Неведомые дороги (сборник) - Кунц Дин Рей (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

Вновь наполовину разбудил и дал попить, чтобы уберечь организм Энни от обезвоживания. Потом погрузил в глубокий сон и прилег рядом. Взял ее руку в свою. Вымотанный донельзя, заснул, и ему казалось, что он плывет в огромном океане, песчинка среди волн, и его вот-вот проглотит что-то ужасное, поднимающееся из глубин. Как это ни странно, сон этот не напугал Олли. И в жизни, так уж сложилось, он постоянно ждал, что его кто-то или что-то проглотит.

Двенадцатью часами позже Олли проснулся, принял душ, побрился, оделся и вновь приготовил обед. Когда разбудил девушку, она снова села, в недоумении огляделась. Но не закричала.

– Где я? – спросила она.

Сухие губы Олли беззвучно задвигались, он мгновенно потерял уверенность в себе, смог лишь обвести рукой комнату, которая теперь вроде бы уже была ей знакома.

На ее лице отразилось любопытство, она еще не знала, как себя держать в незнакомой обстановке, но страх перед жизнью определенно покинул Энни. От этой болезни Олли ее излечил.

– Да, уютное у тебя местечко. Но... как я сюда попала?

Олли облизал губы, поискал слова, не нашел, указал на себя, улыбнулся.

– Ты не можешь говорить? – спросила она. – Ты немой?

Он обдумал ее вопрос, решил, что предложенный ею выход скорее хорош, чем плох, кивнул.

– Бедненький, – она долго смотрела на синяк на руке, на сотни отметин от иглы, без сомнения, вспомнила передозу, которую тщательно приготовила и ввела в кровь.

Олли откашлялся, указал на стол.

Она велела ему отвернуться. Слезла с кровати, сняла верхнюю простыню, завернулась в нее, как в тогу. Сев за стол, улыбнулась ему.

– Я умираю от голода.

Фея. Она просто очаровала Олли.

Он улыбнулся в ответ. Все шло, как по маслу. Поставил еду на стол, знаками дав понять, что повар он так себе.

– Выглядит все очень аппетитно, – заверила его Энни. И начала накладывать еду в свою тарелку. Не произнесла ни слова, пока все не съела.

Попыталась помочь ему убрать со стола, но скоро устала, и ей пришлось вернуться в постель. Когда он закончил и сел на стул рядом с кроватью, она спросила: "Чем ты занимаешься?"

Он пожал плечами.

– Как зарабатываешь на жизнь?

Он подумал о своих руках. Что рассказал бы о них, если бы мог говорить? Пожал плечами, как бы отвечая: «Ничего особенного».

Она оглядела опрятную, но убогую комнатку.

– Нищенствуешь? – он не ответил, и она решила, что попала в точку. – Как долго я смогу здесь оставаться?

Жестами, выражением лица, движением губ Олли заверил ее, что оставаться она может, пока сама не захочет уйти.

Уяснив это, Энни долго всматривалась в его лицо, потом спросила:

– Нельзя ли уменьшить свет?

Он встал, выключил два из трех рожков люстры. Когда повернулся к кровати, она лежала голая, чуть раздвинув ноги, готовая принять его.

– Послушай, я понимаю, что ты принес меня сюда и ухаживал за мной не за так. Понимаешь? Ты рассчитываешь на... вознаграждение. И ты имеешь полное право его получить.

В замешательстве, раздражении, он взял чистые простыни из стопки в углу и, игнорируя ее предложение, начал перестилать постель, не прикасаясь к девушке. Энни в изумлении таращилась на него, а когда он закончил, сказала, что не хочет спать. Олли не стал настаивать, прикоснулся к ней, и она заснула.

Утром она позавтракала с тем же аппетитом, что выказала прошлым вечером за обедом. Очистив тарелку, спросила, можно ли ей принять ванну. Он мыл посуду под аккомпанемент ее мелодичного голоска, доносившегося из-за двери ванной. Песню, которую она пела, он никогда раньше не слышал.

Она вышла из ванной с чистыми волосами цвета гречишного меда, обнаженная встала у изножия кровати, знаком подозвала его. Выглядела она куда лучше, чем в ту ночь, когда он ее нашел, но определенно могла прибавить несколько фунтов.

Олли отвернулся от нее, уставился на несколько тарелок, которые еще не успел вытереть.

