Город теней - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский (читать книги полные .TXT) 📗
– Нам реклама ни к чему, – вдруг старческим дребезжащим голоском произнес Сергей. – Понаедут всяки-разны… Разворошат все. Нет, не нужно. Благодарствуем! Мы и сильны, потому что живем тихо-смирно, себя никому не показываем, а чужих к себе не допускаем. На том и стоим.
– А я? – спросил Жора. – Я-то пришлый. Меня-то почему допустили?
– Тебя?.. – Сергей усмехнулся. – Какой же ты чужой? Ты свой, нашенский, или будешь таковым.
После этих слов Сергея разговор как-то сам собой затих, и оба в молчании таращились за окно.
Постой-постой, размышлял Жора, что значит нашенский? Давно ли он нашенским стал? А сам Сергей? Он-то кто? Добрый волшебник? Как выяснилось: есть некий Хозяин, то есть главарь темных сил. А Сергей как будто принадлежит к противоположной стороне. То есть он положительный. Но так ли это? В чем выражаются его положительные стороны? Организовал борьбу с мертвецами? А в чем, собственно, она проявилась? В покупке садового распылителя? Ну, сожгли они одного-двух… И что из этого? Все равно эти черные полезли из земли, как тараканы. Власть захватили… А Сергей, похоже, только рад. Всегда, говорит, так было. Обновление общества, пускай такими методами. А его последние слова? «Живем тихо-смирно…» Выходит, они заодно? И где этот самый пресловутый Хозяин? А может, Сергей и есть Хозяин?! Или все же существуют двое? Двое, но как один. Белобог-Чернобог. Един в двух лицах. Неразделим и неразрывен, как добро и зло. Одно порождает другое. Одно без другого не может существовать.
– Вечное обновление, – вдруг изрек Сергей, словно прочитав его мысли. – Вечные перемены. Ничего стабильного. Все зыбко и аморфно. Но при этом все остается неизменным.
Жора промолчал. К чему он клонит? И вдруг ему в голову пришла парадоксальная мысль. А не он ли избран стать преемником?! Не в него ли собирается трансформироваться этот тип? Если так, то все становится на свои места. Поэтому он здесь и задержан… Поэтому и не может выбраться из Светлого… Вот и разгадка!
– Молодец! – вдруг воскликнул Сергей. – Догадался! Сам догадался. Толковый! А я сразу на тебя глаз положил, как только увидел. Вижу: парень неглупый, здесь таких мало. Ну, конечно, пригляделся, не без этого.
– Ты о чем?
– Да как же! Ведь ты только что понял, какая судьба тебе уготована. Вместо меня будешь здесь повелевать. Распоряжаться хозяйством.
– А ты?
– На покой пойду.
– Не рано ли?
– Самое то! Стану в музее еще больше копаться. Женюсь, может быть. Вон хоть на Любе. Словом, перейду в разряд самых обычных граждан.
– А почему ты думаешь, что я соглашусь?
– Да как же?! Когда тебе еще такое счастье привалит. Ты прикинь. Вдруг, нежданно-негаданно, становишься царем! Ну, не царем, так князем… Ты сюда клад приехал искать. Вот и нашел! Денег хочешь? Будут тебе деньги, и немалые. Точнее, немереные! Но не в деньгах главное. Золото – вещь полезная, но это лишь инструмент, дающий возможность сполна насладиться отпущенным тебе сроком. Сроком бытия то есть. Суть не в этом. Ты обретаешь почти бессмертие.
– Почти?
– Не придирайся к словам. Тебе, по крайней мере, хватит. Еще и надоест. Но пока надоест, пройдет не одна сотня лет. И каких лет! Что ты получаешь? Всего и не расскажешь. Обычные человеческие удовольствия… Да сколько угодно. Путешествия, приключения, общение с сильными мира сего. Ты одновременно можешь быть кем угодно.
– Директором музея, например.
– А чего?.. Не самое худшее из занятий.
– Это смотря какого музея. Вот если бы Британского!
Сергей издал старческий смешок:
– Можно и Британского. Я же говорю: возможности будут неограниченны. Слушай дальше. Известно ли тебе, что темные силы, к которым ты будешь принадлежать, – это своего рода интернационал?
– Вот даже как! – усмехнулся Жора.
– Именно так. Весь мир у наших ног. Всем мы управляем. Назначаем и свергаем правительства. Ссорим и мирим. Казним и милуем. Словом, правим.
– В одном отдельно взятом городишке?
– Ну зачем ты так? – Сергей, казалось, обиделся. – У каждого собственная вотчина. Пускай и не большая, но персональная!
– Заманчивые речи.
– Я и говорю: не пожалеешь.
