Ночь Седьмой тьмы - Истерман Дэниел (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
Полчаса спустя принесли еду: немного жареных бананов, красную фасоль, кабачок, много риса. За обедом Рубен наблюдал за Анжелиной. После встречи с Мамой Вижиной она снова изменилась. Избалованное дитя Петонвиля исчезло, его место заняла женщина, совершенно свободно чувствовавшая себя в этой гораздо более скромной обстановке. Она ела оловянной ложкой, деля тарелку с двумя другими женщинами без тени смущения, беззаботная, счастливая. Рубен спросил себя, кто же она на самом деле.
После того как убрали посуду, Анжелина объяснила, что ей нужно побыть наедине с Мамой Вижиной.
– А ты, Рубен? Чем бы тебе хотелось заняться?
– Наверное, мне следует зайти к Хуперам, посмотреть, как там Дуг. Это далеко отсюда? Может, мне вызвать такси?
Анжелина улыбнулась:
– Здесь не Нью-Йорк. У Вижины нет телефона. Локади проводит тебя. Это недалеко. Не волнуйся, ты в полной безопасности. Там, за дверью, не Гарлем. То, что ты белый, не грозит тебе никакой опасностью.
При упоминании об опасности Рубен нахмурился:
– Я не волнуюсь насчет улицы. А как насчет этого места? Беллегард знает о нем?
– Макс знает обо всех местах. Бесполезно пытаться спрятаться от него. Забудь о нем. Есть другие люди, о которых следует беспокоиться. А это место так же безопасно, как любое другое в Порт-о-Пренсе. Доверься мне.
Уже произнося эти слова, она вспомнила, когда слышала их в последний раз. Вспомнил ли и Рубен тоже? Лучше не думать об этом.
Он повернулся, чтобы идти. Локади ждала его у двери.
– Рубен?
Он обернулся. Анжелина шагнула к нему и нежно поцеловала в щеку, рядом с уголком рта.
– Будь осторожен, – сказала она. – Что бы ты ни делал, не расставайся с Локади.
Она отвернулась. Мама Вижина ждала ее в другой комнате.
48
Салли взглянула на Эмерика, потом прошла через комнату к рабочему столу и достала оттуда початую бутылку бурбона и бокал. Она вылила в бокал все, что оставалось в бутылке, и швырнула ее в ведро для мусора. Они снова были в стеклянной башне, на другом этаже; низкие облака обнимали их, прижимаясь к тонированному стеклу окон и оставляя на них тонкие потеки конденсированной влаги. Это было равносильно вознесению в рай – подняться так высоко без крыльев. С той лишь разницей, что рай находился в другом месте. Салли не знала, где именно. Она знала одно: рай не здесь, здесь было преддверие ада.
– Ты должен был сказать ему, – произнесла она. Она стояла отвернувшись от Эмерика, не в силах заставить себя смотреть ему в лицо. Она глядела в окно на облака, на огни их небоскреба, отражавшиеся в каплях воды, из которых они состояли.
– Я рассказал ему очень многое, – ответил Эмерик. – Мы оба многое им рассказали. – Он стоял у книжной полки, разбираясь с бумагами. – Больше, чем он имел право знать, больше, чем он или она могли требовать узнать.
– "Имел право"? «Могли требовать»? Господи, ты ведь не понимаешь, о чем я, правда? Кто дает людям права? Кто говорит им, что они «могут требовать»? Рубен Абрамс заслуживаеттого, чтобы ему рассказали абсолютно все об этой операции. Это право за ним ты можешь признать.
– Ну и что, по-твоему, он должен знать? Я имею в виду, кроме того, что мы ему уже сообщили.
Она сделала глоток из бокала с бурбоном, потом передумала и выпила все залпом. Потом некоторое время молчала, прежде чем ответить.
– То, что двенадцать из четырнадцати агентов, которые работали на нас на Гаити в качестве группы по наблюдению и сбору информации, были убиты на прошлой неделе. Что там теперь в любой день может произойти государственный переворот. И что они, вероятнее всего, окажутся вовлеченными в него. А это означает, что их схватят, подвергнут пыткам и предадут казни, очень кровавой.
– Это совсем не обязательно. Если все пройдет нормально...