– В чем дело? – спросила Энни.

Он не ответил.

– Ты меня не хочешь?

Он покачал головой: нет.

Девушка шумно втянула в себя воздух.

Что-то тяжелое ударило в бедро, вызвав резкую боль. Повернувшись, он увидел, что Энни держит в руке тяжелую стеклянную пепельницу. Ощерив зубы, она шипела на него, как разъяренная кошка. Колотила по плечам пепельницей, кулачком, пинала, визжала. Наконец, пепельница выскользнула из рук. Обессиленная, девушка привалилась к его груди, заплакала.

Он обнял ее, чтобы успокоить, но ей хватило сил, чтобы яростно отбросить его руку. Она повернулась, попыталась дойти до кровати, споткнулась, упала, лишилась чувств.

Олли поднял ее и положил на кровать.

Укрыл, сел на стул, дожидаясь, когда Энни придет в себя.

Полчаса спустя она открыла глаза, дрожа всем телом. Комната плыла перед ее глазами. Олли успокоил девушку, откинул волосы с лица, вытер слезы, сделал холодный компресс.

– Ты импотент или как? – спросила она, когда смогла говорить.

Он покачал головой.

– Тогда почему? Я хочу расплатиться с тобой. Так я расплачиваюсь с мужчинами. Больше мне дать нечего.

Он прикоснулся к ней, обнял ее. Мимикой и жестами постарался убедить, что дать она может гораздо больше. Уже дает, просто находясь здесь. Находясь с ним рядом.

Во второй половине дня Олли отправился по магазинам. Купил Энни пижаму, одежду для улицы, газету. Ее позабавил его пуританский выбор: пижаму он принес с длинными рукавами, с длинными штанинами. Она ее надела, потом почитала ему газету: комиксы и жизненные истории. Почему-то она решила, что он не умеет читать, а он не стал ее разубеждать, поскольку безграмотность соответствовала создаваемому им образу: алкоголики книг не читают.

И потом, ему нравилось слушать, как она читает. Очень уж сладкий у нее был голосок.

Наутро Энни надела новенькие синие джинсы и свитер, чтобы вместе с Олли пойти в продовольственный магазин на углу, хотя он и пытался ее отговорить. На кассе, когда он протянул несуществующую двадцатку и получил сдачу, Энни вроде бы смотрела в другую сторону.

А вот когда шли домой, спросила:

– Как ты это делаешь?

Он изобразил недоумение. Делаю что?

– Только не пытайся дурить Энни голову, – ответила она. – Я чуть не вскрикнула, когда кассир схватил воздух и дал тебе сдачу.

Олли промолчал.

– Гипноз? – не унималась Энни.

Он облегченно кивнул. Да.

– Ты должен меня научить.

Он не ответил.

Но ее это не остановило.

– Ты должен меня научить этому маленькому фокусу. Если я им овладею, мне больше не придется торговать своим телом, понимаешь? Господи, да он еще и улыбнулся, схватившись за воздух! Как? Как? Научи меня! Ты должен!

Наконец, дома, более не в силах выдерживать ее напор, боясь, что ему достанет глупости рассказать про свои руки, Олли оттолкнул девушку от себя. Она попятилась, уперлась ногами в край кровати, села, удивленная его внезапной злостью.

Больше вопросов не задавала, их отношения вновь наладились. Но все изменилось.

Поскольку Энни больше не могла просить обучить ее гипнозу, у нее появилось время подумать. И поздним вечером она озвучила свои мысли:

– Последний раз я укололась шесть дней назад, но никакой тяги к наркотикам у меня больше нет. А ведь в последние пять лет без этой дряни я не могла прожить и нескольких часов.

Олли развел виноватыми в том руками, показывая, что и он не понимает, как такое могло случиться.

– Ты выбросил мои игрушки?

Он кивнул.

Она помолчала.

– Причина, по которой я больше не нуждаюсь в наркотиках... это ты, что-то, сделанное тобой? Ты меня загипнотизировал и сделал так, что я могу без них обойтись? – Кивок. – Точно так же, как ты заставил кассира увидеть двадцатку?

Он согласился, пальцами и глазами изобразив гипнотизера на сцене, вводящего зрителей в транс.

– Это не гипноз? – Она пристально смотрела на него, и ее взгляд пробивал фасад, которым он давно уже отгородился от людей. – Ты эспер [25]?