Тень города (СИ) - Уткин Андрей (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
— А с чего ты решил, что они не будут повторяться в дальнейшем?
— Потому, что всё, что сейчас происходит, в моей памяти тоже бы само стёрлось. То есть, если бы я был один, то спокойненько вышел из этого барака и пошёл сквозь строй зомби по своим делам, а они бы ничего мне не сделали. Но, поскольку мы вместе, то у меня наверно вырабатываются к тебе какие-то чувства… То есть, я наверно предвижу наше с тобой будущее и, в связи с этим, вынужден оставаться в рассудке и пытаться тебя охранять…
— Подожди-подожди, не тараторь! Что ты сказал?… Что ты бы вышел, спокойненько пошёл сквозь строй зомби… И они бы тебя не тронули?
— Да, я так сказал.
— А как это понять? Почему именно «не тронули»? То есть, я тоже могу выйти, посмотреть, как ты беззаботно шагаешь, зомби тебя не трогают, и последовать твоему примеру?
— Нет. Именно ты так не можешь.
— Но почему? Ты можешь, а я нет. Ты что, какой-то особенный? На тебе оберег?!
— Я же тебе объяснял: если бы у меня не было памяти… Если бы я не осознавал, что делаю, то да. Я бы вышел и зомби на меня не напали. Потому, что, раз у меня нету памяти, то у меня нету страха. Зомби нападают на человека только тогда, когда он их боится. К примеру, если он не знает, кто такие зомби и как на него подействует малейший их укус или царапина, то он может идти и расталкивать их в стороны, как огромных матрёшек. И они не смогут его укусить, потому что… Но это опять маленькое предположение… Потому, что зомби питаются страхом, а не тупо пожирают чьё-то мясо. Если бы зомби были банальными чревоугодниками, то ели бы, хоть что: фекалии, собственное гниющее тело… Но им нужен именно человеческий страх. Скажем, животных они не едят — живьём. Да и в поджаренном виде — тоже. Они — не стервятники. Иначе, если бы зомби были примитивными обжорами, то, как два пальца об асфальт, они поедали бы друг друга. Или ходили по дорогам, искали бы погибших под колёсами кошечек-собачек и сжирали бы их тушки… Да вообще, пошли бы на болото и поедали бы трясину… Если вся их цель жизни состоит только в том, чтобы набить своё брюхо каким-нибудь, неважно каким, шлаком, то тогда бы и не существовало в природе феномена зомби! Ха-ха…
— Нет, то, что ты сказал про меня — мне это понравилось. Ну, то, что с тобой теперь не происходят провалы в памяти, потому что ты… Но вот это твоё предположение, что зомби питаются только страхом… Оно какое-то… В общем, на белиберду похоже.
— Ну, я просто смотрел фильмы про зомби. Может у меня сложиться какое-то убеждение от просмотренного?
— И что. Я тоже смотрела эти фильмы. Но мне всегда казалось, что в них очень многое скрыто за кадром. Например, то, как голодные зомби нападают на сытых и медлительных, вспарывают им брюхо и выедают ранее сожранное мясо. В этом есть здравый смысл, потому что ни один ходячий мертвец не может бесконечно нападать на живых людей. Он — не бездонная бочка. Кто-то должен утилизировать съеденное им мясо.
— Ты, что, действительно так считаешь? Но это же просто «сказки»! Фантастические выдумки про несуществующих, бессмертных…
— А вот эти все, которые сейчас нас окружают, тоже «фантастические видения»?
Славик не нашёлся, что на это ответить, и только чесал у себя в затылке.
— Ладно, некогда балаболить. Ты стой здесь и удерживай дверь, а я пошла пистолет искать.
— Может, не надо пистолет?… Ну, честь слово, я его боюсь!
— Я не хочу отчитываться за каждое действие, которое я совершаю! — отчеканила она противным безапелляционным тоном строгой мамаши.
«А чего её держать, — подумал подошедший к двери Славик, — я же их не боюсь, а удерживаю просто так; чтобы у них не зародилось желание начать пытаться нас с Людой запугивать. К тому же, дверь маленькая-узкая: подвое через неё явно не пролезут».
