Позже (ЛП) - Кинг Стивен (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
- Ох уж эти оплачиваемые сука-часы, - сказала мама однажды вечером, когда они с Лиз Даттон допивали вторую бутылку вина. Лиз рассмеялась, потому что это были не ее сорок тысяч. Мама рассмеялась, потому что ее объегорили. Я был единственным, кто не видел в этом ничего смешного, потому что дело было не только в адвокатских счетах. Мы были на крючке и из-за медицинских счетов дяди Гарри.
Хуже всего было то, что на маму наехала налоговая служба, желающая вернуть налоги, которые задолжал дядя Гарри. Он объегоривал другого дядю - Сэма - чтобы вложить побольше денег в «Фонд Маккензи». Однако оставался еще Реджис Томас.
Драгоценный камень в нашей короне.
7
А теперь зацените вот что:
На дворе осень 2009 года. Обама - президент, и экономика страны постепенно улучшается. Для нас - не очень. Я учусь в третьем классе, и мисс Пирс заставляет меня решать на доске задачу с дробями, потому что я хорошо разбираюсь в этом дерьме. Хочу сказать, что легко мог вычислять проценты еще с семи лет - я ведь сын литературного агента, помните? Дети позади меня шумят и ерзают, потому что сейчас забавный маленький отрезок учебного процесса между Днем Благодарения и Рождеством. Задача так же проста, как мягкое масло на тосте, и я как раз заканчиваю, когда мистер Эрнандес, помощник директора, просовывает голову в класс. Он и мисс Пирс коротко переговариваются вполголоса, а потом мисс Пирс просит меня выйти в коридор.
Там меня ждет мама, бледная, как стакан молока. Обезжиренного молока. Моя первая мысль: Дядя Гарри, у которого теперь в черепе стальная пластина, защищающая его бесполезный мозг, умер. Что в ужасном смысле было не плохо, потому что существенно сократило бы расходы. Но когда я спрашиваю, она говорит, что с дядей Гарри - к тому времени он жил в третьеразрядном доме престарелых в Пискатауэе (и продолжал двигаться дальше на запад, как какой-то долбаный безмозглый первопроходец) - все в порядке.
Мама толкает меня по коридору к двери, прежде чем я успеваю задать еще какие-нибудь вопросы. У желтого тротуара, где родители высаживают детей утром и забирают днем, припаркован «Форд-седан» с проблесковым маячком на приборной панели. Рядом с машиной в синей куртке с надписью «Нью-йоркский полицейский департамент» стоит Лиз Даттон.
Мама торопит меня к машине, но я упираюсь и принуждаю ее остановиться.
- В чем дело? - спрашиваю я. - Скажи мне!
Я не плачу, но слезы уже близко. С тех пор, как мы узнали о «Фонде Маккензи», было много плохих новостей, и я не думаю, что смогу вынести ещё одну, но тут же её получаю. Умер Реджис Томас.
Драгоценный камень взял и выпал из нашей короны.
8
Здесь я должен остановиться и рассказать вам о Реджисе Томасе. Моя мать часто говорила, что большинство писателей такие же странные, как дерьмо, которое светится в темноте, и мистер Томас был тому наглядным примером.
Сага о Роаноке - так он ее называл - на момент его смерти, состояла из девяти книг, каждая толщиной с кирпич.
- Старина Реджис всегда подает большую порцию, - однажды сказала мама. Когда мне было восемь, я стащил с одной из полок в офисе экземпляр первой книги - «Смертельное болото Роанока» - и прочитал ее. Никаких проблем. Я был так же хорош в чтении, как и в математике, и видел мертвых людей (это не хвастовство - это чистая правда). К тому же «Смертельное болото» - это не совсем «Поминки по Финнегану»[21].
Я не говорю, что она была плохо написана, не поймите меня превратно; этот человек мог рассказывать истории. Там было много приключений, много страшных сцен (особенно в «Смертельном болоте»), поиск зарытых сокровищ и большая горячая порция старого доброго С-Е-К-С-А. Из этой книги я узнал о значении выражения шестьдесят девять больше, чем должен знать восьмилетний ребенок. Я узнал и еще кое-что, хотя настоящую взаимосвязь установил немного позже. Речь идет о тех ночах, когда мамина подруга Лиз оставалась ночевать в нашей квартире.
Я бы сказал, что в «Смертельном болоте» через каждые пятьдесят страниц была сексуальная сцена, включая одну на дереве, в то время как голодные аллигаторы ползали прямо под ним. Мы сейчас говорим о «Пятидесяти оттенках Роанока». В раннем подростковом возрасте Реджис Томас научил меня дрочить, и если это для вас слишком много информации, смиритесь.
