Лики смерти - Батчер Джим (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
– Исцеления нет.
Я положил руку ей на запястье и отвел к дивану. Она шла, как сомнамбула, осторожно переставляя ноги.
– Так что это за татуировки такие? Членская карточка?
– Заговор, – ответила она. – Заклятие, наложенное на мою кожу. Оно помогает мне удерживать тьму, не выпускать наружу. Предупреждает, когда она нарастает.
– Как это – предупреждает?
Она покосилась на свою покрытую узорами руку, потом показала ее мне. Татуировки на ней – и на лице тоже – медленно становились ярче, окрашиваясь в алый цвет.
– Предупреждает о том, что я могу утратить контроль над собой. Красный, красный, красный. Опасно, опасно, опасно.
Ну да, в ту, первую ночь, когда она вернулась, она долго не входила, а войдя, отворачивала лицо. Прятала татуировки.
– Ладно, – спокойно произнес я. – Сядь.
Она села на край дивана и заглянула мне в глаза.
– Гарри, – прошептала она. – Больно. Больно противиться этому. Я устала сдерживаться. Не знаю, сколько еще смогу.
Я опустился на колени, чтобы наши глаза находились на одном уровне.
– Ты мне веришь?
– Всем сердцем. Всей жизнью.
– Закрой глаза, – сказал я. Она послушалась.
Я встал и медленно подошел к кухонному шкафу. Я шел как можно медленнее. Нельзя отходить быстро от того, кто смотрит на тебя как на пищу. Быстрое бегство провоцирует. Что бы там ни сидело у нее внутри, оно росло – я видел это, слышал в ее голосе.
Мне грозила опасность. Да плевать – опасность грозила ей.
В выдвижной полке кухонного шкафа я обычно храню пистолет. Однако последнее время, кроме него, там лежал моток серебристо-белого шнура. Я взял моток и вернулся к дивану.
– Сьюзен, – сказал я. – Дай мне свои руки.
Она открыла глаза и посмотрела на мягкую веревку.
– Это меня не удержит.
– Я сделал ее на случай, если ко мне заглянет огр, которого я здорово разозлил. Дай мне руки.
Мгновение она молчала. Потом стряхнула с плеч куртку и протянула руки ладонями вниз.
Я набросил шнур на ее запястья и, не заматывая, шепнул:
– Manacus.
Шесть месяцев прошло с тех пор, как я накладывал заклятие на этот шнур, но я сделал это как надо. Совсем легкое усилие воли – и шнур пришел в движение. Свободные концы его, блеснув серебряными нитями, взметнулись в воздух и мгновенно связали ее запястья аккуратными, не слишком тугими, но прочными узлами.
Сьюзен отреагировала мгновенно. Тело ее напряглось, как пружина, в попытке разорвать путы. Я терпеливо ждал. Добрых полминуты прошло, пока она, задрожав, не стихла. Голова ее склонилась вперед, волосы упали на лицо. Я шагнул к ней, и она вскочила, широко расставив ноги, и, вскинув руки, снова попыталась высвободиться.
Я облизнул пересохшие губы. Я сомневался, что она сможет разорвать путы… впрочем, я часто недооценивал людей в прошлом. Лицо ее, неестественно черные глаза пугали меня. Она снова напрягла связанные руки; от этого движения футболка ее задралась, открыв взгляду гладкий смуглый живот, по которому змеились алые завитки татуировки. На ребрах темнели свежие синяки; кое-где кожа была ободрана до крови. Черт, этот прыжок из Мартиновой машины не прошел для нее бесследно…
С минуту она боролась с веревкой, потом со свистом выдохнула и без сил опустилась обратно на диван. Лицо ее так и оставалось закрыто спутанной массой волос. Я скорее ощущал на себе ее взгляд, нежели видел его. Но это были уже не глаза Сьюзен. Татуировки на ее коже алели, как кровь. Я попятился – снова осторожно, медленно – и направился в ванную за аптечкой.
Когда я вышел, она бросилась на меня – беззвучно, стремительно. Я ожидал этого.
– Fonare! – выкрикнул я.
Серебряный шнур вспыхнул голубоватым свечением и метнулся к потолку, рванув вверх ее запястья и оторвав от пола. Она задергалась, раскачиваясь на шнуре, пытаясь стряхнуть его с рук или разорвать. Я не вмешивался, и в конце концов она успокоилась и застыла с поднятыми над головой руками, едва касаясь пола пальцами ног.
Она негромко всхлипнула.
– Прости, Гарри, – шепнула она. – Я хотела… хотела сдержаться, но не получилось.
