Сияние - Кинг Стивен (электронные книги бесплатно TXT) 📗
— Экседрина нет, — сказала она. — Извини.
— Да ладно, — отозвался Джек, — твои отлично подойдут.
Конечно, не подойдут, Венди тоже могла бы догадаться. Иногда она способна быть тупейшей стервой…
— Водички дать? — бодро спросила она.
(Нет, я просто хочу что бы ты выкатилась отсюда к ЕДРЕНОЙ МАТЕРИ!)
— Попью из фонтанчика, когда буду подниматься. Спасибо.
— Ладно. — Она пошла вверх по лестнице; под короткой желто-коричневой шерстяной юбкой грациозно двигались красивые ноги. — Мы будем в парке.
— Договорились.
Он рассеянно сунул жестянку анацина в карман, вернулся к машине для чтения и включил ее. Уверившись, что жена ушла, Джек и сам отправился наверх. Господи, какая мерзкая головная боль. Раз человеку пришлось иметь дело с такой вот глазоломкой, так ему должны разрешить законное удовольствие пропустить несколько стаканчиков — чтоб восстановить равновесие.
В наисквернейшем расположении духа Джек попытался выбросить эту идею из головы, которая в жизни еще так не болела. Вертя в пальцах спичечный коробок, на котором был записан номер телефона, он подошел к столу главного библиотекаря.
— Мэм, у вас есть таксофон?
— Нет, сэр, но вы можете воспользоваться моим, местным.
— Простите, но это междугородний звонок.
— Ну, тогда, наверное, лучше всего вам пойти в аптеку. У них есть таксофон.
— Спасибо.
Он вышел наружу, прошел по дорожке мимо безымянного генерала Гражданской войны и зашагал к деловому кварталу, сунув руки в карманы, с гудящей как свинцовый колокол головой. Свинцово-серым было и небо, наступило уже седьмое ноября и с началом нового месяца погода стала угрожающей. Уже несколько раз шел снег. В октябре он тоже выпадал, но таял. Новый снежок остался, все покрыла легкая изморозь, сверкавшая на солнце, подобно прекрасному хрусталю. Но сегодня солнца не было, более того, когда Джек подходил к аптеке, небо снова заплевалось снегом.
Телефонная кабина находилась в дальнем конце помещения, и Джек, позвякивая в кармане мелочью, добрался было до середины прохода среди патентованных средств, когда ему на глаза вдруг попались белые коробочки с зелеными буквами. Он взял одну, отнес кассиру, заплатил и пошел обратно к телефонной кабине. Плотно закрыв дверь, Джек положил на полочку мелочь и спичечный коробок и набрал «О».
— Прошу номер абонента.
— Оператор, Форт Лодердейл, Флорида, — он назвал номер абонента и номер таксофона в кабине. Когда оператор сообщила, что первые три минуты обойдутся в доллар девяносто центов, он кинул в щель восемь четвертаков, морщась каждый раз, как в ухе раздавался гудок.
Потом Джек, чье уединение нарушало лишь отдаленное пощелкивание и лепет устанавливающейся связи, извлек из коробочки зеленый флакон с «Экседрином», отвинтил белый колпачок и бросил на пол оказавшийся под крышкой комочек ваты. Зажав трубку между ухом и плечом, он вытряс три белых таблетки и разложил на полочке рядом с оставшейся мелочью. Снова завинтив флакон, Джек сунул его в карман. Трубку на другом конце провода сняли после первого же гудка.
— Курорт «Серф-Сэнд», чем можем помочь? — спросил веселый женский голос.
— Я хотел бы поговорить с управляющим… пожалуйста.
— Вы имеете в виду мистера Трента или…
— Я говорю о мистере Уллмане.
— По-моему, мистер Уллман занят, но, если хотите, я посмотрю…
— Хочу. Скажите ему, что звонит Джек Торранс из Колорадо.
— Минутку, пожалуйста.
Она не повесила трубку.
На Джека вновь нахлынула волна отвращения к этому дешевому хрену, задаваке Уллману. Взяв с полочки таблетку экседрина, он недолго разглядывал ее, потом сунул в рот и медленно, с удовольствием, стал жевать. Вкус вернул воспоминания, от удовольствия, мешающегося с горечью, в рот брызнула слюна. Вкус горький, сушащий, но непреодолимо подчиняющий себе. Скривившись, Джек глотнул. Привычка жевать аспирин появилась у него в те дни, когда он пил; бросив пить, он начисто позабыл ее. Но когда голова просто раскалывается — с похмелья или как у него сейчас, — кажется, если разжуешь таблетки, они подействуют быстрее. Он где-то вычитал, что разжевывание аспирина может превратиться в дурную привычку, от которой трудно избавиться. Кстати, где он это прочел? Хмурясь, Джек попытался вспомнить. И тут раздался голос Уллмана.
— Торранс, что случилось?
— Ничего, — сказал он. — С котлом все в порядке и я еще даже не вознамерился убить жену. Это я приберегу на после праздников, когда станет скучно.
— Весьма забавно. Зачем вы звоните? Я занятый…
— Занятый человек, конечно. Я понимаю. Я звоню по поводу кой-чего, о чем вы умолчали, излагая мне великое славное прошлое «Оверлука». Например, по поводу того, как Горас Дервент продал его кучке лас-вегасских шустряков, а те провели отель через столько подставных корпораций, что даже ИРС не знало, кто же владелец. Как они дождались подходящего момента и превратили его в место развлечений шишек из мафии, и как в 66-м отель пришлось закрыть, когда один мафиозо немножечко умер. Вместе со своими телохранителями, которые стояли снаружи у двери президентского люкса. Да, президентский люкс «Оверлука» — великое место: Уилсон, Гардинг, Никсон и Вито Мясник, так?
На другом конце линии воцарилась изумленная тишина, потом Уллман спокойно сказал:
— Не понимаю, какое отношение это может иметь к вашей работе, мистер Торранс. Это…
— Хотя самое интересное началось после того, как застрелили Дженелли, как по вашему? Еще парочка поспешных перемещений — вот он есть, а вот его нет, — и «Оверлук» вдруг становится собственностью частного лица, женщины по имени Сильвия Хантер… которая совершенно случайно с сорок второго по сорок восьмой год звалась Сильвией Хантер Дервент.
— Ваши три минуты закончились, — сказала оператор. — Пошел сигнал.
— Дорогой мой мистер Торранс, все это — достояние гласности… и очень старая история.
— Я об этом не знал ничего, — сказал Джек. — Сомневаюсь, чтобы, кроме меня, об этом знали еще многие. Не исключено, что история с убийством Дженелли памятна, но сомнительно, чтобы кто-то сопоставил все поразительные и странные смены «Оверлуком» владельцев с сорок пятого года. Создается впечатление, что у руля всегда оказывается Дервент или люди, имеющие к нему отношение. Чем там заправляла Сильвия Хантер в 67 и 68 году, мистер Уллман? Борделем, ведь так?
