Дорожные работы - Кинг Стивен (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Феннер остановился и ошарашено посмотрел на дом. Человек в синем блейзере уронил свой чемоданчик. У третьего реакция оказалась получше, а может быть, он просто обладал более развитым инстинктом самосохранения. Он мгновенно развернулся на сто восемьдесят градусов, забежал за зеленый седан, пригнулся и исчез из виду.
Полицейские укрылись за патрульной машиной – один спереди, другой сзади. Мгновение спустя полицейский в темных очках выскочил из-за капота, сжимая в руках служебный револьвер, и выстрелил три раза. После грохота «Уэзерби» ему показалось, что кто-то три раза щелкнул пальцами. Он упал за кресло и услышал, как пули пролетели над головой – оказывается, их действительно можно услышать, и издают они звук ззиззз! – и впились в штукатурку. Звук, с которым они впились в штукатурку, напомнил ему о стуке боксерских перчаток о тяжелую грушу в спортивном зале. С таким же звуком войдут они в меня, – подумал он.
Полицейский в черных очках заорал Феннеру и человеку в синем блейзере:
– Пригнитесь, черт вас побери! Ложись! У него там гребаная гаубица, не меньше!
Он высунулся еще чуть-чуть, чтобы лучше видеть, что происходит, и полицейский в темных очках увидел его и сделал еще два выстрела. Пули с глухим ударом вошли в стену. Любимая картина Мэри («Ловцы омаров» Уинслоу Хомера) сорвалась со стены, ударялась о диван, а потом упала на пол. Стекло разлетелось вдребезги.
Он снова высунулся из-за кресла, потому что ему необходимо было выяснить, что предпринимают полицейские (и почему он не догадался купить себе детский перископ?). Надо было узнать, пытаются ли они зайти к нему в тыл (именно так Ричард Уидмарк и Марти Милнер всегда брали японские дзоты), а если это так, то ему придется одного подстрелить, но полицейские по-прежнему укрывались за патрульной машиной, а Феннер и человек в синем блейзере наконец-то опомнились и бросились за зеленый седан. Чемоданчик Синего Блейзера лежал на тротуаре, словно труп какого-то небольшого животного. Он прицелился, сморщился, заранее предвкушая боль от отдачи, и выстрелил.
КРРРРРРАК! Чемоданчик разлетелся на две половины, которые устремились к небесам, развеивая по ветру множество бумаг. Он выстрелил снова – на этот раз в правое переднее колесо седана. Шина лопнула. Один из укрывшихся за седаном людей издал жалобный крик ужаса.
Он выглянул и бросил взгляд на патрульную машину. Передняя левая дверь была открыта. Полицейский в темных очках что-то передавал по рации. Вскоре все приглашенные съедутся на вечеринку. Они разделят его на части, и каждый, кто хочет, получит кусок, и больше не о чем будет беспокоиться. Он почувствовал облегчение – горькое, как алоэ. Что бы это ни было, какая бы смертельная болезнь ни загнала его сюда, на последнюю развилку высокого дерева, он уже был не один, плачущий в одиночку несчастный сумасшедший. Теперь он вышел на большую дорогу безумия. Вскоре они превратят его в безобидный заголовок: ХРУПКОЕ ПЕРЕМИРИЕ НА КРЕСТОЛЛИН ПОКА ЕЩЕ ДЕРЖИТСЯ.
Он положил винтовку и пополз через гостиную на четвереньках, стараясь не порезаться об осколки стекла, выпавшего из разлетевшейся рамы. Он взял маленькую подушку и пополз назад. Высунувшись, он увидел, что полицейский уже выбрался из машины.
Он взял «Магнум» и послал два выстрела над капотом патрульной машины. Кольт своенравно вырывался из его руки, но с такой отдачей вполне можно было справиться. Плечо болело, как гнилой зуб.
Один из полицейских – тот, что был без очков – выскочил над багажником с пистолетом в руке, и он выстрелил в заднее окно патрульной машины. Стекло покрылось сумасшедшим лабиринтом трещин. Полицейский нырнул обратно, так и не успев выстрелить.
– Стойте! – заорал Феннер. – Дайте я с ним поговорю!
– Давай, – сказал один из полицейских.
– Доуз! – закричал Феннер суровым голосом, похожим на голос следователя из последней серии фильма с Джимми Кегни. Полицейские прожектора безостановочно шарят по фасаду гнусной трущобы, где засел Бешеный Пес Доуз, сжимая по дымящемуся кольту в каждой руке. Бешеный Пес свернулся калачиком за перевернутым мягким креслом и рычит. Одет он в полосатую рубашку с короткими рукавами. – Эй, Доуз, ты слышишь меня? Отзовись!
