Из глубины - Ламли Брайан (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Конечный пункт? — счел я себя обязанным чем-то заполнить паузу. — Буквально или в переносном смысле?
— Пункт моего последнего назначения.
— О!
Через миг Хаггопиан продолжил рассказ, и я чувствовал, как его глаза пристально наблюдают за мной сквозь едва прозрачные линзы:
— Вы знакомы с теориями континентального дрейфа, которые утверждают, что континенты постепенно отплывают друг от друга и что когда-то давно они были гораздо ближе друг к другу? Такие теории вполне логичны. Древняя Пангея существовала, и по ней ступали ноги, отличные от человеческих. Первый огромный континент Земли знал жизнь задолго до того, как появился первый человек... В любом случае, я решился на исследование ламантина — сравнение ламантинов из Либерии, Сенегала и Гвинейского залива с ламантинами Карибского моря и Мексиканского залива — отчасти для того, чтобы дополнить работу Вегенера и других. Видите ли, мистер Белтон, из всех побережий Земли лишь на этих двух прибрежных участках ламантины водятся в их первобытном состоянии — отличное зоологическое доказательство континентального дрейфа... В конце концов я очутился в Джексонвилле, на восточном побережье Северной Америки. Там я случайно услышал о нескольких странных камнях, найденных в море — камнях, на которых были выбиты полустертые иероглифы невероятной древности, предположительно вынесенные на берег встречными течениями Гольфстрима. Меня так заинтересовали эти камни и их возможный источник — если помните, My, Атлантида и другие мифические затонувшие страны были моими любимыми темами, — что я быстро завершил исследование ламантина, чтобы отплыть в Бостон, в Массачусетс, где, как я слышал, в одном частном музее хранилась коллекция подобных диковинок. Там, увидев эти древние камни, хранившие свидетельства изначального разума, я понял, что теперь у меня есть убедительное доказательство в защиту теории дрейфующих континентов. Я видел доказательства существования того же самого разума в столь отдаленных местах, как Берег Слоновой Кости и острова Полинезии!
Некоторое время Хаггопиан сдерживал рвущееся наружу возбуждение. Он сидел, сжимая руки и беспрестанно ерзая в кресле.
— Да, мистер Белтон! Разве это было не удивительное открытие? Стоило мне только увидеть эти базальтовые обломки, как я тотчас же узнал их! Они оказались небольшими, эти кусочки, но надписи на них были теми же самыми, что я видел на огромных черных колоннах в Гефе, в прибрежных джунглях Либерии — колоннах, от которых море уже давно отступило и вокруг которых в лунные ночи туземцы исполняют свои неистовые пляски и поют древние литургии. Эти литургии, Белтон, тоже были мне известны со времен моего детства на островах Кука: Йа Р'льех! Ктулху фхтагн!
Произнося эту нечеловеческую тарабарщину, прозвучавшую в его устах ужасно зловеще, армянин резко вскочил на ноги и оперся о стол костяшками кулаков с такой силой, что они побелели. Потом, когда я отшатнулся от него, он медленно расслабился и рухнул назад, откинулся на спинку своего стула, точно почувствовав внезапную усталость. Он безвольно опустил руки и отвернулся.
В такой позе он провел никак не меньше трех минут, прежде чем, будто извиняясь, пожал плечами и вновь повернулся ко мне.
— Вы... Прошу прощения. Я стал очень часто перевозбуждаться.
Он поднял свой стакан и сделал глоток, потом снова промокнул ручейки жидкости, струящиеся из глаз.
— Но я отвлекся. Я лишь хотел подчеркнуть, что когда-то очень давно, обе Америки и Африка были сиамскими близнецами, соединенными низменной перемычкой, которая затонула, когда начался континентальный дрейф. В той низине возвышались города, и будет достаточно сказать, что существа, построившие древние города, существа, сошедшие со звезд на заре истории Земли, когда-то обладали властью над всем миром. Но они оставили и другие следы, эти существа — странных богов и еще более странные культы... Однако, кроме этих неизмеримо важных геологических открытий, в Новую Англию меня привели также и интересы генеалогические. Понимаете, моя мать была полинезийкой, но в жилах ее текла и новоанглийская кровь. Мою пра-пра-прабабку привезли с островов в Новую Англию в трюме одного из старых Ост-Индских парусных судов в самом начале 1820-х, а еще через два поколения моя бабка вернулась в Полинезию после того, как ее американец муж погиб при пожаре. До того мои предки жили в Иннсмуте — захолустном новоанглийском морском порте, пользующимся дурной репутацией, где полинезийки были отнюдь не редкостью. Когда бабушка вернулась на острова, она была беременна, но в моей матери очень сильно проявилась американская кровь. Я говорю обо всем этом потому... Потому что не могу не думать, не связано ли что-нибудь в моих генеалогических данных с... Видите ли, ребенком в Полинезии я наслушался разных странных историй — историй о существах, которые выходят из моря и спариваются с людьми, и об их ужасном потомстве!
