Голод - Страйбер (Стрибер) Уитли (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Их пустые окна были... м-м... интересными. В том состоянии, в каком она сейчас находилась, мысль забраться на одну из этих террас не показалась ей такой уж дикой.
И что бы она тогда стала делать?
Она ощутила во рту вкус персика, и как его сладостный сок наполняет ее восторгом...
В этих домах спали люди – тысячи людей, каждый погружен в свои собственные сновидения, каждый уязвим и тих.
Сара медленно шла, полная неясной, едва уловимой тоски. Она ощущала стремление ко всему красивому, думала, что не существует на свете ничего уродливого.
Ей захотелось забраться в одну из квартир, потрогать вещи, людей, погруженных в сон, услышать тихое дыхание спящих.
Она вдруг обнаружила, что стоит на одной из скамеек. Если она вытянет руки над головой, то нижний балкон окажется в трех футах от нее. Сара припала к скамейке. Подпрыгнув, она, быть может, смогла бы схватиться за край балкона.
Что? Это же абсурд. Ее поведение не укладывается ни в какие рамки. Психопатия. И все же – мышцы ее напрягались, руки вытягивались, чтобы хватать, глаза измеряли расстояние. В ее личности не было и следа психопатического поведения. Она даже чересчур цивилизованна, если уж на то пошло.
Мгновение – и она уже висела, цепляясь пальцами за край балкона, болтая в воздухе ногами. Это было невозможно – и тем не менее она это сделала.
Ее руки и пальцы не болели, а должны были бы. Более того, они казались стальными. Подтянувшись, она оглядела террасу. Там была рама с вертелом для барбекю, пара шезлонгов и трехколесный велосипед. Правой рукой она схватилась за железный стержень решетки, ограждавшей террасу.
Она начинала ощущать странную, все увеличивавшуюся злость, стремление забраться туда и...
Она спрыгнула на землю, грохот удара разнесся по эспланаде. Тот образ, который заставил ее разжать руки, теперь заставил вжать голову в плечи и обхватить себя руками, чтобы оградиться от этого кошмарного видения.
Как могло только прийти ей это в голову?! Она любила людей, это было основой ее жизни. Как могла она, даже на мгновение, пожелать убить невинное человеческое существо, разодрать его, как... ну, так, как она себе это представила.
Как будто бы кто-то другой жил в ее теле, какое-то дикое существо, подчинявшееся нуждам, о которых она не имела ни малейшего понятия.
"Всегда ли это было во мне, далеко за пределами той меня, которую я знаю?"
Да. В скрытом виде, но было.
Теперь оно ожило. Она чувствовала, что в ней шевелится и пробуждается что-то исполинское. Оно было старо, как мир, – но также и ново. Оно привело ее сюда среди ночи, превратило такую простую вещь, как голод, в ненасытное вожделение, вызвало в ней такой ненормальный интерес к людям в квартирах.
Она быстро пошла по эспланаде, стараясь найти более открытое место, где бы она испытывала меньше соблазна так себя вести.
Когда она шла, у нее возникло жуткое ощущение, что кто-то – или что-то – движется вместе с ней, идет вместе с ней... дышит вместе с ней.
Что-то не совсем от мира сего.
Оно было высоким, бледным и быстрым, как ястреб.
Она побежала, почти неслышно, туфли на резиновой подошве тихо шлепали по тротуару. Резина поглощала звук – но не страх. Сара вдруг пригнулась, обхватив голову руками.
Казалось, огромные крылья взнеслись к небу.
Галлюцинация.
Внезапно ей вспомнился след от укола. Конечно, вот что это было. Не укус насекомого и не какая-нибудь другая невинная рана. Мириам что-то впрыснула ей с помощью шприца.
Бледное существо движется, резиновые трубки, сосуды с кровью, красная кровь...
Темно-красная кровь, как у рептилии.
Сара, обезумев от страха, бежала по парку – мимо недвижных качелей, мимо площадок для игры в мяч, мимо каталки, песочницы, мимо высоких деревьев, с которых капала вода.
«В меня что-то влили. Она дала мне кровь. Свою кровь?» Воспоминание: Мириам берет кровь из собственной вены с помощью примитивного катетера.
Сара словно вросла в землю. Голос, голос Мириам, она снова и снова повторяет: «Ты не можешь двинуться, ты все забудешь, не можешь, забудешь...»
Но голос шел не от Мириам. Он шел от того странного, нечеловеческого существа, статуи с катетером в руке, катетером, ведущим к сосуду с кровью.
Когда он раздулся от черной крови, его подсоединили к руке Сары. Она смотрела, как кровь входит в нее – восхитительное ощущение, лишавшее ее возможности прекратить это, вытащить иглу.
На помощь!
Она выскочила из парка, она бежала по улицам, она проносилась мимо знакомых перекрестков, мимо магазинов, которые она хорошо знала, – но также бежала она и сквозь странный, незнакомый мир, по планете смерти, являвшейся одновременно и этой планетой.
Она остановилась, запыхавшись. Сердце прыгало у нее в груди. «Предполагается, что я не должна этого знать, – думала она. – Это невероятно. Но это правда, это должно быть правдой». Она потрогала руку, нашла затвердение в том месте, куда была воткнута игла. При нажатии оно болело.
Это было реальностью.
Прямо сейчас, в это мгновение, кровь Мириам текла в ее венах и смешивалась с ее собственной кровью.
Черная кровь? Отвратительное существо с голосом Мириам? Кошмар? Какая-то шутка?
У нее была сотня отчаянных вопросов – и ни одного ответа.
Например, мозг ее мог прорвать гипнотическую блокировку. Правда, могло быть и так, что блокировка должна была исчезнуть сама по себе спустя какое-то время.
Она попыталась успокоиться: «Дыши глубже, вспомни о своих преимуществах». Она была способна думать, она могла применить разум и научные познания при рассмотрении данной ситуации. С помощью своего знания она могла спастись.
Первой ее мыслью было как можно скорее идти домой, взять Тома и поехать в Риверсайд для анализов. Но вместо этого она села у обочины. Чтобы все прошло хорошо, ей нужно собраться, настроить себя должным образом. Одно неосторожное слово – и ее сочтут сумасшедшей.
Пустая улица выглядела вполне мирно. Жители ближайшего дома посадили тюльпаны, и они мягко поблескивали в свете фонарей. Деревья выпустили новые листья. Этот уголок Нью-Йорка и сам по себе мог бы быть маленьким городком – так тихо он спал, так сладко пах.
