Псы Вавилона - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗

– Облава, – сообщил Хасан. – Ищут кого-то. Должно, вас. Нужно прятаться.

– Да, – сказал Валитов, задумчиво глядя на Всесвятского, – по твоя душа пришли. Прятать тебя будем.

– Нет, – твердо произнес Всесвятский, – скрываться мне ни к чему, да и еще опасней. Найдут – вы же и виноваты будете. Лучше я сам… И не у вас в доме, а на улице… Документы у меня в порядке…

Валитов хмыкнул:

– Кого интересуют твои документы! Смотри… Если хочешь, спрячем. Хорошо! Никто не найдет.

Однако Николай Николаевич не внял разумному предложению. Он попрощался, подхватил свой саквояжик и покинул гостеприимный дом, предупредив напоследок, чтобы вели себя осторожно, с нечистью в открытую схватку не вступали и дожидались его возвращения.

– … А я обязательно вернусь, – пообещал он.

Валитов в сомнении лишь уныло закачал головой и вздохнул.

Едва охотник за вампирами вышел на улицу, к нему приблизились двое в штатском и потребовали документы…

– Значит, вы называете себя Всесвятским Николаем Николаевичем?

Нашему герою вопрос показался несколько нелепым, и он невольно усмехнулся.

– Уже пятьдесят семь лет как называю.

– А вот у меня есть сомнения.

Всесвятский внимательно посмотрел на собеседника. Николай Николаевич возвышался на привинченном к полу табурете в темноватой, почти пустой комнате с высоким зарешеченным окошком. Напротив за столом сидел молодой человек в военной форме, с двумя кубиками в петличках и пристально смотрел на него. На столе имелась электрическая лампа, направленная прямо на Всесвятского. Ее яркий свет заставлял щуриться и время от времени прикрывать глаза ладонью. Это мешало как следует рассмотреть лицо ведущего допрос.

– Есть у меня сомнения, – повторил молодец в форме, – но о них потом. Итак, вы – сотрудник краеведческого музея города Кинешма. Приехали к нам в командировку, изучать, так сказать, передовой опыт. Так написано в командировочном предписании. Какой, простите, опыт? В Кинешме как будто металлургических заводов не строят.

– Дело в том, что народ весьма интересуется происходящим в Соцгороде, – начал объяснять Всесвятский. Он старался говорить мягко, но убедительно, словно с несмышленым ребенком. – Ведь ваш город – передний край социалистического строительства, более того, образец нового, социалистического быта.

– Цитатками выражаешься, папаша, – неожиданно грубо, хотя и не повышая тона, заметил человек в форме. – Подкован, значит, неплохо. Но цитатками нас не проймешь.

– Считаете, я вас обманываю?

– А то нет!

– Но для чего?

– Надеюсь, папаша, ты мне сам расскажешь, для чего и почему.

– Но из каких соображений вы исходите?

– А из таких! Цель командировки непонятна. У вас в музее что же, денег некуда девать? Послали сотрудника в другой конец страны неизвестно зачем.

– Вы можете сделать запрос.

– Не волнуйся, сделаем обязательно. Идем дальше. Допустим, папаша, ты говоришь правду и приехал сюда перенимать опыт. Командировка, кстати, не отмечена. Где ты его перенимаешь? На Шанхае? Ничего себе, образчик социалистического быта. Да это рассадник уголовщины и хулиганства! Там всякое отребье обитает. И контрики бывшие в том числе. Вот к ним ты и приехал. Разве не так? Да нам все известно! А зачем приехал?

– Раз вы все знаете, зачем спрашиваете?

– Не наглей, папаша, не наглей!.. Отвечай, когда тебе задают вопросы.

Всесвятский пожал плечами:

– Мне нечего добавить к тому, что вы уже знаете.

– Нечего? Мило! Может быть, я сумею тебе подсказать. Ты – связник контрреволюционно-шпионской, вредительской организации. Приехал в Соцгород с целью организовать несколько диверсий на промышленном гиганте. Разве не так?

– Ничего подобного. Вы меня с кем-то путаете.

– Смотри сюда, папаша! – вдруг заорал молодец. – Хватит придуриваться! Ты что же, считаешь, тут олухи сидят?! А содержимое твоего чемоданчика? Его-то ты как объяснишь? Вот, подкова… Начнем с нее. Для чего тебе она? Ты разве конюх?

