Искусство и кофе - Ролдугина Софья Валерьевна (онлайн книга без TXT) 📗
"Неизвестный источник" мистера Остроума - кстати, не ла Рон ли скрывался за этим псевдонимом? - утверждал, что на картину указал... сам Нинген. Точнее, его призрак. Якобы мистеру Уэсту явился покойный художник и посетовал, что с его картиной обращаются неподобающим образом. На резонное возражение, что "Островитянка и цветы" спокойно висит себе в галерее и находится в прекрасном состоянии, погибший двадцать лет назад Нинген вздохнул и признался, что речь идет о другой картине.
А затем - назвал имя нехорошего человека, хранящего "Островитянку у каноэ" вопиюще "негодным образом". Ну, дальше дело было за малым - наведаться к пребывающему в счастливом неведении владельцу неизвестного шедевра и выкупить картину за бесценок.
Так мистер Уэст получил еще одну "Островитянку" в свою коллекцию.
Пожалуй, в этом абсурдном рассказе была доля истины. Наверняка владельцу галереи кто-то шепнул, что картину в нингеновском стиле видели на каком-нибудь развале. Надо потом спросить у Эллиса, как все было на самом деле...
Вот неприятность!
Я совсем забыла о Рокпорте! Ведь теперь он наверняка станет следить за нами с Эллисом, уберегая мою честь от выдуманных посягательств на нее. Под таким надзором и не встретишься толком... Разве что можно пригласить детектива в кофейню прямо в разгар дня. В "Старом гнезде" принято, чтобы хозяйка беседовала с гостями. Я часто подсаживаюсь за чей-нибудь столик, переброситься словом-другим, так что ничего предосудительного, даже с точки зрения маркиза Рокпорта, в беседе с Эллисом при таких обстоятельствах не будет.
Но не успела я обдумать эту идею, как Магда принесла мне записку от леди Клэймор.
"Прямо с утра?" - удивилась я, мельком взглянув на настенные часы, и пробежала глазами текст, написанный мелким аккуратным почерком. Закончила - и перечитала снова, уже внимательно.
Глэдис предлагала мне наведаться в гости. Заехать на ланч - и не к кому-нибудь, а к мистеру Уэсту.
"Это наверняка окажется интересно", - гласила приписка в конце, и тут я была всецело согласна с Глэдис. Какой замечательный шанс - узнать историю появления утерянной картины из первых рук, не привлекая Эллиса!
А уж потом, усыпив бдительность маркиза скромным и тихим поведением, можно будет вернуться к привычному образу жизни.
И - сейчас мне этого уже почти хотелось - поучаствовать в расследовании.
- Марта, - окликнула я служанку, невольно улыбаясь. - Будь добра, скажи мистеру Маноле, чтобы он подготовил автомобиль. Через полчаса мы едем к Клэйморам!
Домочадцы мистера Уэста говорили исключительно вполголоса, скромно потупив очи долу. У достопочтенной супруги лицо было заплаканное; во время беседы она время от времени прерывисто вздыхала, шептала трагически "Прошу извинить...", доставала вышитый голубой платок и промокала набежавшие слезы, чем-то напоминая при этом страдающую тяжелой простудой. Младшие дочки, очаровательные близняшки одиннадцати лет в скучных темно-серых платьях моды пятидесятилетней давности, тоже шмыгали носами и по большей части молчали. Сам мистер Уэст выглядел так, словно его минуту назад огрели по голове чем-то тяжелым, и он никак не мог прийти в себя - отвечал невпопад, моргал часто, ронял под стол то чайную ложечку, то салфетку.
Пожалуй, самым разумным из всех казался старший сын Уэста, Лоренс. Этот милый юноша двадцати лет явно больше пошел в мать, чем в отца. Кареглазый, но при этом светловолосый - сочетание редкое и красивое. Сложение у него было скорей спортивное, нежели изящное - я легко могла представить Лоренса на утренней пробежке в парке, или уверенно держащимся в седле во время скачек, или даже боксирующим. Взгляд у него был цепкий, однако дружелюбный и приятный; Лоренс немного напоминал мне Эллиса, привыкшего везде и всюду прибегать к анализу ситуации, даже когда в этом нет нужды.
