Иона - Герберт Джеймс (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Но, может быть, ночью он менялся. Может быть, он снова ощутил тягу к наркотику. У Келсо были веские причины — и оправдание — посетить это место.
Огни города манили его назад, и он покинул берег, соскользнув по бетонному спуску к автостоянке. В сезон ею пользовались туристы, но сейчас она была пуста. На главную улицу вел удобный короткий путь, но ночью он казался обрывом в большую темную яму. Настойчивый шум набегавших на берег волн приглушался дамбой и бетонным откосом, но бриз преодолевал барьер и достигал середины темной арены. Гравий под ногами Келсо хрустел не так приятно, как на пляже, он был слишком плотный и забит грязью. Келсо по диагонали через автостоянку срезал угол; руки засунуты в карманы куртки, сигарета в углу рта, плечи ссутулены, голова наклонена, словно он рассматривает землю под ногами. Его шаги замедлились, и он остановился. Вынув изо рта сигарету, детектив поднял голову и огляделся.
Ничего кроме черных теней. Огни впереди, звезды вверху, между ними — темнота. Потянув носом, он оглянулся назад. Никого. Но он чувствовал запах, этот слабый, знакомый аромат. Знакомый, потому что он уже приходил раньше, иногда во сне, иногда наяву. Ускользающий, но иногда сильный. Келсо был ребенком, когда впервые ощутил этот странный запах, и тогда он показался просто неприятным; теперь же Келсо научился бояться его. Это был запах блевотины. Блевотины и крови. И разложения.
Келсо ощутил дрожь, его глаза впивались в темноту, стремясь увидеть, что кроется за ней. Одна тень темнее других? Что-то двинулось, и его взгляд приковало к этому движению. Но нет — подойдя ближе, он не заметил ничего, никакого живого существа. И запах тоже исчез.
Келсо отвернулся, спину сжало холодом. Он пошел прочь, но не побежал. Однако его шаги были скоры.
Он ушел с автостоянки, радуясь скромному свечению уличных огней, и оглянулся через плечо. Стоянка была пуста. Но темнота могла скрывать сотни демонов.
4
Этот паб напоминал декорацию для вестерна. Длинная стойка бара занимала почти всю длину зала, на грубой деревянной стойке выделялись черные пивные краны — настоящие пивные краны, — и на каждом была отмечена крепость данного сорта местного пива. Дощатые стены первоначально гармонировали с непокрытым краской дощатым полом, но грубые башмаки удалили с него всяческий блеск, который, возможно, когда-то был. Посреди пола стояла угольная печь, ее труба поднималась к потолку, потом изгибалась, тянулась вдоль всего помещения и исчезала во внешней стене, подчеркивая уникальный ковбойский колорит маленького английского паба, хотя два элемента до определенной степени портили впечатление: дюжина горшков на потолке — необычная добавка к декорации, если не сказать больше, — да игровой автомат у входа с двойными дверьми. Даже большинство посетителей, наряди их в соответствующие костюмы, своим грубым видом вполне сошли бы за работников какого-нибудь ранчо. Это касалось и женщин.
На секунду-две Келсо зажмурился от дыма, но скрыл свою реакцию, отвернувшись, чтобы притворить за собой двери. Головы повернулись в его направлении, и несколько кивнули в знак приветствия. Он обследовал четыре питейных заведения в городишке, но вскоре понял, что только в этом можно получить какую-то полезную информацию, поскольку здешние посетители были так или иначе связаны с морем — здесь собирались местные рыбаки и работники верфи. Сюда также приходили юнцы, которые могли поддаться искушению покурить травку и прочее, а кто еще мог снабжать город наркотой?
Келсо прошел к стойке и примостился меж двух внушительного вида личностей, следя, чтобы не толкнуть их под локоть и не расплескать пиво. Бармен, увидев его еще у дверей, уже ждал заказа — приятное отличие от лондонских пабов.
— Как дела сегодня? — Голос бармена имел протяжный местный акцент, не без корнуоллского налета, но мягче, не такой грубый.
— Неплохо. Впрочем, весь день слышались какие-то удары вдали. Это распугивает птиц.
— Наверное, уничтожают бомбы. Вам как всегда?