Книги действительно были сагой, в том смысле, что они рассказывали одну продолжающуюся историю с участием постоянных персонажей. Это были сильные мужчины со светлыми волосами и веселыми глазами, ненадежные мужчины с бегающими глазками, благородные индейцы (которые в более поздних книгах стали благородными коренными американцами) и великолепные женщины с упругой, высокой грудью. Все - и хорошие, и плохие, и высокогрудые - были похотливыми.
Сердцем саги, тем, что заставляло читателей раз за разом покупать новую книгу (кроме дуэлей, убийств и секса), был титанический секрет, из-за которого исчезли все поселенцы Роанока. Виноват ли в этом Джордж Тредгилл, - главный злодей? Неужели все поселенцы мертвы? Неужели под Роаноком действительно есть древний город, полный древней мудрости? Что имел в виду Мартин Бетанкур, когда сказал: «Время - это ключ», прямо перед своим исчезновением? Что на самом деле означало загадочное слово «Кроатон», вырезанное на частоколе покинутой общины? Миллионы читателей жаждали получить ответы на эти вопросы. Для тех, кому в далеком будущем будет трудно в это поверить, почитайте что-нибудь из Джудит Кранц[22] или Гарольда Роббинса[23]. Их книги также читают миллионы людей.
Персонажи Реджиса Томаса были классической проекцией. Или, может быть, я имею в виду нереализованные желания. Он был маленьким сморщенным чуваком, чью авторскую фотографию регулярно меняли, чтобы сделать его лицо менее похожим на дамскую кожаную сумочку. Он не переезжал в Нью-Йорк, потому что не мог. Парень, который писал о бесстрашных мужчинах, прокладывающих себе путь через чумные болота, сражающихся на дуэлях и занимающихся спортивным сексом под звездами, был холостяком-агорафобом[24], который жил в гордом одиночестве. Кроме того, он был невероятным параноиком (так говорила моя мать) в отношении своих книг. Никто не видел рукопись до тех пор, пока она не была закончена, - после того, как первые два тома имели оглушительный успех, оставаясь на вершине списков бестселлеров в течение нескольких месяцев, - в том числе и редактор. Он настаивал, чтобы книги были опубликованы так, как он их написал, слово в слово.
Он не был парнем на книгу в год (Эльдорадо каждого литературного агента), но на него можно было положиться; книга с Роаноком в названии появлялась каждые два - три года. Первые четыре появились во время руководства издательством дяди Гарри, следующие пять - мамы. В том числе и «Призрачная дева Роанока», которую Томас объявил предпоследней. Последняя книга серии, пообещал он, ответит на все вопросы, которые его верные читатели задавали с тех самых первых экспедиций в Смертельное Болото. Кроме того, это будет самая длинная книга в серии, может быть, семьсот страниц. (Что позволило бы издателю прибавить один-два доллара к цене.) И как только Роанок и все его тайны будут раскрыты, как он признался моей матери во время одного из ее визитов в его резиденцию на севере штата Нью-Йорк, он намеревался начать многотомную серию, посвященную «Марии Селесте»[25].
Все это звучало хорошо, пока он не упал замертво за своим столом, закончив только тридцать или около того страниц своего магнум опус[26]. Ему заплатили три миллиона вперед, но без книги аванс придется вернуть, включая нашу долю. Только наша доля либо уже ушла, либо была в закладе. Тут, как вы, наверное, догадались, настал мой выход.
Ладно, вернемся к истории.
9
Когда мы подошли к полицейской машине без опознавательных знаков (я знал, что это именно она, я видел ее много раз, припаркованной перед нашим домом с табличкой ДЕЖУРНЫЙ СОТРУДНИК ПОЛИЦИИ на приборной панели), Лиз распахнула полу своей куртки, чтобы показать мне пустую наплечную кобуру. Это было что-то вроде семейной шутки. Никакого оружия рядом с моим сыном, это было твердое мамино правило. Лиз всегда показывала мне пустую кобуру, когда ее носила, и я много раз видел ее на кофейном столике в нашей гостиной. А еще на ночном столике рядом с кроватью, которой мама не пользовалась, и к девяти годам я уже довольно хорошо представлял себе, что это значит. «Смертельное болото Роанока» включала в себя некоторые пикантные вещи, происходящие между Лорой Гудхью и Пьюритти[27] Бетанкур, вдовой Мартина Бетанкура (непорочной она точно не была).
