Нарцисс в цепях - Гамильтон Лорел Кей (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Черри и Зейн завертелись вокруг Натэниела, все теснее и теснее, пока не стали соприкасаться телами. Они постоянно его подталкивали, как акула, проверяющая, съедобен ли ты.
— Пошли, ребята, времени нет. Надо ехать в лупанарий выручать Грегори.
Зейн упал на колени рядом с Натэниелом, водя руками по его телу. Его ладони скользнули под топ Натэниела.
— Вставай, Зейн, — сказала я.
Черри подступила очень близко к Натэниелу, глядя на него сверху, взяла его рукой за подбородок и приподняла, будто собиралась поцеловать.
— Кто это был?
— Это его дело, — сказала я.
Натэниел глянул на меня искоса, и этого хватило. Я праздную труса. Пульс забился на шее, я попыталась его успокоить — без особого успеха.
— Если бы это был Зейн или я, то да, — возразила Черри. — Но пока ты была в больнице, мы решили, что Натэниел должен представлять всех своих партнерш парду до того, как чем-нибудь с ними заниматься.
— А у меня, как у Нимир-Ра, разве нет президентского вето?
Черри подняла на меня глаза:
— Конечно, но согласись, что надо проверять его партнеров. Он чуть опять не довел тебя до гибели.
Я соглашалась, но не на эту ночь. В эту ночь — или во все другие, — я хотела, чтобы никто не лез не в свое дело. Всем было плевать, кто с кем спит, — до сегодняшнего дня. Все складывается. Я впервые сделала нечто неосторожное с одним из них, и мне придется сознаться, какие бы чувства у меня по этому поводу ни были. Открыв рот уже, чтобы сказать: «Это была я», я остановилась, увидев идущих к нам леопардов-оборотней. Из них из всех была одна, при которой мне меньше всего хотелось бы обсуждать интимные вопросы.
Это была Элизабет. Походка у нее была нечто среднее между «шествует» и «плывет» — идеальная походка для уличной феи. Она вышла из-за машин об руку с Калебом, и на лице ее играла самодовольная улыбка, говорившая, что либо она не знает, что я зла на нее, либо уверена, что я ничего ей сделать не смогу. Она была выше Калеба почти на целых пять дюймов. Локоны спадали до талии — такие темные, что их можно бы назвать черными, если не сравнивать с моими волосами. Она была красива несколько соблазнительной, порочной красотой, как тропическое растение с толстыми мясистыми листьями и прекрасными, но смертоносными цветами.
Юбка на ней едва доставала до верха черных чулок и обнажала подвязки. На ноги она надела черные босоножки на каблуках пониже своих обычных. В конце концов, предстояло ходить по лесу. А кофточка была настолько прозрачной, что видно было отсутствие под ней лифчика, хотя Элизабет, как и мне, он не был бы лишним.
Калеб надел на себя джинсы-клеш, был без обуви и без рубашки. Пояс джинсов находился настолько низко, что видно было кольцо в пупке. Я лично слишком молода, чтобы помнить джинсы-клеш, но помню, как мои старшие двоюродные братья спорили, у кого из них клеши шире. Мне и тогда они казались уродливыми, и со временем мое мнение не изменилось.
Калеб был очень собой доволен. Я могла бы ручаться, что они только что занимались сексом, но совершенно не мое дело, с кем они трахаются. Нет, честно, не мое.
— Я рада, что ты хорошо провела время, Элизабет.
Она сжала руку Калеба:
— О, и еще как!
— Рада, потому что дальше время выпадет очень, очень плохое.
Она изобразила надутые губы:
— Неужто наша маленькая Нимир-Ра обиделась, что я не пришла спать с ней рядом голышом?
Я не могла не засмеяться.
— А что смешного? — спросила она. Калеб подался от нее в сторону, высвобождая руку.
— Почему ты думаешь, что я тебя не убью, Элизабет?
— За что?
— Ну, хотя бы за то, что бросила Натэниела в клубе, дала захватить его плохим парням, а в результате чуть не погибла я. Или зато, что теперь я настоящая Нимир-Ра.
— А мне надоело с ним нянчиться, — сказала она. — С ним было очень прикольно, а теперь уже нет. Он становится стандартным.
— То есть больше не хочет тебя трахать, — уточнила я.
