Нужные вещи - Кинг Стивен (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Они ушли из ресторана не доев горячее блюдо, и на следующий день мистер и миссис Чалмерс отправились назад в Касл Рок одни.
После трехмесячного перерыва переписка постепенно возобновилась. Мать Полли написала первой, извинившись за неудавшийся вечер встречи. Просьбы вернуться в отчий дом не последовало. Это Полли удивило… в какой-то мере даже обеспокоило. Она почувствовала, что мать готова отказаться от попытки вернуть ее. Впечатление казалось необоснованным, надуманным, но тем не менее не пропадало.
«Наверное, тебе лучше знать, что хорошо, а что плохо для тебя самой, — писала мать. — Для нас с отцом смириться с этим тяжело, поскольку ты остаешься в наших сердцах любимой маленькой доченькой. Мне кажется, отец перепугался, увидев тебя такой взрослой и красивой. Поэтому, прошу, не вини за то, как он себя повел. К тому же он неважно себя чувствовал, снова донимали боли в животе. Врачи говорят, что виной тому желчный пузырь, и если он согласится на операцию, все будет в порядке, но я все равно волнуюсь».
Полли ответила на письмо вполне миролюбиво. Ей было нетрудно это сделать, так как она стала посещать занятия в бизнес-школе и о возвращении домой думала неопределенно, постольку-поскольку. А потом, в конце 1975 года, пришла телеграмма. Жестокая в своей краткости: У ТВОЕГО ОТЦА РАК. ОН УМИРАЕТ. ПОЖАЛУЙСТА, ПРИЕЗЖАЙ. МАМА.
Он был еще жив, когда Полли примчалась в больницу в Брайтоне. Голова у нее гудела после перелета, а воспоминания при виде старых, знакомых мест нахлынули неудержимым потоком. С каждым новым поворотом дороги, когда она ехала от аэропорта в Портленде среди высоких холмов и низких гор штата Мэн, глаза узнавали, и сердце сжималось. Последний раз я все это видела еще ребенком, думала Полли.
Ньютон Чалмерс лежал в отдельной палате, без сознания, с пластмассовыми трубками в носу и многочисленной аппаратурой, полукругом расположенной у его кровати. Умер он три дня спустя. Полли собиралась вернуться в Калифорнию сразу после похорон — она уже привыкла считать те места своим домом — но через четыре дня после погребения отца у матери случился обширный инфаркт.
Полли осталась, ухаживала за матерью три с половиной месяца и почти каждую ночь видела во сне Норвилля — пожара из закусочной К Вашим Услугам. Он снился ей всегда в одной и той же позе — с телефонной трубкой в правой руке, на тыльной стороне ладони красовалась татуировка: орел с распростертыми крыльями и надпись: СО ЩИТОМ ИЛИ НА ЩИТЕ. «Полли, это полиция, — говорил он. — Они хотят с тобой говорить».
Мама поправилась и поговаривала о том, чтобы продать дом и перебраться вместе с Полли в Калифорнию (на самом деле она никогда бы этого не сделала, но Полли не мешала ей мечтать, она к этому времени стала старше и добрее). А потом случился второй инфаркт. И вот, хмурым мартовским днем 1976 года Полли снова оказалась на кладбище Хоумленд. Она стояла рядом с тетей Эвелин и смотрела, как опускают в могилу гроб с телом матери, вырытую рядом с еще свежей могилой отца.
Всю зиму тело отца пролежало в морге Хоумленд, в ожидании, когда оттает кладбищенская земля. По удивительному совпадению, которое не отважился бы придумать и описать ни один романист, тело мужа было предано земле за день до похорон жены. Комья земли еще не были убраны с последнего пристанища отца, могила казалась неухоженной и голой. Полли переводила взгляд с этой тоскливой могилы на гроб матери. Мама, как будто ждала, чтобы отцовскую могилу прибрали, думала Полли.
Когда короткая служба окончилась, тетя Эвелин отозвала Полли в сторонку. Последняя оставшаяся в живых родственница стояла рядом с катафалком от фирмы Хей и Пибоди; худая, как палка, женщина, одетая в черное мужского покроя пальто, в несуразно веселых красных ботах и с сигаретой Герберт Терейтон, зажатой в углу рта. Пока Полли подходила, она чиркнула спичкой и поднесла огонек к кончику сигареты. Глубоко затянувшись, выпустила облако дыма в холодный свежий весенний воздух. Простая камышовая трость (пройдет еще три года, прежде чем ей подарят, как старейшей жительнице города, дорогую трость Бостон Пост) была зажата у нее между ног.
