Дети вампира - Калогридис Джинн (бесплатные серии книг .txt) 📗
Я закрыл ей глаза, наклонился и поцеловал ее в холодный лоб. Слезы текли у меня по стеклам очков и падали ей на кожу. Теперь, как мне казалось, я имел полное право оплакать ее гибель. Арминий был другого мнения.
"Ты не довел дело до конца. Помнишь, для чего у тебя нож?"
Я нехотя вынул тесак из ножен и поднес к горлу покойницы. Но, глядя на ее невинное лицо, я не мог решиться отрезать ей голову.
"Скрепи свое сердце, Абрахам. Это нужно сделать для ее же блага. Если ты не отрежешь ей голову, весь твой труд пойдет насмарку. Через некоторое время она очнется и собственными руками вырвет кол из своей груди".
Мне пришлось вновь спрятать ауру, ибо жалость к ребенку выпустила ее наружу. Повинуясь Арминию, я скрепил сердце и довел дело доконца. Должен ли я писать об этом? Должен ли сообщать страшные подробности того, как нож перерезал нежную кожу, хрупкие детские кости и, наконец, отделил голову от тела?
Последний акт этой трагедии прошел быстро. К счастью, из обезглавленного тела не вылилось ни капли крови. В кармане плаща я обнаружил головку чеснока, которую осторожно поместил в рот отрезанной головы.
Когда я покинул просторный зал, уставленный гробами, и снова прошел по длинному темному коридору, то оказался не на кладбище, а возле теплого очага. Я вновь был в доме Арминия. За окнами царила ночь. Я оглядел свои руки и, к счастью, не заметил никакого сверхъестественного свечения. На мне снова была домотканая нижняя рубашка.
Арминий, скрестив ноги, сидел возле очага. Волк устроился рядом и положил голову ему на колени. Обыкновенные человек и зверь; вполне обыкновенные, если не считать слабого золотистого сияния, окружавшего обоих. Я радовался возвращению в собственное тело, чего не мог сказать о разуме. С ним творилось что-то странное. Подобно жилищу Арминия, он то сужался до размеров небольшой комнаты, то расширялся, превращаясь в зал гигантского собора. Я тоже уселся возле огня, пытаясь остановить поток несвязных мыслей и проанализировать приобретенный опыт.
Арминий поднял голову. Я боялся, что он начнет подтрунивать надо мной, но в его глазах не было ничего, кроме печали и сострадания.
– А ты – решительный человек, Абрахам, – проговорил он. – Если ты будешь усердно учиться, то сумеешь еще больше развить силу воли. Со временем ты перестанешь нуждаться в моей помощи.
– Эти... события, – с трудом выдавил я. – Они были... настоящими?
– Ты же не вампир, друг мой. Но чтобы расправляться с вампирами, ты должен знать их мысли и чувства.
– Так значит, я не убивал ту женщину?
– Нельзя убить человека, которого не существует.
Я облегченно вздохнул.
– А девочка?
– Девочка была настоящей жертвой вампира. Ты очень ей помог. Теперь ее душа свободна, и она обрела покой. Как ты знаешь, твоему отцу, Владу и Жужанне приходилось и приходится искать себе подручных, которые проделывают с их жертвами то, чем ты недавно занимался в склепе. Но таких людей не всегда удается найти, и потому вампиры, как чума, наводнили всю Европу.
Его слова насторожили и встревожили меня.
– И что же делать?
Раньше чем вопрос сорвался с моих губ, меня вновь вынесло из жилища Арминия. Я стоял в тесном переулке, между двух высоких кирпичных зданий. Желтоватое пятно света от ближайшего фонаря разливалось возле носков моих сапог. Выщербленные плиты тротуара были слегка припорошены снегом.
В ночном небе сияла луна, блестели звезды. Холод сразу пробрал меня до костей. Каждый мой вдох сопровождался облачком пара. У меня кружилась голова, скорее всего, от неожиданного перемещения и от зловония гниющих отбросов, вываленных где-то неподалеку. Я прислонился к холодной стене и попытался понять, где нахожусь.
Я попал в большой город. Судя по положению луны, час был достаточно поздний, но жизнь в городе не замерла. Переулок вел к широкой улице, откуда доносился цокот лошадиных копыт и скрип колес проезжающих экипажей. Однако сам переулок был достаточно темным и пустынным.