– Ничего. Сейчас, сейчас. – Я подошел поближе, чтобы осмотреть ее ссадины, и поморщился. – Господи. Ну ты и ободралась.
– Мне очень жаль. Прости.
Голос ее причинял мне боль – наверное, нам обоим.
– Ш-ш-ш, – успокоил я ее. – Давай обработаю.
Она затихла, хотя я ощущал рвущийся из нее наружу голод. Я принес тазик с водой, бинты и принялся в меру способностей промывать ее ссадины. Время от времени она вздрагивала. Один раз сдавленно застонала. Синяки и царапины сплошь покрывали всю ее спину вплоть до шеи, где был сорван целый лоскут кожи. Я положил руку ей на затылок и осторожно подтолкнул вперед. Она опустила голову, давая мне обработать ранку.
Пока я занимался этим, напряжение не то чтобы спало, но изменилось. Я вдыхал запах ее волос, ее кожи – от них пахло корицей и горячим свечным воском. Я как-то сразу обратил внимание на изгиб ее спины, ее бедер. Она чуть подалась назад, касаясь меня своим телом, и исходивший от него жар возбуждал меня. Дыхание ее тоже сделалось другим, участившись, стало резче, тяжелее. Она повернула голову – не совсем, а только так, чтобы видеть меня краем глаза. Глаза ее горели, язык то и дело облизывал губы.
– Хочу тебя, – прошептала она. Я поперхнулся.
– Сьюзен… я не уверен, что…
– А ты не думай, – шепнула она, прижимаясь ко мне бедрами. Это возбудило меня с такой силой, что аж больно стало. – Ни о чем не думай. Просто возьми меня.
Умом я понимал, что это не лучшая идея. И все же положил руки ей на талию, чуть сжав пальцами ее горячую кожу. Касаться ее было наслаждением – примитивным, плотским наслаждением. Я провел ладонью с растопыренными пальцами вдоль ее бедра, по животу. Она по-кошачьи выгнула спину, зажмурившись от наслаждения.
– Да, – прошептала она. – Да, да…
Я разжал другую руку, выронив бинты на пол, и коснулся ее волос, зарывшись в них пальцами. Она снова напрягла спину и запрокинула голову, оскалив зубы, потянувшись ими к моей руке. Мне бы, наверное, стоило отдернуть руку. Вместо этого я крепче сжал ее волосы и потянул, силой заставив отвернуться.
Я ожидал вспышки злости, но она лишь прижалась ко мне с большей страстью, с большим желанием. Томная улыбка заиграла на ее губах и тут же исчезла, когда она негромко ахнула: это моя рука скользнула вверх, под футболку, осторожно коснувшись ее груди. Она ахнула еще раз, и с этим звуком все мои страхи, усталость, боль разом куда-то исчезли, сгорев без остатка в огне плотского желания. Ощущать ее в своих руках, целиком окунуться в аромат ее тела – я столько холодных, бессонных ночей бредил этим…
Конечно, это была не лучшая мысль. Единственная мысль.
Я скользил по ее телу руками, дразня, лаская ее грудь, наслаждаясь тем, как твердеют под моими пальцами ее соски. Она снова попыталась повернуть ко мне лицо, но я рывком притянул ее ко мне спиной, прижавшись губами к ее шее – так, что она не могла двинуть головой. Это возбудило ее еще сильнее.
– Хочу, – задыхаясь, прошептала она. – Хочу тебя. Не останавливайся.
Я не был уверен, что у меня получится. Моим губам недоставало ее тела. Я рывком задрал ее футболку верх, до самых плеч, и долгую восхитительную минуту вел языком вдоль ее позвоночника, наслаждаясь мягкостью кожи, осторожно пробуя ее зубами. Какая-то часть меня напоминала о необходимости вести себя мягко, нежно. Другая посылала ее ко всем чертям. Щупай. Пробуй. Дразни…
Мои зубы оставляли там и здесь на ее коже легкие отметины, и мне даже подумалось, что в сочетании с алыми завитками татуировки, обвивающими ее тело по спирали, они выглядят особенно занятно. Темная кожа ее штанов мешала моим губам, моим зубам, и я с раздраженным рычанием выпрямился, чтобы убрать эту помеху к чертовой матери.
Для тех, кто не знает: стягивать кожаные штаны в обтяжку непросто. Тем более если делать это в состоянии, близком к исступлению. Впрочем, я не обращал внимания на подобную ерунду. Она охнула, когда я начал стягивать их, и принялась всячески извиваться и дергать ногами, помогая мне. Ну, в основном она добилась того, что от ее прикосновений я обезумел еще сильнее. К ее прерывистым вздохам добавилось негромкое постанывание.
