Запах страха. Коллекция ужаса - Джонс Стивен (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Они начали собирать остатки обеда. Он завернул бутылку с водой в полотенце, чтобы сохранить ее холодной, она почистила нож и собрала продукты в рюкзак. Когда все было готово, они подняли рюкзаки и постояли под палящим солнцем, подгоняя ремни и застежки.
Мартин оперся о посох катсуни, купленный в магазине, но изготовленный из древесины какой-то редкой местной породы карликового вяза. Эта штука хорошо помогала начинать разговоры в сельских районах.
— Наверняка это связано с чувствами больше, чем с чем-либо другим. С ощущением, что я не принадлежу этому месту. Как будто…
— Что?
— Как будто я предмет, заброшенный сюда случайно, против воли, как говорил тот немецкий философ. Оказавшийся в месте, которое не является моим настоящим домом.
— Понятно.
Мартин не осмелился даже намекнуть на то, что он почувствовал прошлой ночью: появившееся во время секса ощущение отчуждения заставило его вспомнить старую идею, к этому времени уже почти забытую.
Они продолжили подъем.
Спустя час-два они достигли верхнего края утеса. Плоский гребень, разделявший два пика, весь был покрыт высокими анисами, пришельцами из другого измерения. Мартин и Марлин остановились, чтобы передохнуть и насладиться открывшимся им потрясающим видом.
Море осталось далеко внизу, впереди лежала огромная каменная чаша, образованная голыми изорванными скалами. Впадина была частично обработана, и на ней можно было заметить несколько крошечных темных фигур, снимающих урожай с поля, и еще несколько таких же темных фигур копошились в винограднике. Посредине впадины проходила грязная дорога.
Мартин, сам того не ожидая, вдруг обнял Марлин, и это было все равно что обнимать воздух.
След спустился в сухую котловину, полностью лишенную влаги, если не считать нескольких орошаемых участков, находящихся в самой ее глубине. По тропе шмыгали маленькие юркие ящерицы. Марлин и Мартин стали спускаться, держа курс на самый большой из домов — массивное здание с выбеленными стенами и навесом над порогом.
В тени стояли огромные пластиковые баки рыжеватого цвета с черными крышками. Обычно в таких контейнерах держат вино, что давало надежду найти здесь кафенион. Надежду эту укрепило и то, что на пороге лежало несколько явно чужеродных походных рюкзаков. Их яркие цвета указывали на присутствие туристов или посетителей. Из дома, шлепая дешевыми пластиковыми вьетнамками по бетонному полу дворика, вышла крестьянка, женщина средних лет в черных одеждах с грязным серым передником. Она приветливо улыбнулась и покачала головой, что на Балканах обозначает вопрос. В глазах промелькнула тревога.
— Ксени. Катсе, катсе, — настоятельно произнесла она.
Получив приглашение, они сели на пару хлипких стульев с протертыми до дыр сиденьями.
— Неро фелете?
Мартин кивнул, и женщина ушла за водой. Пока она была внутри, Мартин посмотрел на рюкзаки, прислоненные к колонне, и узнал немецкую марку.
Женщина снова появилась, неся на подносе тыквенные семечки, фундук и несколько ярких карамелек. Два стакана воды довершали композицию.
Они предусмотрительно произнесли на греческом тост за здравие женщины, прежде чем выпить холодную воду. Последовали неминуемые вопросы: откуда вы, чем занимаетесь, зачем приехали, есть ли у вас дети? Сочувственное кудахтанье при ответе «нет».
Эта формула в тот же самый миг, наверное, повторялась десятки раз по всему острову, когда туристы знакомились с местными греками. Если допрашивающий был мужчиной, вопросы задавались несколько другие: кто сколько зарабатывает, какой годовой доход? Деликатное прощупывание, сбор информации. Закидывание наживки и подсекание с единственной направленностью в сторону «чем этот человек может быть выгоден мне?».
Поток вопросов иссяк, как только стало понятно, что эта пара — простые люди, занятые обычным, хоть и малопонятным делом, путешествием ради самого путешествия. После этого Мартин воспользовался возможностью попрактиковаться в греческом и тоже задал несколько вопросов.