Постепенно глаза привыкли к сумраку. Я понял, что нахожусь не в переулке, а в тупике, второй конец которого упирался в массивную кирпичную стену. Судя по доносившемуся до меня хрипловатому голосу и пьяному хихиканью, я был здесь не один, компанию мне составляла, сама того не подозревая, дешевая уличная проститутка. Я почти инстинктивно притушил ауру. Не мог же Арминий перенести меня сюда просто так, без какой-то цели. Я стал ждать, что будет дальше.
Лунного света вполне хватало, чтобы разглядеть жрицу любви: пышнотелую, с круглым невыразительным лицом и замысловатой, но все равно безвкусной прической. Волосы, ярко выкрашенные хной, были почти под цвет ее платья, сильно затянутого в талии и безобразно декольтированного, отчего ее полные груди почти вываливались наружу. Равнодушная к холоду, женщина стояла у стены. Руки в красных перчатках замерли на бедрах, кокетливо придерживая полы платья и намекая на то, что скрыто под ним.
– Ну так начинай, если собрался, – сказала она по-немецки, шевеля густо накрашенными губами и закатывая грубо подведенные глаза.
Вопрос был обращен к мужчине, разглядеть которого мне мешала тень, падавшая от стены. Женщина была явно не сильна в искусстве обольщения: ни ее слова, ни кокетливые наклоны головы не действовали на потенциального клиента. Тогда она решила взять его штурмом, медленно подняв подол платья. Под платьем оказалась короткая нижняя юбка. Женщина задрала и ее, показав толстые ноги в черных чулках, крутые белые ляжки и рыжеватый треугольник волос на лобке.
– Начинай, – потребовала она, снедаемая нетерпением.
В голосе чувствовалась плохо скрываемая досада: она боялась упустить клиента.
– Ты идешь?
Мужчина шагнул вперед и оказался в полосе света. Я видел лишь его плотную спину и седые волосы. Он был достаточно хорошо одет. Мужчина быстро расстегнул брюки, затем обхватил женщину и бесцеремонно вошел в нее (я это понял по ее возгласу, сменившемуся вздохом удовольствия). Он прижал шлюху к стене. Женщина приподняла разведенные ноги и обвила ими его толстую талию.
От удивления и возбуждения у меня вспыхнули щеки. Но зачем Арминий сделал меня свидетелем столь грубого уличного совокупления? Ответа на этот вопрос я пока не знал, однако почувствовал, что нужно позаботиться о собственной защите. Я окружил себя фиолетово-голубым свечением, постаравшись как можно надежнее защитить сердце.
И сразу же чувственное вожделение оставило меня. Мои глаза восприняли – не увидели, а именно восприняли, поскольку это лежало за пределами обыкновенного зрения, – знакомое сияние вокруг клиента уличной шлюхи. Оно имело темно-синий цвет. Точно такое же сияние окружало и меня, когда я находился в теле вампира. Вот оно что! Я начал внимательно наблюдать за мужчиной.
Лица я по-прежнему не видел, но, приглядевшись к его грузной фигуре и седым волосам, я вдруг узнал его. Правда, я тогда не видел его стоящим – только мертвое тело, распростертое на полу в купе поезда. Я вспомнил, как Аркадий умолял меня сделать с его жертвой то же, что я совершил с девочкой в склепе. Вот он – результат моего "праведного гнева".
Со стороны могло показаться, что мужчина предается безудержной страсти. Женщина содрогалась в его руках, а он методично ударял ее спиной о стену. При каждом новом соприкосновении с каменными плитами она громко вскрикивала, но уже не столько от наслаждения, сколько от боли.
Я обнаружил, что у меня нет с собой ни кола, ни молотка, ни ножа. Единственным моим оружием было висящее на шее распятие. Содержимое медицинского саквояжа, который я держал в руках, вряд ли могло помочь в борьбе с вампиром. Взяв крест в правую руку и подняв его над головой, я шагнул навстречу новому врагу.
Мне казалось, что он не ощущает моего присутствия. Но едва я поднял крест, вампир мгновенно обернулся и впился в меня ненавидящим взглядом.
Мое приближение подхлестнуло его. Я находился еще достаточно далеко, когда вампир прокусил кожу на шее женщины. У него не было времени погружать ее в сладостное забытье. Он сразу же принялся лихорадочно высасывать кровь.
