Пробудившие Зло (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" (библиотека электронных книг TXT) 📗
— Правильно, Умник! Не зря в профессору выбился… Соображаешь! Я тебя быстро основным премудростям выучу!
— Давайте сначала с Возгарем разберемся, а там посмотрим, — ответил профессор.
Пока они вели обстоятельную беседу, старуха умудрилась вплести в «подготовленный» Крыловым шнурок оставшиеся ингредиенты, и прикрепить его к амулету. Подцепив «усовершенствованное» ожерелье айнов указательным пальцем, баба Феня скрупулезно осмотрела его со всех сторон.
— Готово, — произнесла она, не найдя изъянов в изделии. — Должно сработать. Зови своего каторжника, пусть примерит.
— Дров тебе, баб Фень, на два года хватит! — первым делом похвалился появившийся в избе Квазимодо. — Да и ты, гляжу, без дела не сидела! — произнес он, оценив «изделие народного промысла». — Работать будет? — поинтересовался он между делом, надевая амулет на шею.
— А поверить-то и не на ком, — сказала ведьма.
— Ладно, принимаем на веру, без полевых испытаний! — произнес горбун, пряча ожерелье под рубашку. — Ну что, бабуль, пора нам…
— Ну так и скатертью дорожка! — сказала баба Феня. — Ты, Умник, над моим предложением пораскинь, а ты, каторжанин, на рожон не лезь — тебя Возгарька в бараний рог свернет… Он хитрый, способ обязательно изыщет, как мою защиту обойти.
— Не боись, старая, прорвемся!
— Смотри сам не порвись! — предупредила ведьма. — Про котел не забудьте! Чем быстрее мне его доставите, тем быстрее я силы смогу восстановить! Ну а если сильно прижмет — прибегайте, есть у меня схрон один, заповедный, оттуда никакая нечисть вас выковырить не сможет!
— Учтем, Аграфена Тарасовна! До скорого свидания! — чинно раскланялся со старухой профессор.
— Наше вам, баб Фень, с кисточкой! — шаркнул ножкой горбун.
— Не паясничай, изверг! — нахмурилась старуха. — А то не посмотрю, что ты мне все дрова переколол, да накажу…
— Баб Фень, так я ж любя! — произнес Квазимодо, припадая губами к руке Аграфены Тарасовны. — Вот разрулим все косяки, я на тебе женюсь!
— Трепись-трепись! — рассмеялась бабка. — Ох, поймаю за язык! Я ж тебя насквозь вижу! Это ты от страха хорохоришься — давно уже по-настоящему не пугался! А на деле ты молчун, каких поискать! И слово своё держать умеешь!
— Все-то ты знаешь, баб Фень, — отбросив клоунские ужимки, серьезно произнес Квазимодо. — Поджилки трясутся — спасу нет…
— А накось, возьми, — старух протянула горбуну бумажный кулечек. — Пол чайной ложки на стакан кипятка… Принимай утром и вечером, перед сном — забудешь про дрожь в коленках!
— Спасибо, баб Фень! — от чистого сердца поблагодарил старуху Квазимодо.
— Сочтемся, — сказала ведьма. — А теперь — проваливайте, чтобы глаза мои вас не видели!
— Пойдем, Михалыч, пока при памяти! — хохотнул уголовник, выходя из избы.
На обратном пути Крылов, не переставая, думал над предложением Аграфены Тарасовны. Становиться ли подмастерьем у старой ведьмы, или послать её ко всем чертям? Хотя, надо признать, предложение заманчивое! Даже очень! Не к этому ли ты стремился, Дмитрий Михайлович, всю свою сознательную жизнь? Выискивая крупицы тайных знаний в древних трактатах? А что собственно, он теряет? Бессмертную душу? Теплое местечко в раю? Так это еще большой вопрос: куда направят после распределения? Есть подозрения, что любоваться райскими кущами придется из окна экспресса, несущегося прямиком в пекло! Так не стоит ли продлить своё существование здесь, на этой грешной земле? Протянуть сколько возможно, а там будь, что будет? Насладиться жизнью на полную катушку, чтобы было о чем вспоминать, сидя голой задницей на раскаленной сковороде или купаясь в кипящем масле! И хочется, и боязно… Так и не приняв никакое решение, Дмитрий Михайлович решил оставить сей насущий вопрос до лучших времен. Неизвестно еще чем закончиться их противостояние с воскресшим колывановским колдуном. Может, и не придется ничего решать…
— Тьфу-тьфу-тьфу! — сплюнул профессор через левое плечо, прогоняя дурные мысли.
