Большая книга ужасов – 57 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна (читать книги без TXT) 📗
– Никогда! – Ее глаза сверкнули. – Долг Охотниц – защищать свой народ от черных призраков! Вспомни о гонцах к Залмоксису, они с радостью жертвуют своей жизнью ради блага всех нас. Великая цель требует великих жертв, а нам даже умирать не потребуется.
– Кто знает… Но что абсолютно точно – став Охотницей, я уже не смогу выйти замуж за Алученте. Мы с ним недавно говорили об этом.
– По-твоему, лучше, если в твоего любимого супруга вселится тень, будет потихоньку убивать его душу, а ты никак не сможешь ему помочь? Превратившись в истребительниц призраков, мы спасем и Алученте, и многих других.
– Алученте запретил мне…
– Брось, Меда! Ты не создана для этого парня. У нас с тобой иное предназначение.
– Но…
– Попробуй-ка лучше уснуть и не тревожь себя напрасными сомнениями. Мы уже все решили.
Однако мы так и не сомкнули глаз до самого утра, ставшего для нас утром новой жизни. Оно прошло в непонятных ритуалах, а в полдень должно было произойти самое главное. Солнце неумолимо ползло к зениту. Я запрокинула голову, всматриваясь в безоблачное светлое небо – это был наш бог, могущественный Залмоксис, являвшийся дакам в виде необъятной голубой бездны.
– Пора, Меда! – Сестра взяла меня за руку, повела к святилищу. – Все будет хорошо, я обещаю.
Мы встали у алтаря, с тревогой наблюдая за великим множеством служителей бога, которые толпились поодаль. Верховный жрец в развевающихся белых одеждах сделал шаг вперед, поднял руку:
– Клянитесь, что, исполнив волю Залмоксиса, вы все свои жизни посвятите одной цели и до конца времен будете уничтожать потерянные души, защищая людей от сил зла!
– Клянусь!
– Клянусь!
Он провел жертвенным ножом по нашим ладоням, сжал их, наша кровь смешалась, тоненькой струйкой потекла на алтарь…
– Стой! Ты не сделаешь этого!
Растолкав оторопевших жрецов, к алтарю подбежал Алученте. Он попытался оттолкнуть меня от священного камня, но в этот самый миг случилось невероятное – ясное голубое небо пронзила молния, и небесный огонь обрушился на наши головы. Мое тело мгновенно обратилось в пепел, а душа взметнулась ввысь, оставив далеко внизу крошечные фигурки людей, святилище, Сармизегетузу, всю землю моей Дакии…
Но я не умерла. Таинственная сила вернула мою душу в невредимое, полное необычной силы тело, я открыла глаза и тут же увидела живую, ничуть не изменившуюся внешне Роместу. Мы не пострадали, однако каменный алтарь оказался расколотым молнией на тысячи кусков. И только тут я вспомнила об Алученте – он должен был быть где-то здесь, поблизости.
– Где он?
Сестра молча указала на вымощенную каменными плитами площадку перед алтарем – там никого не было, только черный силуэт человека… застывшая тень… Все, что осталось от моего жениха…
– Он не был избранным, он совершил кощунство, и Залмоксис покарал его. – Верховный жрец подобрал осколки алтаря, протянул нам. – Эти священные камни будут с вами всегда. Смертным неведомо, в чьи тела вселятся ваши души, но где бы ни появились на свет Охотницы, они всегда будут возвращаться в Сармизегетузу, и здесь будет происходить их главная битва со злом.
Камень был шероховатым и теплым на ощупь. Я сжимала его изо всех сил, пытаясь сдержать подступавшие слезы, а Роместа, гордо вскинув голову, смотрела вдаль…
– Именно так все и было, – сказала Сестра, хотя я не произнесла ни слова. – Так мы стали Охотницами за призраками.
Ее голос вернул меня в настоящее. Огонь в очаге догорал, подернулись пеплом угли, за окном маленького, притаившегося в горах домика барабанил дождь, а я снова была Яной Акулиничевой, обычной московской школьницей, поехавшей на каникулы в Румынию.
– Что случилось потом, после того, как была принесена клятва?
– Чуть ли не с первого дня мы начали истреблять тени. Тогда их было великое множество, сама не знаю почему. Несколько раз мы едва не погибли, а потом научились делать свою работу, сумели победить в главной битве, которая произошла примерно через полгода.