– Только не совсем понимаю, как я могу встать на твое место? – спросил Жора. – Мне что же, придется учиться? Постигать тайные премудрости? Овладевать древними знаниями.
– Да нет… Все значительно проще. Важно твое согласие. Тогда… – Сергей сделал паузу и внимательно посмотрел на Жору. Видимо, что-то в его лице Сергею не понравилось. – Тогда и состоится окончательный разговор.
– А если я не соглашусь?
– Ну… Это тоже отдельный вопрос. А, собственно, почему ты не согласишься? Или нарисованные мной перспективы тебя смущают? Неужели я так плохо убеждаю? Нет, тут что-то другое. Возможно, ты мне не веришь. Напрасно.
– Все слишком неожиданно, – попытался уклониться от ответа Жора. – Неожиданно и странно.
– Думаешь: я тебя обманываю?
– Но почему именно я?
– Я уже говорил. К чему повторяться? Ладно. Не буду надоедать. Думай!
Внезапно все вокруг: и кухня, и мир за окном, и вообще этот захудалый городок – словно исчезло, растворилось, и Жора очутился на берегу речки, похоже, той самой, где ему уже приходилось бывать. Он даже не особенно удивился. Точно! Так оно и есть. Излучина, пляж, занесенный песком, ветхий челн, а поодаль избушка, где они в прошлый раз перекусывали. Все так же ярко блистает солнышко, журчит на перекате речка, а легкий ветерок навевает сладостные мысли.
«Не слишком ли ты лакируешь действительность? – одернул себя Жора. – Все у тебя в уменьшительно-ласкательных выражениях. А ведь раньше подобные обороты были тебе несвойственны.
Солнышко светит, птички поют, колокольчики звенят…»
Он опустился на обжигающий песок и взглянул на часы. Ровно полдень. Жара. Можно искупаться. Сказано – сделано. Сброшены джинсы и майка. Взгляд на опушку леса. Пусто. Тогда нагишом. Бросился в речку, пробежал по мелководью, упал в прохладные струи на стрежне. Поток медленно повлек вперед. Перевернулся на спину и, покачиваясь, поплыл неведомо куда.
«Травка зеленеет, солнышко блестит…
Он хочет, чтобы я встал на его место. Обещает золотые горы. Но почему же, если это место столь привлекательно, сам уходит? Надоело? Время подошло? Перспективы вырисовываются грандиозные, но почему же Сергей влачит столь скромное, если не сказать, жалкое состояние, пребывая в должности директора музея? И живет в обычной, убого обставленной квартирке. Маскировка? Но от кого, если он и так местный владыка?»
Жора перевернулся на грудь и посмотрел по сторонам. Те же безлюдные берега, то же бездонное синее небо без единого облачка. Все вокруг недвижно, словно замерзло. Стрекоза, вцепившаяся в лист осоки, сверкает, как сапфировая драгоценность, только вода журчит, обтекая немного озябшее тело. Хватит, пора вылезать.
По щиколотку утопая в песке, он пошел к тому месту, где оставил одежду. Все на месте. Застегивая стальной браслет часов, он машинально глянул на циферблат. Двенадцать! Как же так? Ведь он плавал не меньше получаса.
Жора тряхнул рукой и поднес часы к уху. Тикают! Весьма странно. А обрывки детских стишков, ни с того ни с сего возникающих в сознании, словно кто-то их туда вбивает, как гвозди? Откуда они берутся? И вообще, как он попал на берег реки и как отсюда выбраться?
И не успел он подумать подобным образом, как тут же очутился в своей московской квартире.
Перемещение оказалось столь стремительно, что он потерял равновесие и грохнулся на пол, довольно сильно ударившись локтем.
Жора поднялся и огляделся. Точно! Он дома. Здесь, конечно же, пусто и как-то уныло. Интересно, почему возникло подобное ощущение? Странно. Он очень любил свою маленькую удобную квартирку. Любил всю целиком, начиная от древнего письменного стола, крытого зеленым бильярдным сукном, и кончая трехкамерным холодильником «LG». Все то же, то же… Старые гравюры с видами Москвы, гусарская сабля в простенке, приличных размеров тахта, застеленная медвежьей шкурой. Уют, который он годами «склеивал» из отдельных «кусочков» – вещичек, смысл и значение которых были понятны ему одному. Так почему же он не рад возвращению домой? Даже не рад… Тут нечто другое. Просто ощущение привычного комфорта куда-то пропало. Вещи на месте, а радости от обладания ими не наблюдается. Крошечный садик за окном… Три липы почтенного возраста, две березки и молодой дубок… И сирень… Раньше он гордился им, считая себя чуть ли не собственником, а нынче лишь презрительно скривил губы. Пыльно, душно и скучно. Разве можно сравнить эти чахлые насаждения с громадой первозданного нетронутого леса!
