Вампиры в Москве - Клерон Кирилл (книги бесплатно .TXT) 📗
— Чего ломаете, чего ломаете? Может, еще пригодится. А пока пешочком, молодые люди, пешочком, — бодро посоветовала вошедшая в подъезд деловая старушка. Словно подавая пример молодежи, она засеменила по ступенькам, таща за собой большую сетку, полную в очередной раз не раскупленной редиской «только что с огорода», которая уже вся пожухнуть успела.
Вслед за не по годам бодрой старушенцией уныло потащились и наши герои. Им не хватало ни энтузиазма, ни коммунистической закалки.
Хваленая квартирка Ерофея не напоминала даже третьесортную гостиницу в европейском захолустье. От аккуратного и педантичного Ганина в ней не осталось и воспоминаний, ибо новый жилец умудрился все захламить. В прихожей до потолка громоздились коробки из под импортной техники, валялись запасные колеса для «ласточки» и какие-то автомобильные запчасти. Пол усеивали порванные стельки, шнурки и обрывки веревок. Там же почему-то стояли здоровенные часы с боем. Из приоткрытой двери слышался непрекращающийся шум воды в сломанном унитазе.
— У меня, как в Европе — обувь можно не снимать. А теперь, добро пожаловать на кухню.
Раду читал о таком признаке русского гостеприимства у русских и не очень удивился. Не очень удивился и на редкость неопрятной кухне, на полу которой отдыхали засохшие кильки в засохшем томатном соусе, а стол украшали горы немытой посуды, между которыми ловко сновали стаи рыжих тараканов. Раду не страдал излишней брезгливостью и с легким любопытством рассматривал традиционный советский быт. Именно такой, как написано в путеводителе — незатейливый. Даже слишком.
Скинув в раковину грязную посуду со стола и слегка протерев его мокрой тряпкой, раньше бывшей трусами, гостеприимный Ерофей достал из посудного шкафа два бокала, бутылку молдавского вина и немного немудреной закуски, в скудном ассортименте которой преобладали плавленые сырки Дружба и слегка просроченные рыбные консервы. Ерофей не был гурманом и пороком чревоугодия не страдал. К тому же, чего там скрывать, он копил.
— Чисто по холостяцки. Без особых излишеств, но все съедобно. Устраивайтесь поудобнее и… за встречу!
Раду пытался удобно устроиться на низкой табуретке, но это оказалось невозможным. Он уселся кое-как и, как бы невзначай, начал вертеть и теребить Ладонь, висящую на шее — вправо-влево, вправо-влево. Словно четки. Иногда это получалось машинально, но сейчас он вполне сознательно переводил беседу в интересующую плоскость. Кто этот хозяин квартиры, якобы обладающий Ладонь, с кем поговорить начистоту? А после рассказа можно будет и поужинать более достойной пищей, чем плавленые сырки:
— Значит, такой же видеть, не путаешь? А то с пьяный глаз можно и черта за девушка принять.
(— скорее, девушку за черта):
— Да что я, спятил?! Такую же, один в один, может, слегка потемнее, только позавчера в руках вертел! Уж больно активно втюхивал старикашка…
— А буковку на ноготь большой палец запомнил?
— Что?
— Буковку, маленькую. Это очень важный деталь…
Ерофей задумался:
— Вроде была буковка, как монограмма или вензель, не очень-то я в этих тонкостях сведущ. Какая именно не помню, но сразу понял: ворованная вещица, лучше не вязаться. Так и сказал: Папаша, не по адресу явился! Я криминальным бизнесом не занимаюсь. А таким приличным этот Ганин казался… Кругом обман!
(— пути Господни неисповедимы, но не до такой же степени!):
— Ну, краденный вещичка или не краденный, а я бы купить. Долларов пятьсот.
От этой сумасшедшей цифры Ерофей аж затрясся, словно голый на морозе. Ведь мог бы, башка садовая, всего за деревянную катерину столько денег заиметь. Вот и хватило бы добить на тачку. Или на отдых под пальмой. Эх, знал бы прикуп… Но, может быть, еще не все потеряно.
— Завтра, часов в пять, владелец вещицы должен за остатком денег зайти. Эту квартиру я временно снимаю, пока в моей евроремонт делают. Скромная такая, пятикомнатная. Так что если не спустил на какой-нибудь толкучке, обязательно куплю. Значит, без дураков, даешь пятикатку?
