Доктор Сон - Кинг Стивен (книги TXT) 📗

Им надо было о многом поговорить, многое сравнить в своих ощущениях, но едва они начали разговор, как к ним подошла полноватая дама лет пятидесяти в твидовой юбке. На Дэна она посмотрела с любопытством, но без подозрительности.

– Здравствуйте, миссис Джерард. Это мой дядя Дэн. А миссис Джерард в прошлом учебном году была моей учительницей литературы.

– Рад знакомству с вами, мэм. Я Дэн Торранс.

Миссис Джерард крепко пожала ему руку. Абра почувствовала, что Дэн – дядя Дэн – уже расслабился. И хорошо.

– Вы живете неподалеку, мистер Торранс?

– Совсем рядом. Во Фрейзере. Я там работаю в хосписе. В Доме Хелен Ривингтон.

– Вот как. Это очень полезная работа. Абра, ты уже прочла «Мастерового»? Тот роман Маламуда, который я рекомендовала?

Абра понурилась.

– Еще нет. Он у меня на «Нуке» [17] – я получила подарочную карту на день рождения, – вот только пока руки не дошли. Кажется, он довольно сложный.

– Ты уже вполне готова к серьезной литературе, – заметила миссис Джерард. – И давно. Учти, у тебя не за горами выпускной класс, а потом и колледж. Начни читать сегодня же. Приятно было познакомиться с вами, мистер Торранс. У вас необычайно умная и развитая племянница. Но ты должна всегда помнить простую истину, Абра: кому многое дано, с того многое и спросится.

Чтобы подчеркнуть свою мысль, она прикоснулась пальцем к виску Абры, а потом поднялась по ступенькам библиотеки и скрылась внутри.

Абра повернулась к Дэну.

– Вроде все прошло гладко.

– Да, пока все хорошо, – согласился он. – Но если она упомянет обо мне в разговоре с твоими родителями?..

– Нет, они едва ли где-то пересекутся. Мама сейчас в Бостоне ухаживает за моей Момо. У нее обнаружили рак.

– Печально слышать. А Момо – это твоя

(бабушка?)

(прабабушка)

– И вообще, если разобраться, – продолжила Абра, – сказав, что вы мой дядя, мы не очень-то и соврали. В прошлом году на уроке биологии мистер Стейли объяснил, что все люди построены по одной генетической схеме. По его словам, разными нас делают совсем незначительные мелочи. Вы, например, знаете, что мы с собаками имеем девяносто девять процентов общих генов?

– Нет, – признался Дэн, – но теперь понимаю, почему собачьи консервы всегда казались мне такими аппетитными на вид.

Она рассмеялась:

– И если верить науке, вы действительно можете приходиться мне дядей, кузеном или любым другим родственником. Вот, собственно, и все, что я пыталась сказать.

– Похоже на теорию родственной относительности Абры.

– Наверное, можно и так сказать. Не все родственники даже напоминают друг друга, не у всех одинаковый цвет глаз или волос. А у нас с вами есть нечто общее, что роднит нас гораздо больше, чем остальных людей. Мы с вами необычные родственники. Как вы думаете, это какой-то ген, вроде тех, что дают людям голубые глаза или рыжие волосы? И между прочим, вам известно, что в Шотландии наибольший процент рыжих на душу населения в мире?

– Нет, не известно, – сказал Дэн. – Ты прямо кладезь информации.

Ее улыбка чуть померкла.

– Вы иронизируете, да?

– Ничуть. Вероятно, сияние может быть генетическим явлением, но в точности я не знаю. Думаю, этот вопрос не поддается изучению.

– Вы имеете в виду, что мы непостижимы? Как Бог, Вселенная и тому подобное?

– Да, в какой-то степени.

Он вдруг обнаружил, что вспоминает Чарли Хейеса и всех остальных, до и после него, кого он в роли Доктора Сна проводил в мир иной. Некоторые люди называли смерть уходом в лучший мир. Дэну нравилось такое определение, потому что оно представлялось ему верным. Когда мужчины и женщины уходили у тебя на глазах – покидая Игрушечный городок реальности и отправляясь в Клауд-Гэп загробной жизни, – это в корне меняло твой образ мыслей. Для тех, кто подступал к краю, реальный мир уходил куда-то. В такие переходные моменты Дэн всегда ощущал присутствие чего-то невидимого, но огромного по ту сторону врат смерти. Они засыпали, просыпались и уходили куда-то. Уходили действительно в иной мир. И у него с самого детства была веская причина верить в это.