Теперь, сидя в плетеной качалке, которую тетя, несомненно одобрила бы, Полли думала, что старухе в то время было никак не меньше восьмидесяти восьми. Восемьдесят восемь, а курила как паровоз. Впрочем, Полли тогда казалось, что тетка нисколько не изменилась с того времени, когда она знала ее ребенком и постоянно выпрашивала грошовые конфетки, нескончаемый запас которых всегда хранился в кармане ее фартука. Многое изменилось в Касл Рок за те годы, что Полли отсутствовала, но только не тетя Эвелин.
«Ну вот и все, — сказала тетя Эвви своим хриплым прокуренным голосом. — Они в земле теперь, оба, папа и мама».
И тогда Полли разразилась потоком горьких слез. Ей показалось, что тетка собирается ее успокаивать, и съежилась, приготовившись к прикосновению старушечьих ладоней, не хотела она, чтобы ее успокаивали.
Но она зря беспокоилась. Эвелин Чалмерс была не из тех женщин, которые считают, что горе требует проявления сочувствия. А весьма возможно, думала позднее Полли, даже считала, что любое проявление сочувствия лишь иллюзия. Так или иначе старуха молча стояла, зажав между красных бот палку, и курила, ожидая, когда рыдания сменятся судорожными всхлипами по мере того, как племянница брала себя в руки. Когда слезы высохли, тетя Эвви спросила:
— Твой ребетенок — вокруг которого родители такой шум поднимали — умер, так?
Ревностно охраняя свою тайну от кого бы то ни было, Полли к собственному удивлению неожиданно призналась:
— Его звали Келтон.
— Прекрасное имя, — похвалила тетя.
Затянувшись, выпустила дым изо рта таким образом, что он снова проник внутрь, но теперь уже через ноздри. Этот способ покойная мать Лоррейн Чалмерс называла двойной накачкой. Сморщив нос от нежелания произнести то, что приходилось, она сказала:
— Я поняла это сразу, как только ты ко мне зашла, когда вернулась. Поняла по твоим глазам.
— Случился пожар, — объяснила Полли, глядя на тетку. Она хотела воспользоваться носовым платком, зажатым в руке, но он был настолько влажен, что уже никуда не годился, и, спрятав его в карман, Полли применила собственные кулаки, растирая ими глаза так, как это делает маленькая девочка, упавшая с роликовой доски и рассадившая коленку. — Скорее всего виновницей пожара была женщина, которую я наняла в няньки.
— Понятно, — сказала старуха. — А хочешь, я скажу тебе один секрет, Триша? — Полное имя Полли было Патриция и для всех в Касл Рок она была Полли. Для всех, кроме тети Эвви.
— Так вот, младенчик умер… а ты нет. — Она отбросила окурок и для путей убедительности ткнула Полли в грудь своим тощим указательным пальнем. — Ты жива. И что ты намерена но этому поводу делать?
Полли задумалась.
— Собираюсь вернуться в Калифорнию. Больше пока ничего не знаю.
— Ну что ж, неплохо для начала. Но недостаточно. — И тогда тетя Эвви произнесла слова, очень близкие по смыслу к тем, что Полли сказала несколько лет спустя Алану Пэнгборну, ужиная с ним в Березах.
— Тебя здесь не считают преступницей, Триша. Ты это понимаешь?
— Я… я не знаю.
— Значит, не понимаешь. И пока не поймешь, можешь ехать куда угодно и делать что хочешь. Шансов нет.
— Каких шансов? — удивилась Полли.
— Твоих. Твоих шансов жить своей собственной жизнью. Сейчас ты похожа на женщину, живущую среди привидений. Далеко не все верят в привидения, а я верю. Знаешь, кто они?
Полли покачала головой.
— Это мужчины и женщины, которые не в силах избавиться от прошлого, — сказала тетя Эвви. — Вот кто такие привидения. А не те. — Она махнула рукой в сторону гроба. — Мертвые мертвы. Мы их хороним и захороненными они остаются навсегда.
— Я чувствую…
— Да. — перебила тетя Эвви. — Я знаю, что ты чувствуешь. А они — нет. Твой малыш, который умер, когда тебя не было рядом, тоже не чувствует. Ты понимаешь меня?
Она понимала. Но не до конца.
