Готика Белого Отребья (ЛП) - Ли Эдвард (читать хорошую книгу .txt) 📗
В комнате воцарилась тишина. Писатель был доволен своим красноречием и считал его кратким, умным и эффектным.
Затем владелец магазина смачно пёрднул, и в следующее мгновение все в помещении разразилась громким хохотом, последней каплей было, когда кто-то спросил:
- Что такое юриспeрденция?
Смех и последний вопрос подтолкнули его к выходу из магазина. Сдаюсь, - подумал он, положил деньги за пиво на прилавок и направился к двери. Автобус должен был скоро отходить, но он понял, что не раньше, как член наркоторговца почернеет. Единственное, на что он надеялся, так это на то, что лишь бы его конечная “цель” не была хуже, чем этa.
Альбинесса подошла к нему и схватила за руку:
- Не обращай на них внимания. Просто у нас так заведено. У горожан свои городские обычаи, у жителей холмов - свои. Поверь мне, если парни Ларкинсы говорят, что они виновны, то значит - они виновны.
Её цветочный запах шампуня снова пробудили эрекцию в его штанах.
Ради всего святого…
- Да, я понимаю. Это как в пьесе Ибсена. Я - посторонний. Я - чужак в чужой стране. Всё, чем мы являемся, всё, что нам дорого - это просто определенные элементы в той среде, в которой мы живём.
Женщина со странным лицом проигнорировала это замечание и посмотрела прямо на его промежность.
- Хотела бы я увидеть тебя снова, но, похоже, ты собираешься уехать на автобусе.
- Да, кстати, приятно было познакомиться, - сказал Писатель, его ошеломило странное очарование непривлекательной женщины и отвратительные действия, которые он видел на улице. - Меня зовут ______ __. А вас?
Её удлиненное лицо улыбнулось, a красные глаза сверкнули.
- Сноуи, Сноуи Говард[5].
Подходящее имя. Особенно с такой белой кожей, как свежевыпавший снег...- подметил Писатель.
- Куда направляешься? - cпросила она, не отводя с него глаз.
Что со мной такое? - удивился он, забавляясь. - Я толстый старик, а она смотрит на меня, как на Тома Круза...
- Не думаю, что это далеко. Городок называется Люнтвилль.
- О, Господи! - удивлённо улыбнулась Сноуи. - Я там живу! Так что до встречи!
- Здорово. Bозможно, вы могли бы мне помочь, поскольку я ничего не знаю о городе. Где я могу снять комнату в Люнтвилле? В интернете очень мало информации о нём.
Она снова сжала его руку, настойчиво:
- Просто перейди через дорогу с автобусной остановки, и там будет мотель "Расинка". Я, кстати, тоже там живу! Разве это не совпадение?!!
- Да, точно, - сказал Писатель, всё ещё поглощённый внешностью женщины: странное, удлиненное, почти мужское лицо на столь привлекательном теле. - Большое спасибо за информацию.
- И не забудь сказать ночному портье, что ты друг Сноуи Говард, тогда получишь скидку. Видишь ли, ночной портье - моя мама!
- Огромное спасибо, Сноуи. Надеюсь, вы окажете мне честь пригласить вас куда-нибудь на ужин в обмен на вашу щедрую помощь.
- Можешь не сомневаться, что так и будет! – и вдруг она крепко обняла меня и страстно поцеловала в щёку. - Я живу в четвёртом номере, заходи, когда захочешь. До встречи! – и потом она вернулась к работе.
Писатель покинул магазин в странно приятном возбуждении. Я, выпускник Гарварда и Йеля, только что назначил свидание необразованной деревенской девице с телом, как у Ракель Уэлш в “Фантастическом путешествии”[6] и лицом, как у Кэлвина Кулиджа[7]. Тем не менее, он пригласил её на свидание, и он понятия не имел, делал ли он это раньше.
Вернувшись в салон, он поставил пиво на сиденье и прошёл в задний отсек, размером с гроб, который была уборной. Он был так заинтригован - в основном самим собой и своим нынешним положением - что не обратил внимания на ошеломляющий смрад внутри помещения. Его моча хлынула в алюминиевую воронку, а в голове роились вопросы. Как пройдёт его “свидание”? Каким будет его новое жильё? Как он проведёт свою первую ночь в этом почти потустороннем мире?
И закончится ли его свидание сексом?