– О чем вы думаете? – спросила Абра. – Я могу это видеть, но не понимаю. А мне хотелось бы.

– Даже не знаю, как объяснить, – ответил он.

– Там у вас было что-то о призрачных людях, верно? Я однажды тоже их видела, на маленьком поезде во Фрейзере. Это мне вроде бы приснилось, но, кажется, происходило на самом деле.

У него округлились глаза.

– В самом деле?

– Да. Не думаю, что они хотели причинить мне зло – просто смотрели на меня, – но все равно вид у них был жутковатый. Я решила, что это, должно быть, те люди, которые катались на поезде в давние времена. А вы встречались с призраками? Наверняка ведь встречались, я права?

– Да, но в последний раз очень давно.

И некоторые из них были не просто призраками. Привидения не оставляют лохмотьев своих полуразложившихся останков на стульчаках в туалете и на занавесках в душе.

– Скажи мне, Абра, что твои родители знают о сиянии?

– Папа считает, что его больше нет за исключением мелких проявлений – когда я, например, позвонила из летнего лагеря из-за болезни Момо, – и очень этому рад. Мама знает, что оно все еще при мне. Она иногда просит помочь найти потерявшуюся вещь. Месяц назад это были ключи от ее машины, которые она оставила на папином верстаке в гараже. Но и она не догадывается, как много во мне этого. Между собой они стараются не обсуждать эту тему. – Она сделала паузу. – Момо знает больше. Но ее это так не пугает, как отца с матерью. Она просто попросила меня проявлять осторожность. Потому что если люди узнают… – Абра скорчила смешную гримасу, закатив глаза и показав язык. – Помогите, извращенка! Понимаете?

(о да)

Она благодарно улыбнулась ему.

– Уж вы-то точно меня понимаете.

– Кто-нибудь еще догадывается?

– Как сказать… Момо посоветовала побеседовать с доктором Джоном, потому что ему кое-что и так уже известно. Он видел, как я… гм… сотворила один трюк с ложками, когда была еще совсем маленькой. Я зачем-то подвесила их к потолку.

– Речь идет, случайно, не о Джоне Долтоне?

У нее загорелись глаза.

– Вы его знаете?

– Признаться, я знаю его очень хорошо. Однажды я нашел то, что он потерял.

(часы!)

(точно)

– Но и ему я всего не рассказываю, – продолжила Абра. Она выглядела встревоженной. – И уж точно ему не надо знать про мальчика-бейсболиста, как и про женщину в шляпе. Потому что он обо всем сообщит родителям, а у них сейчас других забот хватает. Да и что они могут сделать в такой ситуации?

– Самое время перейти к сути дела. Кто такой этот мальчик-бейсболист?

– Брэдли Тревор. Брэд. Он иногда еще разворачивал свою бейсболку козырьком назад. Считал, что это приносит удачу. Вы слышали о такой примете?

Дэн кивнул.

– Он мертв. Они убили его. Но сначала пытали ножом. Они причинили ему столько боли! – Ее нижняя губа задрожала, и внезапно она стала больше похожа на девятилетнюю малышку, чем на тринадцатилетнего подростка.

(не надо плакать Абра нам нельзя привлекать к себе)

(знаю, знаю)

Она низко склонила голову, несколько раз глубоко вздохнула и снова посмотрела на него. В ее глазах по-прежнему блестели слезы, но губы дрожать перестали.

– Все в порядке, – сказала она. – Как же здорово, что больше не надо жить одной с этими мыслями в голове.

Он внимательно выслушал ее рассказ обо всем, что запомнилось ей после первого знакомства с Брэдли Тревором два года назад. А запомнилось не так уж много. Самый четкий образ, сохранившийся в памяти, – перекрещивающиеся лучи многочисленных фонариков, освещавших лежавшего на земле мальчика. И его крики. Их она забыть не могла.