– Алученте сгорел, почему же…
– Он умер в первой жизни. Ты долго оплакивала его, а я не слишком сожалела о его гибели – мне никогда не нравился этот парень. В нем было что-то фальшивое. Потом началась новая война с Римом, и нам стало не до личных трагедий. Сколько было кровопролитных сражений, как много близких людей мы потеряли в тот год! В конце концов даки проиграли Траяну, покорились ему. Но не все… Те, кто не пожелал покориться, отступили на север от Карпатских гор и продолжили войну. Позже их стали называть свободными даками. Ты и я были в их числе, Сестра. Мы погибли в одной из стычек, сражаясь наравне с мужчинами и захватив с собой в могилу пятерых римлян.
– Мы умерли молодыми?
– Нам обеим не было и двадцати.
– Жуть!
– А в следующей жизни мы оказались врагами. Я родилась в семье римского патриция, ты же была дочерью бесправного раба. Мы жили в одном городе, видели друг друга, но не представляли, кем являемся на самом деле. Потом пришла пора воспоминаний, и все стало на свои места. Через несколько лет после нашей встречи ты почувствовала приближение главной битвы. Нам пришлось вернуться на развалины Сармизегетузы, где мы встретили Алученте, вернее, его новое воплощение.
– Как такое могло случиться? Он же не должен был помнить свою прошлую жизнь.
– Тело молодого гончара испепелила молния Залмоксиса, а вот его душа, напротив, обрела особые свойства – Алученте, как и мы, получил способность помнить прошлые воплощения. В новой жизни он собирался вновь завоевать твое сердце и убить меня. Ни то, ни другое ему не удалось, и тогда твой бывший жених проклял нас и перешел на сторону зла, стал помогать черным призракам. Он здорово мешал нам, но по-настоящему я возненавидела его только тогда…
– Когда он стал носить имя брата Якова, – закончила я мысль Сестры.
– Да. Брат Яков, – повторила она ненавистное имя. – За это преступление негодяй должен вечно гореть в аду, а он вновь и вновь продолжает возрождаться, уходя от возмездия.
– Ты убьешь Художника в нашей жизни, если представится такая возможность?
– Да! – В голосе Нины не было и тени сомнения.
От таких слов у меня по спине пробежал холодок. Возможно, Художник заслуживал смерти, но я не готова была стать ему судьей, а тем более палачом. Желая сменить тему разговора, я поинтересовалась планами на ближайшее будущее. Сестра ответила не задумываясь:
– Как только рассветет, отправимся в Орэштие. Наверняка Художник сделает все, чтобы задержать нас, но мы постараемся его опередить. Думаю, он пока не знает о твоем побеге, а значит, у нас есть еще несколько часов в запасе.
– Орэштие?
– Это город, неподалеку от которого находятся развалины Сармизегетузы. Когда ты наконец вспомнишь все, Яна?!
– Подожди, а как же ребята?
– Я понятия не имею, где их спрятал Художник, а на поиски у нас просто нет времени. Займемся ими после главной битвы, если уцелеем, конечно.
– Нет, Сестра, так не годится. Здесь каждая минута дорога, кто знает, что собирается с ними сделать этот маньяк.
– И что ты предлагаешь? – Нина поднялась со своего места, залила остатками чая тлеющие угли, давая понять, что разговор близится к концу. – Нам надо поспать хотя бы несколько часов, сейчас это самое разумное.
– Мы должны попытаться найти ребят.
– У Художника есть небольшой фургончик, которым он, скорее всего, воспользовался во время похищения. Он вколол всем снотворное и отвез своих пленников в какой-то тайник. Тебя сюда, в горы, а остальных… Понятия не имею, где он их спрятал! Знаешь, сколько в этих горах пещер и прочих укромных уголков! На поиски похищенных могут уйти недели, если не месяцы.
– Давай хотя бы обследуем музей.
– Яна, угомонись.
– Завтра с утра мы вернемся в Сигишоару, проникнем в паноптикум, разузнаем, что сможем, а потом, не теряя время, рванем в Орэштие. Договорились?
После недолгих уговоров Сестра согласилась, и мы легли спать. Я закрыла глаза – за окошком был слышен шум усиливающегося дождя, навевавший сладкий, спокойный сон.
