Зеркальный лабиринт - Калинина Наталья Дмитриевна (читать книги онлайн без txt) 📗
Рауль, бросив сумки на землю, захохотал и захлопал, выказывая одобрение. Лаура же поспешно, пока ее не настигла следующая реплика «врага», скрылась за дверью.
– Вот так всегда. И что я ей такого сказал?.. – с деланым недоумением на лице развернулся к нам парень. – Оскорбила! И даже не поцеловала!
– Хочешь, я тебя за нее поцелую? – с усмешкой предложил Рауль, шагая навстречу громиле. Они обнялись с радостью встретившихся после долгой разлуки братьев.
– Давид – мой самый близкий друг, – весело, все еще обнимая рукой за широченные плечи грубияна, представил мне его Рауль. – А на перепалку с Лаурой не обращай внимания! Это их многолетняя манера общаться.
– Не представляю, как мы с твоей сестрицей выживем под одной крышей, – буркнул Давид. – Боюсь, что она меня в один из дней ужалит, и я скончаюсь в страшных муках.
– Если ты только первым ее не сожрешь.
– Там жрать нечего – одни кости, – вздохнул Давид с лживым сожалением.
Я, не зная, как реагировать, стояла с вежливой улыбкой и мечтала о том, чтобы укрыться в доме от холодного ветра, от которого мало спасали куртка и свитер.
– А это, так понимаю, и есть та русская матрешка, которая причинила нам столько головной боли? – снизошел Давид до меня.
Я сдержала чуть было не сорвавшееся с языка замечание, что причинить головную боль этому товарищу никак не могла хотя бы потому, что впервые его видела.
Бесцеремонный взгляд Давида ощупывал мое лицо с таким вниманием, будто собирался приобрести его в личное пользование и выискивал скрытые дефекты. Мне стоило великого труда не отвести взгляда, а продолжать смотреть этому нахалу прямо в глаза.
– Ничего, симпатичная. Пожалуй, усилия, затраченные на ее поиски, соответствуют внешности, – обронил Давид таким тоном, будто сообщал другу технические характеристики какого-нибудь аппарата или машины. И уже мельком окинул взглядом мою фигуру. – Даже хорошенькая.
«Чего о тебе не скажешь», – чуть не вырвалось у меня. Привлекательным назвать Давида можно было с большой натяжкой, и то лишь в случае, если бы в радиусе ста километров вымерли все мужчины и остались одни самцы орангутангов. Был он ниже Рауля на полторы головы, но из-за широких плеч и крупного сложения казался громилой. Глядя на него, думалось, что он – собрание приставленных друг к другу геометрических фигур, такой мультяшный человек с абсолютно круглой головой, соединенной с телом-квадратом цилиндрической шеей и той же формы руками, размерами в обхвате с мое бедро. Общую картину собрания идеальных геометрических фигур нарушал вид ног, чью кривизну не скрывали даже широкие джинсы. Возможно, Давид был ровесником Рауля, но казался старше из-за залысин. Черты его лица были крупными и расплывчатыми: нос с широкой нечеткой переносицей, полные губы с размытыми границами, невнятной формы подбородок. Пожалуй, только глаза были по-настоящему красивыми – по-испански крупными, темными, наполненные пугающим магнетизмом и с густыми, как щетка, ресницами. Мне подумалось, что природа-художница, изобразив лицо Давида, оставила рисунок под дождем и спохватилась, когда капли размыли линии, но еще не успели коснуться прорисованных глаз.
Этот тип мне не понравился сразу, и только из-за того, что он близкий друг Рауля (и что их связывает?!) я решила, что постараюсь найти в нем еше что-то, помимо глаз, привлекательное.
– Анна – красавица! – сказал Рауль, обнимая меня за плечи. И, обращаясь уже ко мне, пояснил:
– В устах Давида «даже хорошенькая» звучит как высший критерий красоты. Обычно Давид отзывается о женской привлекательности скудно и бывает красноречив в комментариях, лишь когда видит по-настоящему некрасивую женщину.
– Ну что ж, спасибо, – выдавила я улыбку.
– Мы пойдем в дом: Анна замерзла. Вон как дрожит, – сказал другу Рауль, надевая на плечо ремни обеих сумок.
– Русская – и замерзла, – вполне искренне удивился Давид, закуривая вторую сигарету.
– То, что я русская, еще не значит, что привыкла спать на снегу, – парировала я с приятной улыбкой, хотя с большим бы удовольствием скорчила бы Давиду рожу.