– Иди ты к черту, Эмерик! И какова, по-твоему, вероятность нормального развития событий? – Она замолчала. – Ты рассказал Рубену о Беллегарде?
– Только то, что он брат Анжелины Хаммел. Что он является шефом тайной полиции.
Она резко повернулась и посмотрела на него:
– И это все? И тебе не пришло в голову рассказать ему, кто такой Беллегард на самом деле? Кем он себя считает?
– Я не думал, что Абрамсу будет полезно это знать. Я не думал, что это имеет такое уж большое значение. И до сих пор не думаю.
– А она, эта женщина?
– Что – эта женщина?
– Черт побери, ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Она знает?
Эмерик пожал плечами:
– Я так полагаю. Да. Я говорил с ней. По-моему, она поняла.
– По-твоему?
Эмерик положил стопку бумаг на стол.
– Салли, все это произошло слишком быстро. Если бы мы нашли время расспросить их, провести их обоих через полную процедуру снятия информации, все кончилось бы еще до того, как они успели добраться до Гаити.
– Значит, ты послал Рубена в эту... мясорубку... без малейшего представления о том, зачем он там, без всякой поддержки...
– У него есть поддержка.
– Что? Парочка перепуганных агентов, которые сейчас делают все, что в их силах, лишь бы убраться оттуда ко всем чертям прежде, чем им перережут глотки?
– Я собираюсь послать туда еще людей. Я перебрасываю людей с Кубы и из Доминиканской Республики.
– Которые почти ничего не знают о ситуации на Гаити.
Эмерик бесцельно зашуршал бумагами. Он заметно нервничал.
– Некоторым из них доводилось бывать там прежде. Послушай, Салли, мне это нравится не больше твоего. Я бы предпочел вообще не использовать Абрамса таким образом. Но у меня не было выбора. И если судить по тому, как сложились обстоятельства, у него особого выбора тоже не было.
Салли посмотрела вниз на облака. Она подумала о городе, скрытом под ними, об улицах и подземных ходах по улицам. Она вспомнила, как Рубен поцеловал ее, это было воскресным днем в августе, так давно, или ей просто казалось, что давно. Она подумала, что могла бы сейчас прыгнуть сверху на эти облака, и они удержали бы ее и никогда не дали бы ей упасть.
И еще она знала, что это – иллюзия. Эмерик был прав. Ни у кого из них не было выбора. У них было то, что есть у каждого: свои собственные иллюзии.
49
Рубен нашел Хупера на кровати в тесной комнатке позади магазина в окружении коробок с книгами, на которых стоял штамп «Издательский трест Баха'и, Уилметт, Иллинойс». Воздух в плохо освещенной комнате был спертым, зловонным. Хупер полусидел, опираясь на подушки. Повязка на скуле пропиталась кровью. Ему сделали какой-то укол, вероятно морфия, и предписали постельный режим. На стуле рядом с кроватью лежал молитвенник. Подле него на оловянной тарелке осталась недоеденная порция риса с фасолью.
Рубен принес с собой бутылку клэрена,настоящего Барбанкура, самого лучшего. Хупер пить отказался. Рубен пожал плечами: он должен был сообразить, что они окажутся трезвенниками. Локади тоже пожала плечами и убрала бутылку в свою сумку: из нее выйдет очень подходящее приношение лоа.Ее боги не были настолько щепетильны, да и не издевались так над людьми.
– Похоже, я вчера вспылил, зашагал не в ногу, – произнес Хупер, не разжимая зубов. Он едва мог двигать челюстью, ему еще повезло, что она не была сломана.
– Ваш поступок – глупость, – сказал Рубен. – Но я восхищаюсь вами из-за него. Вы еще обратите меня в свою веру.
Хупер покачал головой. Его глаза смотрели немного меланхолично, сосредоточившись где-то на середине Америки.
– Я нарушил заповеди Баха'и. Закон и порядок выше личных убеждений. Я вмешивался в действия закона. Может быть, полицейский и был излишне жесток, но это его страна. Я, разумеется, буду молиться за него. Я буду молиться за него и за того человека, которого он избивал, за них обоих. Но я вспылил.
– Вы поступили по-христиански, – сказал Рубен. – У большинства людей не хватает мужества вот так вмешаться. Возможно, наш мир был бы лучше, если бы больше людей следовали вашему примеру.