Бешеный Пес, лицо которого искажено непокорной злобой и залито потом, кричит:
– Попробуйте взять меня живым, грязные легавые! – Он выскочил из-за кресла и расстрелял весь свой кольт по зеленому седану, оставив в боку рваный ряд дыр.
– Господи, – воскликнул кто-то. – Господи, да он же сумасшедший!
– Доуз! – снова завопил Феннер.
– Вы никогда не возьмете меня живым! – закричал он, опьяненный всеобъемлющим ликованием. – Вы – грязные крысы. Вы застрелили моего братишку! Я вам отомщу! Много ублюдков отправится прямиком в ад, прежде чем вы до меня доберетесь! – Дрожащими руками он перезарядил «Магнум» и доложил недостающие патроны в магазин «Уэзерби».
– Доуз! – продолжал вопить Феннер. – Как насчет того, чтобы заключить сделку?
– А как насчет того, чтобы отведать горячего свинца, ты, говнюк гребаный? – крикнул он Феннеру, но взгляд его в это время был направлен на патрульную машину, и когда полицейский в темных очках украдкой выглянул из-за капота, двумя выстрелами он загнал его обратно в убежище. Одна из пуль попала в окно дома Куиннов на противоположной стороне улицы.
– Доуз, – вопил Феннер, упиваясь значительностью собственной роли.
– Да заткнись же ты, наконец! – крикнул ему один из полицейских. – Ты ведь его только раззадориваешь.
Феннер растерянно замолчал, и в наступившей тишине послышался звук сирен, вначале отдаленный, а потом все более и более громкий. Он положил «Магнум» и взял винтовку. Период радостного помешательства закончился. Он чувствовал себя разбитым, все тело болело, кишечник был переполнен.
Господи, только бы побыстрее приехали телевизионщики со своими камерами, взмолился он.
Когда первая полицейская машина с визгом и хорошо рассчитанным шиком завернула за угол, совсем как в фильме «Французский связной», он был готов к этому.
Он сделал два выстрела поверх патрульной машины, чтобы припугнуть засевших там полицейских, а потом тщательно прицелился в хромированную решетку и медленно надавил на курок, словно умудренный опытом ветеран в исполнении Ричарда Уидмарка. Решетка взорвалась, капот отлетел вверх, автомобиль вильнул, въехал на обочину и врезался в дерево ярдах в сорока от дома. Дверцы распахнулись, и оттуда высыпались четверо озадаченных полицейских с пистолетами наголо. Двое из них столкнулись. Потом полицейские за первой патрульной машиной (его полицейские – так он думал о них, видя в них уже нечто вроде своей собственности) открыли огонь, и он нырнул за кресло, спасаясь от жужжащих над головой пуль. Он несколько раз выстрелил в ответ и заметил, что две его пули продырявили новую алюминиевую обшивку на заборе Уилбура (интересно, компенсировал ли Городской Совет ее стоимость?). Он слышал, как пули вонзались в его собственный дом – прямо под окном и по обе стороны от него. Одна попала в раму, и щепки брызнули ему в лицо. Было семнадцать минут одиннадцатого. Теперь они попытаются зайти к нему в тыл.
Он высунул голову, так как это было просто необходимо, и пуля прожужжала совсем рядом с его правым ухом. Еще две патрульных машины с включенными сиренами и мигалками приближались с другого конца улицы Крестоллин. Двое полицейских из потерпевшей аварию машины попытались перелезть через забор Аполингеров. Он выстрелил по ним трижды – не чтобы попасть, а чтобы заставить их ретироваться обратно к машине. Так они и поступили. На улицу обрушился целый дождь щепок.
Две новых патрульных машины встали нос к носу буквой «V», перегородив улицу возле дома Хобарта. Полицейские сгрудились в вершине образовавшегося угла. Один из них разговаривал по рации с полицейским из машины, врезавшейся в дерево. Мгновение спустя новоприбывшие открыли по дому ураганный огонь, и ему снова пришлось укрыться. Пули попадали в парадную дверь, в фасад и вокруг окна, из которого он вел огонь. Зеркало в холле взорвалось россыпью бриллиантов. Пуля пробила покрывало на телевизоре, и оно исполнило краткий, но темпераментный танец.