Нет, здесь нет кафениона. Заночевать негде. Вон та гора называется Эфендис Кристос. Люди, которые здесь находились, все были из деревни внизу, а сюда поднялись ухаживать за садами. Вечером они спустятся. Да, тут были другие туристы, немцы, они поднялись выше на гору.
У Марлин зрение было лучше, поэтому она увидела их первой. Красная точка, желтая и две синих — неестественно-яркие цвета курток или свитеров наверху, У самой вершины, виднелись на головокружительной отвесной тропе.
«Они там провели весь день», — сказала женщина.
И как будто для того, чтобы подтвердить ее слова, с горы донесся звук далекого пения йодлем. «Развлекаются», — подумал Мартин.
Через какое-то время, когда в небе уже чувствовалось приближение вечера, расспросив женщину о дороге к следующей деревне, Мартин и Марлин продолжили поход. Они отправились по сухой земле на восток, спинами к солнцу, поднялись по одной тропинке, потом подругой и наконец вышли на третью, водораздел. Вокруг не было никого. Стояла полная тишина.
Они посмотрели вниз, на перешеек, пересеченный несколько часов назад, у подножия северного массива. По обеим сторонам к пыльной тропе, на которой они стояли, примыкали две равнины. За правой, метрах в ста над ними, темнел теперь уже не такой высокий кряж Эфендис. Дорога проходила уже почти вровень с длинным хребтом, и подняться на него теперь не составило бы труда.
«Как в театре теней», — подумал Мартин и почувствовал себя обманутым, когда понял, что представлявшееся таким трудным с одной стороны, с другой стороны оказалось столь простым. Это навело его на мысль об автоматах Декарта, которые ходили по улицам в длинных плащах, скрывающих механизмы внутри, неотличимые от остальных прохожих.
— Они и есть прохожие, — вслух произнес Мартин.
— Что?
— Нет, ничего. Просто задумался о горах.
Марлин рассмеялась. В смехе ее послышалась какая-то непривычная металлическая нотка.
— Эфендис Кристос. Господи! Они здесь, наверное, все турки, — сказала она.
— Она даже не знала, что это слово к ним пришло от их восточных соседей. Или они родственники?
Продолжая смеяться, Марлин предложила разбить лагерь. Если пройти еще немного, они по-прежнему смогут наблюдать за обеими равнинами, сами скрытые от глаз припозднившихся крестьян. Глубокая пустынная равнина, по которой им предстояло пройти завтра утром, открывалась далеко впереди и уходила направо. За ней виднелась широкая полоса южного берега.
Отойдя на несколько шагов от ухабистой тропинки, которая теперь местами проходила по голым камням, они развернули спальные мешки и матрасы. Потом, сидя на надувных подушках и не разговаривая, поужинали разогретым на походной газовой печке бульоном и бутербродами с сыром.
На удивление чистый и прозрачный воздух позволял рассмотреть каждую деталь даже весьма отдаленных объектов. Предметы в нескольких милях от них казались совсем близкими. Начавшие сгущаться тени уже заметно удлинились. Такую кристальную чистоту часто представляешь, но редко видишь воочию.
Мартина глодало смутное беспокойство, но, не в силах найти слов, чтобы выразить это чувство, он молчал.
— Ты чего?
— Ничего. Просто… Я не могу об этом говорить.
Помолчав, Мартин добавил:
— Правда, ничего серьезного.
И вдруг почувствовал, что глаза его без какой-либо причины неожиданно наполнились слезами. Быстро встав, чтобы Марлин этого не заметила, он отвернулся и посмотрел на дорогу, по которой они пришли.
— Пройду немного назад. Хочу посмотреть, как удлинились тени.
Ответа не последовало, поэтому он неспешно двинулся через невысокие кусты, единственную растительность на этой лишенной деревьев земле, через безбрежную симфонию оттенков желтого, коричневого и черно-зеленого, пахнущую пряностями и экскрементами животных. На небе не было ни облачка.
Немного поднявшись по холму, он повернулся. Северные склоны Эфендис справа от него теперь погрузились в тень, но каждый предмет на неровной поверхности был прекрасно виден. Он почти слышал, как пыльно-пурпурные камни потрескивают, начиная остывать после непрерывной дневной жары.