— Чего-то ты, Михалыч, совсем суеверным стал? — усмехнулся Квазимодо. — Если черная кошка дорогу перебежит, объезжать седьмой дорогой заставишь?
— Знаешь, как говорят: лучше перебдеть, чем недобдеть! — ответил Крылов. — А в нашем с тобой деле лучше не рисковать понапрасну! Суеверия, как оказалось, не на пустом месте выросли!
— Народна мудрость?
— Ну, можно и так сказать, — ответил профессор. — Как думаешь, сумеют твои ребята котел для старухи раздобыть?
— Не кипишуй понапрасну! — обстоятельно заявил горбун — по мере приближения к дому, к нему вновь возвращалась былая уверенность. — Достанут они твой котел!
— Хорошо, — произнес профессор. — Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
Квазимодо промолчал. Он лишь неодобрительно покачал головой, осуждая излишнюю суеверность Крылова.
На подъезде к Алексеевскому монастырю, узкая проселочная дорога оказалось перегорожена двумя черными «Волгами» с темными тонированными стеклами. У одной из машин оказалось пробито колесо. И сейчас его сосредоточенно менял хмурый «водила». Возле головной машины стоял, покуривая трубочку, щуплый абсолютно лысый благообразный монах в темной сутане, с большим наперсным крестом на груди. Его открытое морщинистое лицо лучилось добродушной улыбкой. А вот люди, окружающие «батюшку» не понравились горбуну с первого взгляда. Было в них нечто такое… опасное… хищное… Сам будучи еще тем зверем, уголовник чувствовал таких людей за версту. Не простые ребятки, ох не простые! Даже расслабленные позы, в каких пребывали люди окружающие монаха, не могли ввести горбуна в заблуждение: если потребуется они в пять секунд могут порвать на куски любого… Да и слегка топорщившиеся элегантные костюмы наверняка скрывали огнестрельные сюрпризы в оперативных кобурах. Квазимодо затормозил и, открыв дверь, высунулся из «козлика».
— Мужики, может помочь? — крикнул он, зависнув на подножке.
— Сами справимся! — буркнул колдующий над пробитым колесом «водила».
— По обочине объедешь? — спросил один из окружения монаха.
— Попробую, — пожал плечами горбун.
— Тогда давай, пошевеливайся!
Квазимодо залез обратно в машину и осторожно, стараясь не свалиться в придорожный кювет, принялся объезжать «волгу», пробившую колесо. Выскочив на дорогу, он прибавил газ, внимательно наблюдая в зеркало заднего вида за оставшимися позади людьми.
— Ничего странного не заметил, Дмитрий Михалыч? — спросил попутчика горбун.
— Ты о чем? — погруженный в свои мысли профессор почти не обратил на встретившихся на дорогое людей никакого внимания.
— Машины с «конторскими» номерами…
— КГБ? Уверен?
— Угу, — кивнул горбун, — я этих псов как следует рассмотрел! Это не просто легаши! Те так — рохли… Эти — настоящие звери, бойцы! Причем приезжие — в наших краях такие не водятся! Можешь поверить на слово, уж я-то в курсе… Что может связывать приезжих чекистов и того странного монаха? — задумался уголовник. — Не просто же так они его до монастыря подбросили? — размышлял Квазимодо. — И стояли они вокруг него так, словно охрана… Ну, не может же «контора» охранять какого-то монашка?
— А почему ты решил, что он странный? — спросил профессор.
— Не знаю… Возникло такое ощущение… Ну, и курил он… — сбивчиво пояснил горбун.
— Курение не такой уж тяжкий грех, — возразил Дмитрий Михайлович. — Видывал я священников, смолящих табак без зазрения совести. Так что все в порядке.
— Нет, было в нем что-то странное… — не сдавался горбун. — Я прямо вот здесь почувствовал… — Он прикоснулся рукой к груди. — Черт, это амулет! Это он…
— Что с амулетом? — заинтересовался Дмитрий Михайлович.
— Это не я странное почувствовал, — сумел, наконец, разобраться с чувствами Квазимодо, — это амулет на него среагировал! Точно! Амулет!
— Ты хочешь сказать, что тот священник — нечисть?
— Не знаю, но амулет сработал! Зуб даю!
— Интересно, интересно! — произнес профессор. — Только нам от этого никакой выгоды.