Рауль открыл тяжеленную дверь из растрескавшегося дерева, за которой оказалась еще одна – стеклянная, «расчерченная» на квадраты металлическими рамами-прутьями. И мы вошли в жарко натопленное помещение с голыми стенами из грубо вытесанного камня. Судя по огромному, занимающему почти все пространство, деревянному столу и расставленным по его периметру стульям, – столовую. В помещении стоял веселый шум, так не вяжущийся с некоторой мрачностью, которую придавали приглушенный свет настенных рожков-светильников и косые асимметричные тени, падающие на земляной пол. Приехавшие раньше нас выгружали из коробок, выставленных на стол, продукты и носили их в другое помещение в конце столовой, дверь в которое я не сразу заметила. Лаура стояла рядом со столом и жадными глотками пила прямо из бутылки воду.
– Наконец-то! – к нам, широко раскинув руки для объятий, направилась худощавая девушка с «шапкой» коротких, мелко вьющихся темных волос, со скуластым лицом и пронзительно-голубыми глазами. Расцеловавшись с Раулем, поцеловала по испанской привычке в обе щеки и меня.
– Моника! – представилась она, протягивая узкую длинную ладонь и улыбаясь с такой радостью, будто только моего приезда и ожидала. – Рада с тобой познакомиться. Рауль много о тебе рассказывал.
– Ну не знаю, не знаю… – засмеялся он. – То ли я много говорил об Анне, то ли кое-кто меня о ней постоянно расспрашивал. Анна, Моника – моя подруга. Даже страшно вспомнить, сколько лет мы знакомы, пожалуй, только Давида я знаю дольше, и то ненамного. Как дела, красавица? – спросил Рауль, обращаясь уже к Монике, и ущипнул ее за щеку.
– А как еще могут быть у меня дела? Отлично! Ждали вас. Лаура сказала, что вы попали в плен к вашей маме.
– На самом деле мы ждали Лауру, до обеда она работала. Ну а потом уж застряли в доме родителей. Сама знаешь, если моя мама решит кого накормить обедом… А Марк где? Хочу представить ему Анну. Не вижу его…
В этот момент раздался такой грохот, будто с большой высоты упало что-то тяжелое.
– Зато слышишь, – встрепенулась Моника, оглядываясь. – Марк, небо, ты что там уронил?
Из помещения, дверь в которое находилась в конце столовой, показался невысокий парень с написанным на лице виноватым выражением.
– Коробку с молочными пакетами. Тяжелая! Но ничего не разбилось и не разлилось! – поспешно добавил он.
– Дорогой, я же просила тебя быть аккуратным! – мягко упрекнула молодого человека Моника, но тут же и сменила тему: – Иди сюда, я тебе представлю Анну. И поздороваешься с Лаурой.
Выглядел Марк как типичный программист: круглые очки, рассеянный взгляд карих глаз с припухшими веками, длинные курчавые волосы, стянутые в небрежный хвост, свободный свитер с вылезшими петлями и вытертыми на локтях рукавами. Впрочем, джинсы его были новыми, и обувь казалась дорогой.
Он по очереди поцеловал нас с Лаурой, пожал руку Раулю и после обмена короткими вежливыми вопросами и ответами подхватил очередную упаковку с пластиковыми бутылками и удалился.
– Помощь нужна? – спросил Рауль, кивая на оставшуюся коробку.
– Да Марк отнесет… – махнула рукой девушка. Рауль же, видимо, решив, что в руках Марка ноша рискует не добраться до пункта назначения, поставил сумки на пол, подхватил коробку и кивнул нам с Лаурой:
– Пойдемте, познакомлю вас с остальными.
Вторая комната оказалась не кухней, как я подумала, а хозяйственным помещением с огромным нагревательным баком, прикрученным к стене, от которого вниз, скрываясь в полу, шли трубы с вентилями. Вдоль другой стены стояли современная стиральная машина и холодильник. Больше ничего в этом помещении не было, и пустующее пространство заставляли коробками с провизией.
– Оренсе! – воскликнул, обращаясь к Раулю, парень весьма приметной внешности. Во-первых, сам по себе он был довольно ярок – высокий, смуглый, с черными крупными глазами и густыми бровями. Во-вторых, выделялся из всей компании длинными дредами, убранными назад и перехваченными кожаным шнурком. В-третьих, руки его, от кистей до локтей, были покрыты цветными татуировками. В-четвертых, нижнюю губу и бровь молодого человека украшал пирсинг, а в оба уха были вдеты металлические кольца. Одет парень был соответственно своему стилю – в стоптанные кеды, джинсы, обтрепанные понизу, с прорехами на штанинах (подобных джинсов был любитель и Рауль), и свободного кроя рубаху с закатанными рукавами.