Келсо кивнул. «Как всегда» бил самым крепким из местных напитков. Чувствовалось какое-то умиротворение в атмосфере паба и обществе за кружками эля.
Бармен наполнил пинтовую кружку, поставил перед Келсо и, отсчитав сдачу, сказал:
— Их уже несколько лет уничтожают.
— Ведь после стольких лет не могло много остаться?
Келсо сделал большой жадный глоток.
— Не стоит так думать. Говорят, после войны остались сотни мин. Покрылись илом, заржавели. Хуже, когда их сносит к устью. Там всегда что-нибудь находят. Впрочем, теперь опасность не такая большая, так что можете не беспокоиться.
Ободряюще улыбнувшись, бармен пошел обслужить кого-то еще.
Келсо взял вторую кружку пива и почувствовал, как нервы успокаиваются. Было хорошо оказаться в светлом и теплом пабе после странного случая на автостоянке. Впрочем, возможно, не такого уж и странного — он не впервые испытал это чувство. Темная жидкость была неплоха, и Келсо ощущал ее успокаивающее влияние. Он рассеянно повернул голову, ища какое-нибудь знакомое лицо.
В баре было несколько таких лиц; с некоторыми он раньше разговаривал. Его внимание привлек человек у игрового автомата. Келсо снова взялся за свое пиво, отхлебнул и стал смотреть в спину этому человеку, ожидая, когда тот обернется. Ему показалось, что с этим рыбаком они разговаривали несколько дней назад на склоне дамбы. Это был то ли двоюродный, то ли троюродный брат владельца дрифтера, пришвартованного в естественной бухте. Рыболовство, в основном, было семейным бизнесом, и на большинстве лодок работали члены одного клана.
Келсо наблюдал, как он свирепо ударил ладонью по автомату и бросил в прорезь новую монету. Детектив быстро огляделся и заметил на столике у дверей одинокий, наполовину выпитый бокал пива. За маленьким столиком никто не сидел. Келсо рассеянно перешел туда, вытянул примостившийся меж ножек низкий табурет и закурил.
Через несколько минут на сиденье напротив плюхнулась фигура, и Келсо понял, что угадал правильно.
— Привет, — сказал он, молодой рыбак удивленно посмотрел на него.
Это был парень лет двадцати пяти, крепкого сложения, с черными вьющимися волосами и такой же густой черной вьющейся бородой. Борода была короче волос, но не намного.
— На днях мы разговаривали, — сказал Келсо, заметив замешательство в его глазах. — Внизу, у дамбы. Помнишь?
— Что? А, да. Наблюдатель за птицами, что-то вроде, да? — Он потянулся к своему пиву и тремя звучными глотками осушил свою кружку, потом поставил ее на стол и глазами обежал паб. Парень казался растерянным. Или, возможно, нервничал.
— Еще одну? — сказал Келсо.
— А? А, да. С удовольствием.
Келсо взял кружку и пошел назад к стойке, чувствуя спиной взгляд рыбака. Он вернулся с двумя полными до краев кружками.
— Я тогда не разобрал, как тебя зовут, — сказал бородач, потянувшись к предложенному элю.
— Джим Келли.
— И ты пишешь книгу или что-то в этом роде. — Суффолкский акцент слышался еще сильнее, чем у бармена.
— Верно. Насчет птичьего заповедника в этих краях.
— А, да. Здесь много птиц.
Беседа замолкла, так как оба припали к своему элю. Келсо тайком рассматривал собеседника через край кружки. Он вытер губы тыльной стороной ладони.
— Я тоже не разобрал твое имя.
— Тревик. Энди.
— Похоже, у тебя был тяжелый день.
— Почему ты так решил? — резко спросил Тревик.
Келсо пожал плечами:
— У тебя усталый вид, вот и все.
— И у тебя был бы такой же, проторчи ты в море с утра.
— Усталый? Да я бы просто умер.
Тревик пробурчал что-то невразумительное.
— Однако, — не обращая внимания, продолжил Келсо, — здесь не так уж много мест, куда можно пойти ночью, а?
— Думаешь? — Бородач выдавил улыбку. — Да здесь куча таких мест, нужно только знать.
— Я здесь третью неделю, и пока ничего не увидел в этом городишке. Маленький кинотеатр и пабы — вот и все. А где же вся жизнь?
