Происшествие в Долине Безумного Медведя (ЛП) - Кин Брайан (книги онлайн .txt) 📗
Она кивнула.
- О'Бэннон сказал, что они не были злобными. Они были просто как дикие животные, но очень умные.
- Я думаю, что О'Бэннон все это выдумал, - сказал Морган. - Возможно, чтобы ты не убежала ночью.
- Или, может быть, - медленно произнесла Клара, - она придумывает это сейчас, чтобы обмануть нас. Может быть, она решила, что если она сможет напугать нас этой ерундой, мы уедем и оставим ее здесь.
Морган улыбнулся.
- Ты ведь не поступаешь так с нами, не так ли, Кристалл? Ты же не станешь мне лгать. Только не после того, как я тебя освободил.
- Нет, конечно же, нет, - глаза Кристалл широко раскрылись. - Клянусь, я не лгу. Так всегда говорил О'Бэннон. Каждое его слово - правда, как и то, что он сказал мне.
Морган встал и медленно расстегивая ремень. Он не сводил с нее глаз.
- Ну что ж, - сказал он, все еще улыбаясь, - независимо от того, реальны эти безумные медведи или нет, я думаю, что сегодня вы будете в безопасности. Конечно, спать ты почти не будешь - но зато будешь в безопасности, - Морган прошел через лачугу и встал перед ней, расстегнув ремень и штаны. - Время поработать, дорогуша.
Кристалл немного помедлила, а затем потянулась к нему. Ухмыляясь, Джонсон и Паркер присоединились к Кларе на другой кровати. Покачав головой, Стивенс задул лампу и лег спать. Гандерсон сидел у окна настороже и без сна. Он оставался неподвижным, разве что время от времени наклонялся и выплевывал табачный сок.
На долину опустилась ночь.
3.
Гандерсон вздрогнул. Прошло несколько часов с тех пор, как крики, стоны, скрипы, хрипы и шлепки, исходящие из кроватей, наконец-то стихли, их заменили храп и случайные приглушенные звуки разговоров во сне. Температура внутри хижины заметно упала. Он мог видеть свое дыхание перед лицом каждый раз, когда выдыхал.
Дальше в долине река сверкала и переливалась, как полированное стекло, в лунном свете. Днем в лесу было тихо, но теперь он ожил. Из тенистой сосновой рощи донесся крик совы, тревожный и печальный. Насекомые гудели и пели. Верхушки деревьев слегка шевелились, покачиваясь на ветру. Этого было бы достаточно, чтобы усыпить любого другого, но Гандерсон всегда был ночным человеком. Он чувствовал себя более бодрым - более живым - после захода солнца, и темнота, в сочетании с холодной температурой, заставляла его сосредоточиться и быть начеку.
Потерев руки, он слегка переместился на стуле и наклонил голову из стороны в сторону, разминая шею и спину. В маленькой лачуге звучал очень громкий храп. Он посмотрел на остальных, но никто из них не шевелился. Когда через несколько мгновений живот Гандерсона заурчал, Стивенс хмыкнул в ответ и снова принялся храпеть. Никто не проснулся. Гандерсон вздохнул с облегчением. Морган особенно был известен тем, что спал очень чутко. Гандерсон мог только предполагать, что его прежние занятия с новой девушкой измотали босса до предела.
Он выглянул в окно и попытался не обращать внимание на хруст суставов. Гандерсон знал, что он уже не молод, но за последний год боли усиливались, и это его беспокоило. Он не говорил об этом другим, но знал, что Морган это заметил. Босс не пропустит ни черта. Как будто прочитав его мысли, Морган тихо вздохнул во сне. Гандерсон повернулся к нему.
Где-то в темноте снова ухнула сова, и Гандерсон внимательно оглядел своих спящих товарищей. Паркер выбрал одну из пустых коек после того, как он и Джонсон покончили с Кларой. Пастообразные белые ягодицы мужчины поднимались и падали в так его дыханию. Джонсон и Клара лежали в другой койке с переплетенными ногами, дыша в лицо друг другу во время сна. Стивенс свернулся в позе зародыша, выражение его лица было расслабленным и довольным. Время от времени он храпел - хриплый, стаккатный звук, который всегда заставлял Гандерсона задуматься, не умирает ли толстяк. Морган спал на спине, держа пистолет на расстоянии вытянутой руки. Кристалл спала на полу рядом с ним. Морган был достаточно джентльменом, чтобы дать девушке запасную подушку и тонкое, грубое одеяло.
