Гурман - Варго Александр (книги полностью .TXT) 📗
Мила на мгновенье прервала свою работу. Она что-то пробормотала, сделала еще один укол Павлу в бедро, засунула кляп в глотку. Какое-то время он продолжал мычать. Его лицо приобрело цвет вареной свеклы. Бешеные, наливающиеся кровью глаза вылезли наружу настолько, что вот-вот были готовы выплеснуться из глазниц и закачаться на нервах.
Мила подняла раскаленный паяльник и прижгла несколько сосудов, которые кровоточили слишком сильно. Павел затих, лишь его конечности продолжали слабо вздрагивать. Весь полиэтилен на полу был заляпан темно-красными пятнами. Кровь непрерывно стекала с рваных рулонов кожи, свешивающихся с тела.
Прошло не более минуты, и тело Павла грузно провисло, а глаза закрылись.
Мила довольно хрюкнула и продолжила работу. Виктор неотрывно глядел на пытку.
— Не смотрите, — Катя едва ворочала языком, ее стошнило на собственные колени. — Как вы будете с этим жить?
— Я хочу к своему сыну, — продолжая немигающим взглядом смотреть на экзекуцию, ответил Виктор.
— Вы не увидите его, — хрипло сказала Катя, отплевываясь. — Ребенка нет и не было. Она обманула вас, чтобы всех нас притащить в этот подвал.
— Заткнись! — проревел Виктор.
Взмокшие от пота волосы прилипли ко лбу. Он тяжело дышал, верхняя губа задралась, как у бойцового пса.
— Я устал слышать твое нытье!
Катя умолкла, ошеломленно уставилась на свои колени, изгаженные рвотой.
— Я убью ее, — очень тихо сказал Виктор, но Кате удалось расслышать его слова. — Мы уйдем отсюда. Да. Вместе с моим сыном Сережей.
«Он сошел с ума», — устало подумала Катя и пошевелила пальцами, пытаясь разогнать по венам застоявшуюся кровь.
К ним неслышно приблизилась Мила, снимая перчатки, поблескивающие кровью. Они вместе со скальпелем полетели в тазик, стоящий на полу, в котором Артур совсем недавно мыл бритвы. Затем женщина сняла очки, рукавом стерла мутные брызги со стекол. Из ее груди вырвался глубокий вздох.
— Я стала уставать в последнее время. Прошло столько лет, но я никак не привыкну, что Сережи нет со мной. — Она промокнула носовым платком уголки глаз. — Тяжело одной. Катенька, ты проголодалась?
Девушка издала квакающий смешок и спросила:
— Он умер?
— Кто, дядя Паша? Нет, — успокаивающе произнесла Мила. — Он погрузился в глубокий сон, хотя и не заслуживает этого. Но его крики действовали мне на нервы. Он очень шумный, у меня от него началась мигрень. Мужчина должен уметь переносить боль.
Катя посмотрела на тело, покачивающееся на цепях, и ее живот вновь скрутили спазмы. Срезанная кожа лоскутами доходила до самых колен Павла. Если бы не пронзительно-алый цвет, издалека это можно было принять за наряд папуаса, сделанный из пальмовых листьев.
— Он скоро проснется. Если ты хочешь ему что-то сказать, продумай это заранее. У него будет очень мало времени. — Мила обворожительно улыбнулась. — Так ты хочешь есть? У меня в холодильнике пицца. С грибами и помидорками, свежая. Я могу подогреть.
— Пицца, — повторила Катя и шмыгнула носом. — Нет, спасибо. Я не хочу есть.
— Может, компотик?.. Я сварила недавно вишневый. Я всегда детишкам готовила вкусные компоты. Это не нынешняя дрянь в ярких упаковках. Ты не представляешь, как я скучаю по своим малышам, — призналась она, рисуя указательным пальцем на фартуке узоры из густеющей крови. — Но у меня не было выбора. Работая в саду, я ничего не успевала. Сама видишь, сколько тут дел. Слепота — отличный повод уйти с работы, не вызывая подозрений.
— Я до сих пор не могу поверить, — не глядя на Милу, сказала Катя.
— Это неважно. Главное — я люблю вас всех. Если тебе неприятно смотреть на него, я сделаю вот что. — Мила подошла к рубильнику и отключила лампу, которая освещала место пытки.
Эта часть помещения погрузилась в темноту, но Кате все равно был виден человек, подвешенный к потолку.