Первые признаки гнева показались у нее на лице.
— У нас были по-настоящему хорошие моменты, у нас с Натэниелом.
— Очевидно, недостаточно хорошие.
Она шагнула и встала рядом с Черри, то есть очень близко от меня. Она действительно меня не боялась, и я знала почему — или думала, что знаю. Она хамила, вела себя высокомерно и была гвоздем в сапоге с того момента, как я взялась управлять пардом, и я ни разу не набила ей морду — ни в каком смысле. Я все ей спускала, потому что, как она всегда бывала рада подчеркнуть, могла ее убить, но наказать — никак. Для оборотня «наказать» значит либо избить его до полусмерти, либо устроить ему какую-нибудь мистическую пакость, которой они все боятся до судорог. И она была права. Оборотневской магией я не владела. И не сразу я поняла, почему я ей так много спускаю. Я убила ее милого, мужчину, которого она любила, и оттого мне было неловко. Габриэль заслужил смерть, но она его любила, и я ей сочувствовала. Однако остатки этого сочувствия кончились, когда я увидела Натэниела, висящего на цепях с мечами в теле. Правила изменились, а Элизабет этого не знала. Еще не знала.
Из кустов неслышно выходили остальные леопарды, выбираясь на дорогу. Волосы Мерля светились в темноте белым, борода и усы блестели серебром. Он был одет в прямые джинсы и ковбойские сапоги с серебряными накладками на носках. Раскрытый кожаный жакет скорее обрамлял грудь, чем покрывал. С ним была женщина.
Высокая — шесть футов, если не больше. Обута в кроссовки, дальше — джинсы, просторная футболка до середины бедер. Волосы почти черные, прямые, густые, срезаны чуть выше плеч. Косметики нет, выступающие скулы делают лицо скульптурным — почти резким. Глаза светлые, губы тонкие. Лицо из тех, которые были бы красивы, если чуть-чуть подкрасить, но и так производят впечатление. Не такое лицо, которое может забыться или наскучить. Мерль держал ее за руку, но не как влюбленный подругу — скорее как отец дочь.
Она вибрировала неотмирной энергией, которая в той или иной степени есть у всех леопардов-оборотней. Но здесь я почувствовала покалывание кожи за несколько ярдов.
— Это Джина, — представил ее Мерль.
— Здравствуй, Джина, — сказала я.
Она посмотрела на меня, и страх в ее глазах сменился презрением.
— Коротковата для Нимир-Ра.
— Мы с Микой одного роста, — сказала я.
— Я и говорю. — Она пожала плечами, но эта бравада не казалась искренней. Скорее это как если человек свистит в темноте. Но я не стала обращать на это внимание — сегодня у меня другие проблемы.
Последняя из моих леопардов, Вивиан, подошла одна. Она была из тех немногих женщин, которые вызывали у меня желание защитить и заставляли вспомнить прилагательные «кукольная» и «хрупкая». Вивиан была одной из самых красивых женщин, которых я знала, и простые шорты вместе с прозрачным топом и сандалиями этого не скрывали. Она была афроамериканка с примесью ирландской крови, и цвет кожи у нее был безупречный бледно-какаовый, которую только эта смесь и дает. Она была как-то растерянна, и я знала почему. Впервые за год рядом с ней я не увидела Стивена. Стивен и Грегори были двойняшками, оба стриптизеры в «Запретном плоде». Вивиан со Стивеном жили вместе и были очень счастливы. Но Стивен сегодня ночью будет в лупанарии, как все добрые вервольфы, а Вивиан придет туда с леопардами. Бедняжка Вивиан. Бедняга Стивен. До этой минуты мне не приходило в голову, что Стивен может сегодня потерять брата.
Вивиан упала передо мной на колени, и я протянула ей руки. Она стала о них тереться, как до того Черри и Зейн. Элизабет не стала меня приветствовать, и это тоже было оскорбление. Ее спутники, в отличие от нее, не были моими леопардами. И она намеренно выразила мне пренебрежение, но впервые на публике. Обычно я на этом не настаиваю, потому что не люблю, когда она меня трогает, но я видела лицо Калеба, когда Вивиан встала, закончив приветствие. Он заметил этот недосмотр.
— Как жизнь, Вивиан?
— Настоящей Нимир-Ра не надо было бы спрашивать, — встряла Элизабет.