Гандерсон никогда не спал с Кларой. Он никогда не хотел этого, даже когда был пьян. Он серьезно сомневался, что у него появится желание переспать с Кристалл. Не то чтобы он не любил женщин. Он, конечно, получил свою долю - и желающих, и не желающих, особенно во время войны. Но “киска” всегда была для него скорее запоздалой мыслью, способом отвлечься, когда скука грозила подкрасться к нему. Он предпочел бы охотиться в лесу, а не валяться в какой-нибудь постели с вонючей шлюхой на своем члене. Кроме того, было что-то такое в том, чтобы засунуть свой член туда, куда втыкали другие мужчины, и это ему просто не нравилось. Это казалось неестественным. Нецивилизованным. Превращавшим человека в не более чем в дикого зверя, грызущегося с тем, что был в тепле. Это не годилось для такого охотника, как он. По мнению Гандерсона, человек должен быть лучше тех зверей, которых он убивает. Цивилизованнее.
Он снова сосредоточился на задаче, всматриваясь в лунный свет, всегда бдительный, ожидая, что кто-нибудь попадется на приманку. Прошло еще тридцать минут, прежде чем этот шанс представился.
Первым признаком, что хищник вошел на поляну, было внезапное подавляющее молчание. Ночные звуки в лесу - сова, насекомые и все остальные существа - внезапно прекратились. В один момент, вся ночная какофония. В следующее мгновение единственным звуком были его спящие спутники и приглушенный гул реки. Даже лошади затихли.
Затем пришло зловоние. Оно пришло с ночным ветром, поначалу еле заметное, но быстро разросшееся в почти осязаемое облако. Поморщившись, Гандерсон откинулся на спинку стула и отвернулся от окна. Его глаза наполнились слезами, а нос обожгло. Он сунул руку в задний карман и достал свой грязный носовой платок. Обернув его вокруг носа и рта, он подумал, не пахнет ли оно тем же, о чем Стивенс сообщил ранее. Это было что-то едкое, тошнотворное и как будто мокрое. Он никогда не испытывал ничего подобного за все время своего пребывания в дикой природе. Это был не скунс, не мускус рыси или волка в жару. И, несмотря на то, что Стивенс и новая девушка рассказали ранее, это не было зловонием гниения. Прищурившись, он сморгнул слезы и снова посмотрел в окно.
Темная фигура двигалась в лунном свете, скользя по поляне. Онo шлo прямо на двух толстых ногах. Две длинные руки болтались по бокам. Онo остановилось, повернувшись к лошадям, но затем снова зашагалo вперед, направляясь прямо к трупам. Идея Моргана, очевидно, сработала. Существо было привлечено запахом тел. Со своего наблюдательного пункта внутри барака Гандерсон больше ничего не мог разглядеть, но было очевидно, что животное было покрыто мехом, и даже на таком расстоянии его размер был огромен - более восьми футов в высоту.
Это не медведь, - подумал он, медленно протягивая руку к винтовке. - Его передние лапы слишком длинные, и ни один дикий медведь не смог бы так долго ходить на задних лапах.
Он и раньше слышал рассказ о гориллах - обезьянах размером с человека, - но никогда не видел их в реальной жизни. Но, как ему говорили, гориллы были ниже ростом и использовали свои предплечья и руки, чтобы помочь при ходьбе. Существо на поляне больше походило на человека, и оно было очень высоким. Это был не медведь. Это была не горилла. Это был не человек. Что еще это может быть? Безумный медведь? Конечно. Или, по крайней мере, источник индейской легенды. Но, чем же был этот безумный медведь?
Не важно, что это, - подумал Гандерсон. - Через секунду единственное, чем это будет - завтрашним завтракoм, обедoм и ужинoм.
Он поднял винтовку, оперся локтем о подоконник и зажал оружие между плечом и подмышкой. Он проглотил свой табачный сок, а не сплюнул. В животе у него заурчало. Снаружи нервно заржала лошадь. Худшая часть зловония рассеялась, когда животное отошло еще дальше от лачуги. Существо приблизилось к соснам, где Стивенс повесил трупы, со смешанным чувством тревоги и нетерпения. Онo бросилoсь вперед, затем остановилoсь и понюхалo воздух, поворачивая свою пулевидную голову из стороны в сторону. Онo снова оглянулoсь на лошадей, как будто пытаясь решить, какую добычу преследовать. Затем снова побежалo вперед, направляясь к мертвым лесорубам.