Вскоре мочеиспускание стало затруднительным из-за нехарактерного возбуждения…
Пока он стряхивал последние капли, ему на глаза попались разные надписи и граффити, со свойственным для этого места содержанием. Нацарапанные номера телефонов, обещали оральные услуги, женские имена, которые оскорбляли и призирали, мужские имена, которые обвинялись в содомии. Из всей этой белиберды он заметил одну довольно интересную и нетипичную надпись:
B Мэйфэйр-Хаусе говорять,
бродит беременный призрак опять.
Он бушует нагишом,
и охотится с ножом.
Ты с ним шутки не шути,
a услышь - прочь беги.
Жуть, - подумал Писатель. Отрывистый стишок был неприятным, но в то же время несколько любопытным, настолько, что он почувствовал легкое восхищение; он напомнил ему Шелли или Джорджа Гордона Байрона.
Заскрежетал стартер автобуса, а потом завёлся и сам двигатель. Как только Писатель вышел из туалета, он заметил ещё одну странную надпись:
Берегись! Толстолоб идёт за тобой!
Откинувшись на спинку сиденья, Писатель вздохнул и открыл бутылку пива библиотечной открывалкой.
- Все на борт! - крикнул Джо, водитель автобуса, перекрикивал рев мотора.
Писателю нравился этот междугородний автобус, и он был уверен, что в прошлом они нравились ему тоже, несмотря на то, что он не мог вспомнить ни одной своей прежней поездки. Машина, казалось, обладала своим собственным шармом: тусклый свет, рокот мотора, мягкие вибрации. Да это идеальное место для размышлений над романом. Я чувствую себя экстатически творческим! Холодное пиво казалось идеальным компаньоном для таких размышлений.
Но здесь творчество и музы эксцентричных романистов развалились, как только автобус тронулся с парковки маленького магазина. Писатель успел заметить братьев Ларкинс, весело переговаривающихся перед несчастным молодым человеком, подвешенным к мусорному контейнеру. Хоть место преступления было слишком далеко, чтобы Писатель мог разглядеть детали, он увидел, как один из негодяев посветил фонариком в область паха жертвы.
Наверно, - подумал Писатель, сглотнув, - наверно, они ждут, когда пенис бедолаги почернеет…
Автобус поехал дальше, оставив зверство позади. “Мёртвый Дикинс”, очевидно, изобретение Южан, и, Господи, КАКОЙ вклад в общество! Какие же они чокнутые, эти Южане. Интересно, Уильям Фолкнер[8] когда-нибудь был свидетелем убийства?
Слава Богу, ужас остался позади… или нет?
Теперь только темные леса окаймляли дорогу впереди, и глубоко в этих лесах он мог видеть крошечный трепещущий желтый огонёк, похожий на далёкое движущееся пламя. Он двигался зигзагами вдоль линии его зрения, и Писатель понял, что это могла быть только женщина, чья голова была подожжена.
Писатель откинулся на спинку сиденья с бутылкой пива, смотря прямо перед собой. Добро пожаловать, - поприветствовал он сам себя, - на великий, старый Юг…
* * *
Дальнейшие подробности, связанные с прибытием писателя в Люнтвилль, не нуждаются в подробностях. Достаточно лишь сказать, что после пятнадцати минут пути по обсаженной деревьями дороге, он приехал и сошёл с автобуса с сумками в руках. Выйдя из автобуса, он повернулся к водителю и весело сказал:
- Спасибо, что подвезли, сэр, и приятного вечера.
В слабом свете приборной доски лицо водителя казалось рыбьим.
- Это место не для вас, мистер, - сказал он, и тут дверь захлопнулась, и автобус с грохотом тронулся, подняв облако пыли с парковки, сверкавшее в свете уличных фонарей.
Это место не для меня? Вздор! Здесь все секреты моей жизни, и они ждут открытия!
Было слишком темно, чтобы разглядеть большую часть города: скудный ряд магазинов, почти все из них были закрыты в этот час - или нет? За тёмным стеклом жужжала неоновая вывеска ОТКРЫТО - очевидно, это было что-то вроде массажного салона. В конце улицы мигали неоновые огни бара, догадался Писатель. Может быть, это и есть тот самый «Перекрёсток», где он двадцать лет назад оставил солидную сумму. Но сейчас было не время выяснять это.
