Пожиратели мертвых (13-й воин) - Крайтон Майкл (книга регистрации .TXT) 📗
Если умирает человек, имеющий жену и детей, его старший сын берет вдову себе в жены – если это не его мать.
Если болезнь настигает состоятельного тюрка, имеющего рабов, за ним ухаживают только они, и никто из его семьи даже не приближается к нему. Для него устанавливается отдельная юрта, которую он не покидает до тех пор, пока не выздоровеет или же не скончается от болезни. Если же такое несчастье случается с рабом или бедняком, его просто оставляют в пустыне на произвол судьбы, а племя идет дальше своей дорогой.
Когда умирает кто-либо из уважаемых и богатых людей, для него выкапывают большую яму в земле, повторяющую по форме его дом. Покойника одевают в самый лучший курток, подпоясанный перевязью с луком и колчаном со стрелами, и вкладывают ему в руку деревянный кубок с опьяняющим напитком. Все его вещи собирают в одну груду, которую опускают на дно его нового, подземного дома. Туда же кладут и самого покойного. Затем над ямой устанавливается юрта, которую обмазывают глиной, создавая некое подобие склепа-купола.
Потом они убивают его лошадей. На краю могилы убивают сто или двести лошадей – столько, сколько принадлежало покойному. Затем все племя ест конину – съедается практически вся туша, от головы до копыт и хвоста. Лошадиные шкуры и головы поднимаются на деревянных шестах, воткнутых в землю, и старейшины произносят священное заклинание: «Вот его верные скакуны, на которых он въедет в рай».
Если покойный был храбрым воином, убившим за свою жизнь множество врагов, то соплеменники вырезают деревянные фигуры по количеству убитых им недругов. Эти статуи расставляют вокруг могилы и произносят следующие слова: «Вот его верные слуги, которые будут служить ему в раю».
Иногда родственники усопшего оттягивают время и не торопятся убивать принадлежавших ему лошадей. В таких случаях кто-нибудь из стариков подстегивает их, говоря следующее: «Я видел усопшего во сне, и он сказал мне: «Вот мы и встретились с тобой. Я еще здесь, рядом, а мои товарищи по здешнему миру ушли далеко вперед. Мои же ноги слишком слабы, чтобы угнаться за ними. Я остался здесь в одиночестве, и мне очень тяжело»». Выслушав эти слова, люди приступают к убийству всего табуна усопшего, и вскоре лошадиные шкуры уже украшают шесты над его могилой. Проходит еще день или два, и тот же старейшина является к своим соплеменникам и говорит: «Я видел усопшего во сне, и он сказал мне: «Скажи моей семье, что я нагнал своих товарищей, и теперь мне здесь легко»».
Таким образом старики хранят древние традиции народа огузов, что помогает избежать искушения разделить лошадей усопшего между оставшимися в живых [2].
И вот наш караван вступил на земли тюркского царства. Однажды утром нам навстречу выехал верхом один из тюрков. Он имел на редкость уродливую внешность, одежда его была страшно грязна, манеры отвратительны, а мышление крайне примитивно. Подъехав к нам, он приказал:
– Стой!
Весь караван остановился, исполняя его команду. Затем он сказал:
– Дальше ехать нельзя. Никому. В ответ мы заявили ему:
– Мы друзья Кударкина. Он захохотал:
– Да кто такой ваш Кударкин? Срал я на его бороду.
Никто из нас не знал, как поступить, когда ведутся такие речи. Но тюрк сам избавил нас от долгих раздумий:
– Бекент.
На хорезмийском языке это значит «хлеб». Я дал ему несколько лепешек. Взяв их, он объявил:
– Можете следовать дальше. Я над вами сжалился.
Мы прибыли в земли, где властвовал тюркский военачальник по имени Этрек ибн-аль-Катаган. Он поставил для нашего посольства несколько тюркских войлочных шатров и предложил задержаться у него в гостях. Его кочевой лагерь внушает уважение количеством юрт, прислуги и утвари. Нам привели баранов, которых мы могли зарезать, и предоставили в пользование скаковых лошадей. О нашем хозяине тюрки говорили как о лучшем наезднике и стрелке из лука. Действительно, я видел своими глазами, как он ехал верхом и заметил летевшего над нами гуся.