Мила вернулась к ним.
— Виктор, посмотри на меня.
Пальцы бывшего сыщика сжались в кулаки.
— Скоро ты увидишь своего сына. Через час-полтора, — пообещала она. — Потерпи, он сейчас спит. Но у меня появился один вопрос к тебе. Я случайно услышала твой разговор с Артуром. — Она снова села напротив Виктора и пристально посмотрела ему в глаза. — Ты сказал, что Артур убил своего отца, моего Сережу. Это правда? Или ты хотел вызвать в нем какие-то чувства? Спровоцировать на что-то?
— Это правда.
— Откуда такая уверенность? Только не вздумай мне лгать. Помни, что у тебя в затылке.
— Я служил в милиции, лично приезжал, когда в сарае Артура нашли труп Малышева, — проговорил Виктор. — В прессе лишь указали, что он найден мертвым. Его пытали перед смертью. Только об этом знают очень немногие.
Мила выпрямилась. Ее лицо побледнело, покрылось морщинами. Она выглядела растерянной и даже напуганной.
— Ты хочешь сказать, что это сделал Артур? — Мила сжала виски Виктора ладонями и вперила пронзительный взгляд в его осунувшееся лицо. — Ты не врешь, — сказала она. — Меня не было в Каменске много лет, — медленно произнесла Мила, начиная расхаживать вокруг пыточных приспособлений. — Сережа сказал, что нужно на время уехать. Мы однажды чуть не попались. Я переписывалась с ним какое-то время, а потом узнала, что он пропал без вести. Но мне бы и в голову не пришло!.. — Она остановилась у широкой доски, над которой стояли две вертикальные перекладины с деревянным валом посередине.
Несколько минут Мила провела в полной неподвижности. Было слышно, как с тела Павла на полиэтилен капает кровь.
— Сюда много веков назад клали еретиков, — наконец сказала Мила.
Она крутанула ручку, которая крепилась к валу, и он со скрипом завертелся.
— Преступника привязывали к доске, делали разрез в животе, вытаскивали часть кишечника и прибивали к валу. Если работать аккуратно, кишечник не порвется, намотается полностью.
Она говорила спокойным, неторопливым голосом, как гид в музее искусств, но Кате и Виктору было видно, что сумасшедшая баба все еще не может прийти в себя. Новость об истинной причине смерти Малышева просто ошарашила ее.
— В течение нескольких минут из человека можно было вытащить более семи метров кишок. У него на глазах. Кто-нибудь хочет испробовать это на себе? — Она оставила в покое ручку вала и перешла к огромному быку. — Это изобрели древние греки. Фаларис, сицилийский правитель, очень любил сажать людей в этого быка. Видите? На спине статуи сделан люк. Под брюхом разводили костер, и бык очень быстро раскалялся от жара. Крики приговоренного доносились из отверстий, проделанных в ноздрях статуи. Витя, я гляжу, тебе скучно? Хочешь посидеть внутри? Правда, я еще не успела убраться. Там несколько дней назад изжарился один полицейский. Тот самый, который помог нам с Артуром покинуть Заозерье. — Она вытерла рукавом слезы, всхлипнула, ровным шагом подошла к стене и сняла с крючка подводное ружье. — Наверное, я закончу все прямо сейчас, — прошептала Мила, приподнимая оружие.
Зазубренный наконечник стрелы слабо блеснул.
Олег погрузился в странное состояние. Он испытывал вялую расслабленность, даже приятную, и страх. Затаенный, прогорклый, как старый жир, на котором бессчетное количество раз готовили пищу. Он по капле сочился из пор его кожи, выдавливал наружу жизнь и рассудок.
В комнату, тяжело ступая, вошел Артур. Его высохшее лицо было встревоженным. Он присел на корточки и закрыл вентиль, подающий газ, выбил ногой баллон из-под котла, подошел к стене и начал крутить ручку лебедки, вытаскивая Олега из кипящего чана.
— Я спасу вас. А вы поможете мне, — прохрипел Артур, испуганно оглядываясь.
С распухших, неестественно белых ног Олега стекали капли и падали в бульон, сваренный из человека.
— Вы покажете мне солнце?
— Да.
Олегу захотелось рыдать от счастья. Он спасен! Вот только сможет ли идти этими ногами?
— Потерпите немного.
Только теперь Олег открыл глаза.
Над ним склонился Артур и пробубнил:
— Вам скоро станет легче.