И снова в голосе и поведении Хаггопиана проступило лихорадочное возбуждение, он несколько раз вздрогнул всем телом, находясь во власти невероятных, едва сдерживаемых эмоций.
— Йа-Р'льех! — внезапно выкрикнул он снова на том же неизвестном языке. — Какие чудовищные существа рыщут в глубинах океана, Белтон, и какие существа возвращаются в эту колыбель земной жизни?
Он вскочил на ноги и начал мерить внутренний дворик нетвердыми неуклюжими шагами, бессвязно бормоча что-то себе под нос и время от времени бросая взгляды на меня, очень встревоженного его состоянием. В конце концов он снова сел и продолжил:
— Еще раз прошу принять мои извинения, мистер Белтон, и умоляю простить меня за то, что так сильно отклонился от главных событий. Я говорил о своей книге, «Жители глубины», и о моем недовольстве ее определенными главами... Итак, когда, наконец, мой интерес к новоанглийским побережьям и тайнам иссяк, я вернулся к книге, а именно — к главе, касающейся океанских паразитов. Разумеется, меня сильно ограничивало то обстоятельство, что море не может похвастаться столь огромным числом паразитических или симбиотических существ, как суша. Тем не менее, я занимался миксиной и миногой, некоторыми видами рыбьих пиявок, китовых вшей и цепляющихся водорослей, сравнивал их с пресноводными пиявками, различными видами ленточных червей, грибков и так далее. Возможно, вы склонны полагать, что разница между обитателями суши и моря слишком велика. Разумеется, в каком-то смысле так оно и есть, но когда подумаешь, что вся жизнь, как мы знаем, первоначально зародилась в море... Однако продолжаю. В 1956 я исследовал океан у Соломоновых островов на яхте с командой из семи человек. Однажды мы заночевали на маленьком живописном необитаемом островке неподалеку от Сан-Кристобаля, а на следующее утро, пока мои люди собирали лагерь и готовили яхту к выходу в море, я бродил по берегу в поисках раковин. Мне на глаза попалась выброшенная приливом на берег, в крошечный прудок, огромная акула, чей спинной плавник торчал из воды. Мне стало ее жаль, и это чувство только усилилось, когда я увидел присосавшегося к ее животу одного из тех самых паразитов, которыми я все еще занимался. Там были и другие, но эта миксина была великолепна! Четырех футов и определенно именно такого типа, которого мне еще не доводилось видеть. К тому времени мои «Жители глубины» были уже почти закончены, и если бы не та глава, о которой я упомянул, книга давно уже находилась бы в типографии... Я не мог перетащить акулу в океан, так что один из моих людей прекратил ее страдания выстрелом из ружья. Одному богу известно, как долго паразит высасывал из нее соки, постепенно ослабляя ее, пока она не стала игрушкой волн. Миксине же пришлось отправиться с нами. На борту моей яхты было множество баков, способных вместить гораздо более крупную рыбу, и, разумеется, я хотел изучить паразита и включить результаты в мою книгу... Моим людям удалось без особых проблем опутать странную рыбу сетью и поднять ее на борт, но, похоже, операция все-таки доставила им некоторые неприятности. Я подошел к ним, чтобы помочь справиться с добычей, пока она не задохнулась... Тут она начала биться. Одним гибким движением она вырвалась из сети и увлекла меня за собой в бак!.. Сначала мои люди, естественно, начали смеяться, и я бы охотно присоединился к ним, если бы эта ужасная рыба в один миг не присосалась к моему телу, впившись мне в грудь и сверля меня своим кошмарным взглядом!