— Без какой дураков?! Какую пятихатку?!
— Это так говорят. Пятикатка — пять катерин или пятьсот баксов, пардон, долларов. Так даешь или нет?
— Даю, даю…
Пока все складывалось удачно — воз гринов, золотые монеты, ценная штучка на шее. И все это рядом, только руку протяни. Другой бы подсыпал клофелина, вывез за пару кварталов и под кустом бай-бай положил — форин, первый раз в Москве, да ни в жизни назад дорогу не отыщет. Но Ерофей не такой, он любит чистые и честные деньги — вот уже сотку за извоз заработал, еще за ночлег наварит. И это только начало! В воздухе пахло золотым дождем. По крайней мере, его преддверием.
А тем временем, часы пробили 3.00 ночи. Громко, зычно, не оставляя никаких сомнений — идет новый день. Часы, столь уверенно отсчитывающие время, стояли почему-то в прихожей, периодически исполняя роль вешалки. Современной работы, хотя и неплохо исполненные, на них, специально для лохов-любителей антиквариата, красовалась медная табличка: Торговый домъ Ратех. Мастер Ивановь. Петербургъ 1911 год, со специальным чернением под старину. Одним словом, фуфло:
— Не желаете ли купить? Старая работа, ведущий мастер императорского двора, достались от прабабушки. На Западе очень ценятся — за сто лет на минуту отстают. На Кристи…
(— на Фигисти. оставь себе этот гроб с боем):
— Мне больше нравятся такой:
С этими словами на столе появились песочные часы, начавшие медленно отсчитывать непонятно что. Песчинки необычного красного цвета, красивый бронзовый корпус, а в остальном — ерунда. На хрена такие с собой возить?!
— А зачем они нужны?
— А ни зачем. Это лишь символ текучесть и быстротечность жизни. Напоминание. Каждая песчинка — рождение и смерть тысячи звезды, миллионов живых существа. Именно сейчас.
— Ну, это все философия. А для меня время — ерунда!
(— сам ты ерунда, молокосос)
Незнакомец замолчал, целиком погрузившись в себя. Его глаза сделались пустыми и одинокими, словно морская бездна. Казалось, он потерялся в пространстве и времени и плохо понимает, где сейчас находится. Казалось, никакой он не итальяшка.
Не слишком нравятся Ерофею такие моменты — очевидная потеря темпа. А железо надо ковать, пока горячо. Не доверяет, что ли, осторожничает? Как с этим бороться — понятно. Надо расслабить форина, а по части расслабления Ерофей мастер, а если еще не мастер, то подмастерье. Он прекрасно знает, что и мужчин, и женщин надо расслаблять одинаково — вино, музыка, монотонная дружелюбная беседа. Ну, а дальше в зависимости от пола. С лохушками — сами понимаете, а вот с лохами в картишки неплохо перекинуться. Знал Ерофей несколько катранных приемчиков, да и колоду умел заряжать:
— Давайте перейдем в комнату — там и поцивильнее будет, и музыку приятную послушаем.
— Давайте, мне все равно.
Ловко подхватив бутылку, бокалы и закуску, Ерофей проводил гостя в комнату. Не очень понятно, что имел ввиду Ерофей, называя ее более цивильным местом, чем кухня. Тараканов не бегало, зато на письменном столе валялись вонючие носки, скомканное и неубранное постельное белье пробуждало явно не эротические ассоциации, а картонных коробок стояло даже больше, чем в прихожей.
Ерофей усадил гостя в потертое и продавленное кресло, острая пружина которого тут же впилась в бок.
(— ну почему же все так не удобно?! не похоже, чтобы все для «блага человека», хотя, он ведь не человек…)
Затем хозяин вставил компакт-диск в модный музыкальный центр и, с видом Эдисона, включающего свет в первой лампочке, нажал на дистанционный пульт.
Замигали огонечки и из двух динамиков, слишком мощных для такой небольшой комнаты, томный женский голов начал умолять невидимого друга:
Привези, привези, мне коралловые бусы
Мне коралловые бусы из-за моря привези…
Через минуту этой музыкальной тягомотины Раду скривился, не скрывая своего неудовольствия. Песня ему определенно не нравилась — похоронный марш какой-то, да и смысла ни на грош:
