Альв (СИ) - Мах Макс (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Ну, и куда же ты, Николао? — скривилась, как от кислого, Альв.
Любила или нет, забыла или попросту разлюбила, но не приревновать бывшего любовника к другой было бы в корне неправильно. А в том, что это именно любовник, Яков не сомневался. Бывший? Разумеется. Тут и обсуждать, в сущности, нечего. Наглый и неверный? Несомненно. Все, как говорится, на лице написано. Однако раньше этот жигало принадлежал Альв, а теперь, судя по всему, уже нет. И это радовало.
— Bellissima… — опешил граф, неожиданно остановленный мановением ее руки. — Я так тревожился…
— Что первым делом поспешил прибрать к рукам мое добро, — зло усмехнулась Альв.
— Но кто-то же должен был… — попытался возражать мужчина, стоявший в нескольких шагах перед сидящей в седле Альв.
— Плохая идея, — покачала она головой. — Ты же не волшебник, Николао! Зачем тебе эта головная боль?
— Но разве только волшебники?.. — мужчина явно не понимал, о чем идет речь.
— Здесь? — покачала головой Альв. — Глупец! В этом замке, Николао, правят не волшебники и уж, тем более, не обычные люди, а одни только колдуньи, да и то, лишь те из них, в жилах которых течет родная мне кровь. Если бы я не вернулась сейчас, рано или поздно пришла бы другая. Ну, а если не найдется наследницы, замок умрет от "одиночества". Но перед тем, как умереть, он медленно убил бы тебя, Николао, да и всех прочих заодно. Сначала здесь, в замке, а затем и в долине. Ты что, так и не понял, почему этот замок зовется Черным?
Трудно сказать, что вынес из ее слов "ввергнутый в ничтожество" Николао, вернее, понял ли он, о чем именно говорит Альв, которую неспроста, по-видимому, прозвали Темной госпожой. Скорее всего, мужчина уловил лишь общий смысл послания, сводившийся к простой угрозе. Но вот Яков понял Альв именно так, как надо. Возможно, это случилось потому что он "такой умный", а может быть, из-за того, что угроза была направлена не на него, а на тех несчастных, кто, не будучи истинной колдуньей, возомнил, что в праве "перехватить" бесхозное добро.
С тех пор, как Яков вернулся в родной мир, прошло не так уж много времени. Но за те три месяца, что продолжалось их с Альв путешествие, он успел понять и принять, что в этом мире магия не сказка, а "объективная реальность, данная нам в ощущениях". Фактами, а не вымыслом оказались на поверку виверны, ульфхеднары, нереиды, и не только. Здесь, в этом мире, если повезет, можно встретить даже бога. Но, если так, отчего бы не поверить и в то, что на свете существуют такие вот зачарованные замки, которые могут принадлежать только тем, кто владеет ими по праву рождения? Именно об этом, собственно, и сказала сейчас Альв. А что это означает на практике, Яков увидел сразу вслед за ее словами.
В отсутствие истинной хозяйки, Черный замок являлся всего лишь зданием или, вернее, комплексом зданий, обнесенных крепостной стеной: роскошный дворец, облицованный резным каррарским мрамором, служебные постройки из серого и розового камня, несколько грозных башен, образующих вместе с высокой зубчатой стеной настоящий шедевр фортификационного искусства, и три внутренних двора — парадный — перед фасадом дворца, "княжеский" — превращенный в небольшой, но уютный сад с газонами, розовыми кустами и плодовыми деревьями, и хозяйственный — окруженный конюшнями, псарнями и амбарами. Красиво, удобно и надежно. Таким по-видимому замок и представал в глазах его обитателей, — не исключая сиятельного графа д’Авеллино — относивших некоторые чудеса, которым они были свидетелями, к проявлениям колдовских талантов самой хозяйки "Темных аллей". Впрочем, были среди них и другие, те, кто, если и не понимал магической природы Черного замка, все-таки угадывал интуитивно, что в отсутствие хозяйки замок опасен и сам по себе. Вот только слушать их предостережения никто не пожелал. Поэтому одни были изгнаны из замка, а другие — самые упорные — томились в его казематах.
Возвращение Альв, однако, все изменило, притом сразу и самым драматическим образом, и уже через несколько минут красавчик Николао, его пассия и наиболее преданные клевреты графа — вне зависимости от пола и социального положения — сидели голыми на цепи. Железные столбы возникли, казалось, из ниоткуда в центре хозяйственного двора. К ним несчастные и были прикованы за шею. Когда и как они лишились одежды, кто сковал их цепями, и как Альв узнала, кто из слуг, стражников и разного рода приживалок относится к "ближнему кругу" графа д’Авеллино — так и осталось для Якова тайной. Однако, представляя себе, пусть и в самых общих чертах, колдовские возможности своей "практически жены", он предположил, что здесь не обошлось без особой магии этого удивительного места, — а если точнее, без того симбиоза, в котором, по-видимому, состоят Альв Ринхольф княгиня Горицкая и ее родовой замок.
Совершенно неожиданно, возвращение домой оказалось для Альв весьма серьезным испытанием, и, прежде всего, потому, что все здесь, в Черном замке — буквально каждая мелочь, любой знакомый ей прежде человек, предмет, пейзаж или запах, — будили воспоминания прошлого, и часто это было совсем не то, о чем ей хотелось бы вспоминать. В ее прошлом оказалось слишком много такого, что лучше всего было бы просто забыть, но все произошло с точностью до наоборот, и Альв испытывала сейчас боль и стыд, узнав, наконец, какой она была на самом деле. Еще неприятнее было думать о том, как отреагирует на эти откровения Яков. Свев был слишком порядочным человеком для этого мира, этого времени и подлинной Альв Ринхольф. Но и скрывать от него правду казалось недостойным. И она не скрывала, показывая ему замок и комментируя увиденное. Яков шел рядом, смотрел, кивал, подавал подходящие случаю реплики, но при этом не сказал ей ни слова, если иметь в виду, то главное, что тревожило Альв.
— Не молчи! — в конце концов потребовала она, когда, пройдя анфиладой изысканно декорированных залов, они вошли в ее рабочий кабинет.
— Не молчу, — усмехнулся Яков, без стеснения рассматривая портрет "Хозяйки полуночи", повешенный в простенке между двумя узкими витражными окнами. — Слишком мрачно, ты не находишь? В жизни ты выглядишь куда лучше.
Одетая во все черное — черное платье, перчатки и вуаль, отброшенная назад, чтобы открыть лицо, — она выглядела болезненно бледной и мрачной, а от взгляда темно-синих глаз становилось по-настоящему страшно.
— Ты знаешь, о чем я спросила! — раздраженно бросила Альв, с трудом отведя взгляд от того самого колье работы Бенвенуто Челлини, которое они так удачно сбыли с рук в Гамбурге.
— Ты, верно, забыла, — повернулся к ней Яков, — но ты меня об этом уже спрашивала. Первый раз после боя с ульфхеднарами, — он поднял руку и убрал упавшую Альв на лоб прядь. — А второй раз…
— После истории с сестрами Гёндуль, — закончила она за него фразу. — Я не беспамятная, Яков. Больше нет! И я все помню: и мои вопросы, и твои ответы. Но это было раньше.
— Что изменилось теперь?
— Ко мне вернулась память.
— Я так и предположил, — кивнул Яков. — Это что-то меняет?
— Меняет! — Как ни странно, ей захотелось закричать или заплакать, но это было неправильно, и она не поддалась слабости.
— Что именно это меняет? — Яков смотрел ей в глаза, и Альв не могла отвести взгляд. Стояла, вздернув подбородок, и смотрела снизу-вверх, стараясь, чтобы казалось, что разговаривает с ним на равных. — Впрочем, дай угадаю! Ты вспомнила, каково это быть Темной госпожой, и некоторые подробности твоей прежней жизни тебе не понравились…
— Ты так говоришь, потому что ничего толком обо мне не знаешь!
— Да нет, милая! — улыбнулся Яков, и в его улыбке не было ни страха, ни презрения, ничего из того, что она боялась там увидеть. — Я действительно не знаю пока всех фактов, но общая картина ясна. Ты была такой, — кивнул он на портрет, — какой тебя изобразил художник, но я-то полюбил совсем другую женщину. А подробности твоей биографии…