С отцом юноша вел себя покровительственно и, пожалуй, по-дружески; с матерью держался почтительно; младших сестер опекал, но ненавязчиво, не подчеркивая при этом свое старшинство.
Словом, с какой стороны не взгляни, Лоренс Уэст был человеком достойным и весьма интересным.
Тем временем разговор от предметов отвлеченных постепенно переходил к самому главному - к тому, ради чего мы пришли. К истории об "Островитянке и каноэ".
- Значит, обнаружение картины было делом случая? - несколько разочаровано протянула Глэдис, откладывая лорнет. - А как же все эти громкие статьи в газетах, призраки и знаки судьбы?
- В судьбу и призраков я не верю, а газеты лгут, - спокойно ответил Лоренс. - Всего неделей раньше мы все обрадовались бы той шумихе, которую поднимает столичная пресса, но сейчас она только вредит. Сплетни о картине бередят наши душевные раны... - Лоренс искоса взглянул на поникшего отца и продолжил непринужденно: - ...бередят наши душевные раны и мешают расследованию.
- Хорошо, пусть газеты лгут, - с легкостью согласилась я. Лоренс пока не сказал ничего нового: знакомство с Луи ла Роном научило меня делить все, написанное в газете, по меньшей мере на три. - Но как вы нашли картину на самом деле?
- Очень просто. Полагаю, ни для кого не секрет, что всякий владелец галереи или художественного салона время от времени посещает выставки, аукционы и даже блошиные рынки...
- Свободный поиск случайных шедевров? - пошутила Глэдис, но Лоренс в ответ кивнул:
- Да, именно так. Никогда не знаешь, в какой куче... э-э, старья найдешь, к примеру, портрет графини Юстальской кисти неизвестного художника времен войны за Желтую Лилию. Или, скажем, изумительную миниатюру работы братьев Климбург, или "Житие" с иллюстрациями самого Джорджио Маседо... Простите, я увлекся, - Лоренс смущенно улыбнулся. Уши у него слегка порозовели. - Словом, отправляясь на блошиный рынок близ Гарден-сквер, я всегда гадаю, вернусь ли с пустыми руками - или с сокровищем. В тот день мы с отцом хотели просто прогуляться, погода стояла великолепная, не чета нынешней... Мы шли между рядов, иногда останавливались, чтобы взглянуть на какую-нибудь картину или иллюстрированную книгу, но чаще всего попадались вещи или совершенно испорченные временем, или очевидно дешевые, не стоящие внимания. Немного в отдалении от основных прилавков, прямо на траве, под ясенем, сидел старик и продавал одну-единственную картину...
- Это была она. "Островитянка". Я сразу ее узнал, хотя состояние картины было ужасным.
Я вздрогнула, не сразу узнав голос мистера Уэста. Хозяин дома впервые заговорил с того момента, как обменялся со мною и с Глэдис подобающими случаю приветствиями и вежливыми банальностями.
- Да, картина была повреждена. Ей требовалась срочная реставрация, - подтвердил Лоренс. - Однако неповторимый стиль Нингена был узнаваем даже несмотря многие, многие следы времени. Отслоение красочного слоя, трещины, кракелюры, утрата отдельных фрагментов картины, - Лоренс загибал пальцы, перечисляя дефекты тем тоном, каким доктор перечисляет симптомы трудноизлечимой болезни. - К счастью, мы работаем с прекрасными реставраторами. Слышали ли вы когда-нибудь о мастерской мисс Дюмон?
- Джулии Дюмон? Конечно, слышали! - с энтузиазмом откликнулась Глэдис, отвечая за нас обеих. - Поразительно для девушки с ее состоянием, ее положением в обществе выбрать стезю скромного реставратора...
- О, не такого уж скромного. В своем деле она - богиня, - вздохнул Лоренс, и мне тут же захотелось уточнить, сколько лет этой Джулии, насколько она красива и часто ли Лоренсу приходится с нею общаться. - Я уже, кажется, упоминал, что картина была сильно повреждена? Так вот, реставрация длилась почти год. И весь этот год мы держали в секрете то, что обнаружили последнюю "Островитянку" Нингена.
Дзинг! - Глэдис дрожащей рукой опустила чашку на блюдце, едва не расколотив его.
