не мыл голову. Волосы выглядели сальными, жирными и жидкими.
Под волосами бледнело лицо с черной подковообразной бородой.
Из-под темных бровей кололи неприязненным, раздраженным взглядом тусклые, зеленые глаза.
Он был облачен в черный атласный халат, из-под которого скалилась в жуткой гримасе мумия фараона на черной футболке.
Ну, понятно. Ещё, небось и поклонник фильмов ужасов.
Типа какой ни будь садистской «Пилы» или мерзкого «Поворот не туда».
— Ну, и чем обязан? — спросил черноволосый. — Чего надо?
— Разрешите мы войдём? — проговорил Стас ровным, низким голосом.
Похожий на злого колдуна фотограф, не хотя посторонился.
— Лара оденься! У нас тут… гости… нарисовались.
Он издевательски взмахнул рукой в пригласительном жесте.
— Проходите, господа полицейские. Чувствуйте себя, как дома… Если у вас это получится.
— Платон Львович, — произнес Стас. — Нам нужно с вами поговорить. Это не терпит отлагательств.
— И о чем же? — Платон завязал халат поясом.
— Например о том, что вы делали возле дома Вербиных, незадолго до их убийства. — глядя в глаза Плансону произнес Стас.
Коля молча прожигал Платона взглядом.
Я оглядывала дом.
Просторный холл с деревянным полом и светлыми коврами.
Наверх ведёт больцевая лестница, с деревянными ступенями и металлической балюстрадой.
Напротив лестницы стояли футуристические скульптуры из металла и цветного стекла.
Дальше располагалась просторная гостиная.
Там стояли два черных дивана, длинный, низкий стол посредине и пара шкафов.
Слева от диванов тянулась стена, задекорированная черными бабочками.
На ней красовались многочисленные фотографии в черных, белых и серых рамках.
— Эй!
Голос Платона прозвучал, как выстрел.
Я вздрогнула, обернулась.
— Я не разрешал шастать по моему дому! — процедил Плансон и взглянул на Стаса. — Скажите своей сопливой сотруднице, чтобы она не бродила по-моему дому, как у себя в спальне!
— Извините. — смущенно пробормотала я.
Со стороны мое поведение и правда показалось мне не достойным.
Явилась тут в чужой дом и пошла себе…
Опустив голову, я вернулась к Стасу и Коле.
Домбровский тронул меня за плечо. Я подняла на него взгляд.
Он улыбнулся и шепнул:
— Всё нормально.
— Ладно! — не скрывая запальчивого раздражения ответил Платон Стасу. — Пройдите на кухню… И подождите! Мне нужно закончить!
— Закончить? — переспросил Стас.
— Да! Закончить работу… Вы прервали меня! Понимаете?! Я работал! А вы тут явились с какими-то… вопросами…
Последнее слово он выплюнул нескрываемым презрительным отвращением.
— Господин Плансон, а вы не можете закончить, после того, как мы поговорим? — спросил Стас.
По его голосу я слышала, что он начинает закипать. Платон серьёзно его подбешивал.
Корнилов обладал просто титанической выдержкой. Но даже его терпению приходит конец.
И тогда всё-Армагедон.
— Конечно я должен всё закончить сейчас! — не скрывая злого возмущения, вскричал Плансон. — А вы подождите… Лара! Лара, чёрт бы тебя побрал! Спустись вниз! Быстро!
Я не удержалась, взглянула на Колю. Домбровский посмотрел на меня, повел плечами. Я выразительно вскинула брови.
Ничего себе у него обращение!
По лестнице в низ, спустилась женщина лет тридцати.
Она была одета в легкий сарафан и бежевые туфли на низком каблуке.
Её золотистые волосы были завязаны сзади в пышный пучок.
— Добрый день. — поздоровалась она.
У неё был приятный, тихий и вежливый голос.
— Разрешите угостить вас чаем. — сказала она.
Стас и Коля обменялись взглядами. Корнилов посмотрел на Платона, но тот уже был возле двери, рядом с лестницей.
Распахнув её, он ринулся внутрь.
Перед тем, как дверь закрылась я увидела за ней ступени ещё одной лестницы.
— Пожалуйста, идите за мной. — попросила женщина. — Меня зовут Лариса. Не желаете к чаю пирожные или торт?
— Нет, благодарим. — отозвался Стас.
— Может быть кто-то из вас предпочтет кофе? Или…
Он оглянулась на меня.
— Апельсиновый сок.
— Нет, благодарю. — робко ответила я. — Вы очень добры.
Женщина одарила меня улыбкой.
Но улыбка вышла опечаленной.
Что-то тяготило эту женщину. Что-то поселило тягостную грусть в её глазах. Её лицо явно привыкло быть опечаленным, уставшим, и заплаканным.
И каждая добрая улыбка давалась ей с заметным трудом.
Я чуть шагнула вперёд, чуть приблизилась, глядя на её спину.
Её воспоминание не замедлило окутать мое сознание.
…Стул на кухне с грохотом ударился об стул.
— Я тебе сколько раз говорил, не сметь трогать мои работы! А?! Говорил?! Я тебе говорил! Говорил!
— Платон я не… — Лариса не успела договорить.
Он ударил её по щеке.
Она вскрикнула, пошатнулась.
Он ударил снова. Женщина упала на пол.
— Платон… — рыдая проговорила она-Стой… стой… пожалуйста…
— Не смей трогать мои вещи! — процедил с оскаленным лицом Плансон.
С этими словами он с остервенением наступил каблуком на её левую руку и с ожесточением повернул.
Раздался влажный хруст.
Лицо Ларисы исказила боль, из груди вырвался крик мучительной боли.
Воспоминание прервалось.
— Ника…
Я стояла в коридоре, часто моргая и взволнованно глядя перед собой.
Все смотрели на меня.
Я отстала от них, оставшись стоять в проходе перед кухней.
Коля вернулся ко мне.
— Ты чего?.. — спросил он и подойдя ближе, шепнул. — Ты что то увидела?
Я кивнула.
— Он бил её… И… Он…
— Ладно, пошли. Потом расскажешь мне и Стасу. — сказал Домбровский приобняв меня за плечи.