– На счастье.

– Так. Думаешь, я полный идиот?! Такими подковами в Гражданскую поезда под откос пускали. Идем дальше. Вот свечи. Они-то тебе на кой?..

– Дорогу освещать.

– К светлому будущему? Молодец! Находчивый! Если пару свечей бросить в бак с горючим, двигатель внутреннего сгорания будет остановлен! Что еще имеется в этом адском чемоданчике? – Молодец стал рыться в саквояже Всесвятского. Потом бесцеремонно вывалил его содержимое на стол. – Деревянный молоток, в народе запросто называемый киянкой, а к нему деревянные же колья. Поясни?

– А для палатки, – не растерялся Всесвятский.

– Где же сама палатка?

– Украли в дороге.

– Понятненько. Набор хирургических инструментов. Скальпели, ланцеты, ножницы, зажимы… Ты что же, ко всему прочему еще и доктор?

– Обладаю некоторыми познаниями. Приходится много передвигаться, а в дороге мало ли что может случиться.

– Ну вот, ты и проговорился. Передвигается он много! Куда? С какой целью? Диверсии организовывать?!

– О чем вы говорите?

– Я знаю, о чем! Бороду, видишь ты, отрастил! За бродягу сойти хочешь? Сотрудник краеведческого музея! А сбрить бороду да подстричь, глядишь, и проявится белогвардейское мурло. И имя твое вовсе не Всесвятский.

– Но позвольте!

– Что тебе позволить, что?! Вредительством заниматься?!

В тот момент, когда степень допроса, казалось, начала достигать высшей точки накала, дверь кабинета отворилась и на пороге возник человек в полувоенной форме без знаков различия: добротном френче защитного цвета, таких же бриджах, заправленных в щегольские хромовые сапожки. Это был Александр Кириллович Шахов собственной персоной.

– Что тут за шум, Василий Иванович? – поинтересовался Шахов и с интересом взглянул на Всесвятского.

– Веду допрос задержанного, – сообщил молодец с двумя кубарями в петлицах. – Весьма подозрительная личность. Скорее всего связной белогвардейской террористической организации. Все за это говорит…

– Оставьте нас вдвоем, Василий Иванович.

– То есть как?

– Выполняйте, лейтенант!

Молодец нехотя поднялся и направился к двери. У самого порога он оглянулся, словно хотел что-то сказать, но лишь странная двусмысленная улыбка скользнула по его губам.

Шахов уселся на стул напротив Всесвятского, отодвинул в сторону лампу.

– А я ведь сразу вас узнал, Николай Николаевич, – весело сообщил он.

– Не имею чести…

– Да как же!.. Ведь мы с вами встречались. Я, конечно, тогда был несколько моложе. Попробуйте вспомнить.

Теперь свет лампы падал так, что лицо Шахова было освещено хоть и четко, но чересчур контрастно. Одна его половина выступала ярко и отчетливо, другая, наоборот, находилась в тени, так что черты лица выглядели несколько гротесково.

– Лампу, пожалуйста, передвиньте, – попросил Всесвятский.

Шахов исполнил пожелание и тотчас принял свой обычный вид.

– Что-то такое припоминаю, – неуверенно произнес Всесвятский. – Крым, двадцатый год?

– Нет.

– Воронеж, двадцать шестой?

– Опять не угадали. Не буду вас больше мучить. Помните гимназиста? Хутор Мертвячья балка… Археологическая экспедиция….

– Саша?!

– Именно, Николай Николаевич.

– Не может быть! Я считал, что вы погибли. Наводил справки. Сказали: вся семья уничтожена.

– Нет, во время бандитского налета убили только моих родителей.

– Помню телеграмму. Но считал: вы сгинули в годы Гражданской войны. К счастью, нет. Я рад… Просто-таки очень…

– И у меня такое же чувство. Но что вас привело в наш город? Вообще, довольно невероятная встреча. Допрос… Этот кабинет… Мой помощник обвиняет вас в контрреволюции. Как все понимать?

– Недоразумение, исключительно недоразумение. Прибыл в Соцгород в командировку.

– Но что делать здесь археологу?

– Я нынче сотрудник краеведческого музея.

– Ну да ладно. Не буду лезть в душу. Хотелось бы пообщаться в более располагающей обстановке, чем эта темница. Вы, собственно, где остановились?