Джек. В поисках возбуждения - Ульрих Антон (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Глава вторая
Едва лишь сержант ушел, как констебль тотчас переместился со своего освещенного участка в тень домов, с испугом глядя в зашторенные окна кабинета, где, по его предположению, сейчас находился предмет внимания. Узкий тупик между домами, заканчивающийся грязным дощатым забором, воняющий кошками и помоями, успокаивающе подействовал на всегда степенного Смита. Привыкший крепко стоять на твердой земле, он с ужасом поглядывал в сторону особняка, даже не представляя себе, как это еще совсем недавно он безо всякого страха и стеснения разглядывал, стоя под газовым фонарем, джентльмена с прекрасными бакенбардами. А вдруг тот заметил следившего за ним констебля? От этой мысли Смит резко вздрогнул и попятился в самый тупик, ступив во что-то липкое и скользкое.
Констебль дежурил в ту самую ночь, когда инспектор Скотленд-Ярда мистер Фредерик Эберлайн обнаружил четвертую жертву Джека Потрошителя, уличную проститутку по имени Энни Чепмен, по прозвищу Хмурая Энни. Зрелище было не из приятных. Да уж, на такое изуверство больше он не хотел бы глядеть ни за какие деньги, будьте уверены.
Убийца выпотрошил свою жертву, вскрыв живот и вырезав матку. Но этого ему показалось мало, и Джек Потрошитель, срезав с внутренней стороны бедра уличной потаскухи кусок кожи в виде сердца, засунул его ей в рот, словно замкнул мертвые уста. Затем, аккуратно накрыв вспоротый живот юбкой, убийца мелом написал на стене следующие стихотворные строки: «Евреи, вот кого недаром станут в сем деле обвинять. Евреев и других нечистых пора нам с острова изгнать». Смит потому так хорошо запомнил стихи, что сержант Годли приказал ему стереть надпись. Все лучше, чем стоять в карауле около тела несчастной.
Констебль тяжело вздохнул и покачал головой, стараясь отогнать тяжелые видения. Ему вспомнилось, как, старательно и медленно водя тряпкой по стене, он просил бога сделать так, чтобы уж более никогда в жизни не увидеть подобного. И вот на тебе! Мало того что именно Смиту довелось найти во время дежурства жертву, так он еще и должен теперь следить за домом убийцы.
Смит медленно поднял глаза к плотно зашторенным, но все-таки светящимся окнам кабинета и внезапно увидел силуэт мужчины, следившего за ним. И хотя он знал, что объект не должен его видеть, Смит все же сжался, стараясь стать еще более незаметным.
Джентльмен постоял еще немного, разглядывая констебля, которого он, несмотря на царившую в тупике темноту, прекрасно видел, затем вновь вернулся за письменный стол и медленно раскрыл коробку с сигарами. Выбрав лучшую, он поднес сигару к серебряной гильотинке, отрезал кончик и раскурил от свечи. Сизоватый дымок тонкой струйкой поплыл к потолку, заполняя кабинет сладковатым ароматом хорошего табака.
Джентльмен вспомнил, что Хлоя, его жена, обожала этот аромат и даже садилась к нему на колени, когда лейб-медик королевской семьи изволил после обеда курить. Милые сердцу воспоминания мгновенно пронеслись перед затуманившимися глазами. Мужчина взялся за перо и продолжил свою биографию.
Кто был моим физическим отцом – этот вопрос до сих пор чрезвычайно занимает меня. Возможно, именно в нем кроется загадка моего поведения и проблем, которые в последнее время столь серьезно стали мне докучать. Конечно, истинный джентльмен, коим я являюсь, не имеет морального права даже думать, что хоть на йоту сомневается в отцовстве своего родителя, однако после всего того, что со мной случилось, я не только думаю подобным образом, но и могу напрямую задать этот вопрос бумаге.
Помнится, я остановился на свадьбе Чарльза, моего отца, и Анны Эмберли, моей матушки. В первую же брачную ночь отец был серьезно разочарован разницей между его представлениями о физической близости и реалиями, ошеломившими Чарли. Едва лишь до крайности любопытствующие гости наконец соизволили удалиться из спальни, специально приготовленной и лично обставленной плотоядным сэром Джейкобом, как изможденный бесконечно тянущейся свадебной церемонией супруг с глухим стоном повалился в кресло, стоящее подле полукруглой кровати с тяжелым пологом. Анна, уставшая намного менее своего новоявленного супруга, принялась медленно и крайне тщательно разбирать сложную прическу, которая была собрана на голове бесчисленными булавками. Подождав, оправившись и немного восстановив силы, Чарли подошел к жене и нежно обнял ее за талию. «Чарльз, – строгим тоном произнесла та, даже не поворачиваясь к законному мужу. – Позволь, прежде чем ты выполнишь свой супружеский долг, мне раздеться».