И вот, только сейчас Славик обратил внимание на то, что сделанная «красной краской» надпись на двери действительно изменилась. — Он втащил дверь внутрь барака и установил её наружной стороной. — Он точно не помнил, какая именно бессмыслица была «нацарапана» на этой двери, когда он выходил через неё в прошлый раз, но совершенно был уверен, что сейчас надпись совсем другая. Словно кто-то стёр старую надпись и написал новую. Слава знал, что стереть с дерева краску невозможно. Наверное так же, как память, сохранившуюся у него в голове. Краска, равно как и память, стирается в течении нескольких лет, а не в течении одного дня. Её долго и тщательно промывает дождями и обдувает ветром, чтобы отсыревшие да растрескавшиеся кусочки краски сушились, шелушились и по одному отлетали. А тут всё произошло за пару часов. Конечно, если никто не поменял дверь. Но, ради такой дурацкой надписи, так «хитрить» никто не будет.
«Впусти нас, пожалуйста», — было написано на двери, чего Славик совершенно не понимал. Впустить — зачем? Этот барак простоял здесь наверно со времён Великой-Отечественной. До этого времени он никому не был нужен. И вот, как только в него забежали парень с девушкой, от него (барака) срочно что-то понадобилось. То есть, как считал Слава, надпись, либо глупа как пробка, либо она воистину бессмысленна.
— Эй, Слава, — прокричала его знакомая из утробы этого одноэтажного здания. — Я нашла твой пистолет. Что мне теперь делать? Стрелять им по головам?
Слава немедленно побежал в сторону Люды.
— Но я боюсь в них стрелять, — продолжала объяснять та. — Вдруг они не мертвецы, а просто из психушки сбежали?
— Ты что, прикалываешься? — выхватил он у неё из рук «ствол», которым она уже прицеливалась в одно из окон. — На фига стрелять! Ты посмотри, их же вон сколько! Сначала нужно надыбать кучу патронов, а уже потом…
— Но я просто хотела проверить! — захныкала Людмила. — Убивает он или не убивает…
— Я же объяснял! Пистолет — чисто для обороны. Если к нам кто-то вломится и попытается на нас напасть… Только тогда шмалять можно!
— А чё ты дверь отпустил?! Ты же должен был её держать!
— Да если бы я не делал так, как ты хочешь… — захлёбывался Славик от гнева. — Если бы не выдирал эту дверь из шарниров… Они бы так и так к нам не залезли! Ты пойми: они же ведь тупые; они не догадаются, что надо потянуть дверь на себя и тогда она сама откроется! Они будут стоять и биться об неё головой, как об стену.
Люде неинтересно было слушать те глупости, которые мелет Слава и она пошла, чтобы самолично убедиться в том, что он не прав.
— Ну, и посмотри теперь сам! — злорадно прокричала девушка, когда увидела, что увальни уже вынесли дверь и потихоньку пробирались вовнутрь. — И кто не пролезет?!
— А ну пошли прочь отсюда! — обошёл её Славик и наставил пистолет на входящих туловищ. — А то счас выстрелю. Вон! Ушли на улицу.
И зомби, словно они умели что-то понимать, так же вяло и сонно поворачивались и выходили через выставленную дверь.
— Не, пусть он лучше у тебя побудет? — протянул он рукояткой свой пистолет в её сторону. — Меня какая-то оторопь берёт, как только я к нему прикасаюсь.
— А мне наоборот, — пожала та плечами и взяла протянутую «пушку», — прикольно. Когда я его подняла из той кучи, в меня, словно энергия какая-то вселилась. Ну, я как будто всемогущей себя какой-то почувствовала. Не знала, что пистолеты так сильно воздействуют на психику. Я бы тем «торчкам», которые к нам ломятся, посоветовала бы пистолет какой-нибудь в руках подержать. Круто же?
— В смысле, подержать в руках пистолет?
— Ну, они наркоту какую-то принимают, чтобы почувствовать себя королями. Но лучше бы взяли в руки такой «ствол» — он тоже изменяет психику, не только их несчастный героин.
11
— О, смотри, Славка, — прокричала она, отойдя от окон и перестав показывать язык и корчить рожицу агрессивным гуманоидам, — кажись, мы спасены!
— Чё такое? — тоже отошёл тот от двери и какое-то время не сдерживал натиск лунатиков.
— Чё, выстрелов не слышишь? Кажется, этих зомби кто-то отстреливает. Ну, короче, к нам приближаются военные.
