Проклятый - Мастертон Грэхем (Грэм) (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗

— Даже работая здесь?

— Брат, когда ты съешь одно пирожное, то это все равно, что ты съел все.

Послеобеденное время в лавке тянулось неимоверно долго. Солнечный свет продвигался по стене, освещая корабельные хронометры, бронзовые якоря и картины парусников. Я пытался дозвониться до Эдварда в музей, но мне сказали, что он вышел на лекцию. Потом я позвонил Джилли, но она была занята в салоне и сказала, что подаст признак жизни позже. Я даже позвонил матери в Сент-Луис, но никто не поднял трубки. Я уселся за столиком и начал читать журнал о строительстве, который мне этим утром подсунули под двери лавки. У меня было такое впечатление, что я совершенно один на какой-то отдаленной и чужой планете.

В пять часов, заперев лавку, я направился в бар «Хирбур Лайт», сел там один в угловом номере и выпил две порции шотландского. Сам не знаю, зачем я пил, наверно по привычке. У меня был такой клубок мыслей в голове, что я никак не мог напиться, максимум становился одуревшим и взбешенным. Я как раз теперь думал, а не глотнуть ли еще на прощание, прежде чем я сяду в машину, когда рядом с моим номером прошла какая-то девушка в коричневом широком платье. Прежде чем она исчезла, она обернулась и посмотрела на меня. Невольно я нервно вздрогнул, как человек, неожиданно разбуженный от сладкого сна. Я мог бы поклясться, что это была та самая девушка, которую я видел на шоссе в Грейнитхед, в ту ночь, когда миссис Саймонс отвозила меня домой. Та же самая, которая наблюдала за мной в баре Реда в Салеме. Я вылетел из номера, разбив себе бедро о прикрепленный к полу столик, но прежде чем я добрался до двери, девушка уже исчезла.

— Вы видели ту девушку, которая как раз прошла? — спросил я Реда Санборна, стоявшего за баром. — Одета в коричневый широкий плащ, очень бледное лицо, но приятное.

Ред, потрясая шейкером, сделал мину, выражающую соболезнование. Но Грейс, одна из кельнерш, сказала:

— Высокая девушка, да? Вернее, довольно высокая. Темные волосы и глаза и бледное лицо?

— Вы тоже ее видели?

— Конечно же, я ее видела. Она вышла из комнаты сзади, и я не могла понять, как она туда попала. Я не видела, как она входила, и она ничего не заказывала.

— Наверно, хиппи, — заметил Ред. Для Реда любая девушка, которая не носила уродливую блузку и заметающую пол юбку, не носившая туфли без каблуков и не читавшая «Редбук», была хиппи. — Видимо, идет лето. Первая хиппи этим летом.

Обычно я намылил бы шею Реду за неверное и чрезмерно частое употребление слова «хиппи», но этим вечером я был слишком взволнован и обеспокоен. Если влияние демона, погруженного в воды пролива Грейнитхед, растет с каждой минутой, то откуда же известно, кто из окружающих меня людей принадлежит к его слугам? Может, эта девушка была призраком, более материальным, чем другие? Может, и другие люди, которых я не подозревал, тоже были призраками: может, Ред был призраком, и Лаура, и Джордж Маркхем. Откуда же мне знать, кто является упырем, а кто человеческим существом? Предположим, что Миктантекутли уже захватил их всех? Я чувствовал себя как врач из кинофильма «Вторжение похитителей тел», который не знал, кто среди его родственников и друзей является пришельцем из космоса.

Я вышел из бара «Харбур Лайт» и направился к своей машине, запаркованной посреди площади. Под дворником на переднем стекле торчал кусок бумаги, на котором было нацарапано губной помадой: «Точно 8. Не забудь. Л.» Я сел в машину и выехал из центра, направляясь в сторону Холма Квакеров. Я хотел проверить, все ли в порядке дома, и купить какое-нибудь вино в магазине Грейнитхед.

Дом ждал меня у выезда из Аллеи Квакеров. Он казался мне старым и покинутым, более заброшенным, чем когда-либо до этого. До сих пор я еще не исправил оконницы на втором этаже, и когда я вылез из машины, она приветствовала меня протяжным скрипом. Я подошел к главным дверям и вынул ключ. Я почти ожидал, что встречу знакомый шепот: «Джон?», но вокруг царила тишина, было слышно лишь меланхолическое бурчание океана и шелест лавровых листьев изгороди.