«Да-да, конечно», – промямлил отец и, раздевшись догола, уселся в кресло, терпеливо ожидая, пока мама позволит ему приблизиться, дабы наконец-то приоткрыть завесу тайны.
Анна, распустив волосы, с глухим шорохом стянула с себя тяжелое свадебное платье, под которым обнаружился корсет и многочисленные нижние юбки. Можно представить себе ощущения юного Чарли, уже успевшего основательно продрогнуть, сидя нагишом в кресле и ожидающего, пока его жена расшнурует все эти завязки на корсете и снимет множество юбок Его посиневшее тело покрылось противной гусиной кожей, а мысли витали только вокруг, как он надеялся, теплого тела жены. Но вот последняя преграда была снята, и перед ожидающим вожделенного часа супругом предстала Анна в костюме Евы. Маленькие груди-бугорочки, по-мальчишески узкая и квадратная попа, бледная, как у мертвеца, кожа с синими венозными прожилками – вот что предстало перед отцом во всей своей красе. К тому же Анна сама успела замерзнуть и теперь мелко дрожала, стоя перед мужем, не то от холода, не то от страха перед предстоящей постельной баталией.
«Отдаюсь вашей власти, сэр», – тихо прошептала Анна строку из какого-то романа, укладываясь на разостланную постель. Так она и лежала на спине, уставившись в потолок, совершенно неподвижная, похожая на труп. Сходство дополнялось ледяной кожей, чей холод ощутил Чарльз, едва лишь он улегся подле супруги и прижался к ней в надежде хоть немного согреться.
Если бы мама имела хоть теоретические знания о том, как должна проходить первая брачная ночь, то она, я надеюсь, не лежала бы на кровати, словно бревно. А отец, лишь пару раз видевший в полутемном коридоре некие телодвижения, совершаемые дедом с очередной горничной, также был совершенно беспомощен в своем девственном неведении.
Так продолжалось примерно с полчаса. Неказистый вид супруги, холод, пробирающий до костей, и неопытность не позволили папе осуществить намеченное. Конечно, Чарли мог разжечь камин, а Анна кокетливо прикрыть наготу полупрозрачным пеньюаром, но беда заключалась в том, что сэр Джейкоб, самолично готовивший молодым спальню, не позаботился о ведерке с углем, приставленном у камина, решив, что новобрачные и так согреют друг друга пылким страстным соитием. Рано умершая миссис Эмберли так и не вышила для дочери полупрозрачный пеньюар.
Полежав немного, Чарли осторожно прикоснулся пальцами к телу супруги, медленно ведя вдоль бедра. Анна, с детства не переносившая щекотку, задергалась и сильно задрожала. Внезапно на нее накатил истерический смех. Ничего не понимающий и чрезвычайно задетый этим Чарльз смотрел, как на постели извивается его супруга, задыхаясь и плача от распиравшего ее смеха, переходящего в визг. Он сначала испугался такой реакции, отшатнувшись от Анны и решив, что та сошла с ума. Затем отец догадался, в чем дело, и расстроился. Насмеявшаяся вволю супруга объявила, что на сегодня достаточно – она хочет спать.
На следующее утро Чарли вышел к гостям понурый и весь день просидел с кислым выражением лица. Рядом находилась высокомерная Анна, свысока смотрящая на оргию, в которую к вечеру аристократические гости превратили бракосочетание. Неожиданно к ним подошел сэр Джейкоб. Лицо его расплылось в приторной улыбке, а сизый нос, мокрый от пота, сверкал в свете множества свечей, которыми освещали праздничный зал. За спиной деда стояла Лиза Бригз, держа в руках большой поднос с двумя серебряными кубками – фамильной реликвией. В кубках плескался наполненный до самых краев портвейн. «Дорогие мои дети, – торжественным тоном обратился к молодым сэр Джейкоб, – я любуюсь на вашу любовь, и у меня в душе разливается целый поток счастья. Примите же из моих рук наши фамильные реликвии. – Тут старикан сделал мисс Бригз знак рукой, и та, хитро поглядывая, поднесла к сидящим во главе стола молодоженам поднос. – Эти кубки приплыли вместе с самим Вильгельмом Нормандским! – как можно громче воскликнул дед, стараясь, чтобы все гости его услышали. – Так пускай же они перейдут к тебе, сын мой, чтобы ты не ронял честь наших славных предков. Испей же их до самого дна», – патетически завершил он свою речь.