Выхватив стрелу из колчана и вскинув свой лук, он пустил коня в галоп. На скаку, поравнявшись с летящей птицей, он выстрелил, и гусь упал на землю.
Я преподнес ему в подарок накидку, сделанную в Мерве, сапоги из красной кожи, парчовый камзол и пять шелковых рубах. Мое подношение было встречено целым потоком благодарственных речей. Более того, тюрк сорвал с себя старый парчовый камзол и преподнес его мне в знак признательности за сделанный ему подарок. При этом я увидел, что курток, который он носил на теле, представлял собой грязные, разваливающиеся от ветхости лохмотья. Впрочем, к тому времени я уже знал, что в обычаях тюрков – носить нательное белье до тех пор, пока оно не развалится от старости. Кроме того, я должен отметить, что этот человек выщипывал себе не только бороду, но даже и усы, что делало его похожим на евнуха. Тем не менее, как я уже упоминал, он был лучшим наездником и стрелком своего племени.
Я полагал, что столь дорогие и редкие подарки, сделанные ему, помогут нам завоевать его искреннее расположение. Выяснилось, что я ошибался. Этот человек оказался коварным предателем.
Однажды он созвал в свой лагерь глав близких ему родов: их звали Тархан, Янал и Глиз. Самым влиятельным из них был Тархан; он был весь скрючен, слеп, и одна рука у него не действовала. Наш хозяин сказал своим соплеменникам:
– Эти люди – посланники от царя арабов к повелителю булгар, и я не могу пропустить их через наши земли, не посоветовавшись с вами.
На это Тархан ответил:
– Ни о чем подобном мы еще и не слышали. С тех пор как наши предки пришли на эту землю, ни один посланник султана не появлялся в наших владениях. У меня есть предчувствие, что султан затеял какую-то каверзу против нас. На самом деле он послал этих людей к хазарам, чтобы настроить их против нас и пойти на нас войной с двух сторон. Лучше всего будет казнить всех этих посланников, разорвав их надвое, и поделить между собой их имущество.
Другой участник военного совета возразил:
– Нет, мне кажется, что нам следует отобрать у них все, что они имеют, и отправить их обратно без вещей, одежды и денег. Пусть возвращаются туда, откуда пришли.
Третий старейшина сказал:
– Нет, у меня предложение вот какое: у хазар находятся в плену наши сородичи. Давайте постараемся выкупить их в обмен на этих людей.
Вот в обсуждении подобных предложений и проходил этот военный совет, который продолжался целых семь дней. И все это время мы, можно сказать, были на волосок от смерти. Слава Аллаху, в итоге они все-таки решили, что нас лучше всего отпустить и не препятствовать нашему продвижению к месту назначения. В благодарность мы вручили Тархану два кафтана, сшитых в Мерве, а также перец, просо и мешок сухих лепешек.
Отправившись в путь, мы вскоре прибыли на берега реки Багинди. Здесь мы распаковали и собрали наши лодки, сделанные из верблюжьей кожи, и перегрузили на них все, что до этого везли на тюркских верблюдах. Загрузив каждую лодку, мы уселись в них группами по четыре, пять или шесть человек и, взяв в руки толстые березовые ветки вместо весел, стали грести в направлении противоположного берега. Сильным течением нас довольно быстро сносило вниз, но тем не менее переправа была завершена успешно. Что же касается лошадей и верблюдов, то они преодолели реку вплавь самостоятельно.
При переправе через реку самое главное состоит в том, чтобы первым делом выслать на противоположный берег отряд вооруженных стражников. Они выступают в роли дозора и защиты на тот случай, если на переправляющийся караван надумают напасть башкиры.
Итак, мы переправились через реку Багинди, а затем точно таким же образом – через реку, именуемую Гам. Потом настал черед реки Одил, затем были Адрн, Варе, Ахти и Убну. Все это крупные реки, серьезные водные преграды.
Так мы прибыли во владения печенегов. Их стойбища находятся вокруг спокойного озера, огромного, как море. Печенеги – смуглые, очень сильные люди, и мужчины этого племени бреют бороды. По сравнению с огузами они очень бедны. Среди огузов я видел людей, владеющих десятью тысячами лошадей и ста тысячами овец. Но печенеги очень бедны, и мы задержались у них всего на один день.