Внутри дома было очень холодно и была ощутима влажность. Стоящие в холле часы не ходили, так как я забыл их завести. Я вошел в салон и довольно долго постоял в нем, желая слышать шепот, шум, звуки шагов, но постоянно царила тишина. Может, Джейн перестала посещать этот дом, с тех пор как убедилась, что ей нельзя забрать меня в страну мертвых. Может, я видел ее уже в последний раз. Я вошел в кухню и проверил холодильник, чтобы узнать, не испортилось ли что-то там, но не нашел ни зеленой плесени на сосисках, ни содержимого взорвавшихся консервных банок на стенках. Я вынул минеральную воду Перрье и сделал четыре или пять больших глотков прямо из бутылки. Потом скривился, чувствуя холод во рту и беготню пузырьков газа, наверно вечность лазящих у меня по пищеводу.

Я повернул в салон, чтобы разжечь огонь, когда услышал как будто единичный скрип наверху. Я застыл в холле и прислушался. Звук не повторился, но я был уверен, что кто-то есть в какой-то из спален. Я взял со стола зонтик и начал подниматься по темным ступеням. Я задержался на половине пути, крепко сжимая остроконечный зонтик. Невольно я дышал все громче и чаще.

Я сказал сам себе: не впадай в панику. Знаешь же, что Джейн уже не имеет над тобой никакой власти. Ты встретил орду духов на Кладбище Над Водой, но ты все еще жив и в своем уме. Там, наверху, тебя не ждет что-то худшее. Наверняка же тебе не грозит большая опасность.

Однако эта тишина пугала меня еще больше, чем скрип качелей, больше, чем шепот и неожиданный холод. В этом доме никогда не было совершенно тихо. Старые дома обычно скрипят и трещат, как будто двигаются во сне. В них никогда нет такой тишины, такой абсолютной тишины, какая теперь воцарилась в моем доме.

Я добрался до вершины ступеней и прошел по темному коридору до последней спальни. Ни звука, ни шепота, ни звука шагов. Я осторожно сунул руку через щель в комнату, зажег свет и потом пинком открыл дверь. Спальня была пуста. Я увидел только раскрашенный сосновый стол и узкое одиночное ложе, прикрытое обычным домотканым покрывалом. На стене напротив висела украшенная вышивка с надписью: «ЛЮБИ СВОЕГО БОГА». Я огляделся, инстинктивно поднял зонтик, как копье, а затем потушил свет и закрыл за собой дверь.

Она ждала меня на лестничной площадке, в резком свете корабельного фонаря, который я увел из лавки. Джейн, совершенно будто живая. На этот раз она не мигала как древняя кинопленка, она была совершенно материальна. Ее причесанные волосы блестели в свете фонаря, а лицо, хотя и бледное, выглядело так же естественно, как и в то утро, перед ее гибелью. На ней была простая белая перкалевая ночная рубашка, обтягивающая ее пышные бедра и достигающая до пола. Руки она скромно держала сплетенными перед собой. Только глаза выдавали в ней что-то неестественное: они были черные и глубокие, как озера смолы, в которых человек мог легко утонуть вместе со всем багажом своих убеждений и принципов.

— Джон, — заговорила она где-то в моей голове, не шевеля губами. — Я вернулась к тебе, Джон.

Я стоял неподвижно и чувствовал, как мороз пробегает по моей спине от ее вида и от звука ее голоса. Она уже достаточно меня перепугала, когда казалась голографической картиной. Но теперь она стояла передо мной, как живая, и мне казалось, что я медленно свихиваюсь. Каким чудом была эта иллюзия?! Каким чудом она могла выглядеть так естественно, ее пышные бедра так могли возбуждать меня, если она была мертва? Тело Джейн было раздавлено и изуродовано, однако теперь она стояла передо мной, мое самое печальное из воспоминаний, вернувшееся к жизни и вызывающее такую причудливую помесь желания ее и страха перед ней.

Но самым худшим было то, что мощь Миктантекутли по-видимому росла с каждым днем, если она могла вернуть сюда Джейн в таком материальном виде. Какого рода энергия и сила были использованы, чтобы вызвать ее дух настолько привлекательным материально, об этом я мог только догадываться. Время от времени мне казалось, что ее изображение слегка волнуется, как будто я вижу его сквозь слой воды, но все равно изображение было земной желанной женщиной, которая легонько улыбалась, как будто представляла все те прошедшие дни головокружительных восторгов оргазма, которые уже никогда не вернутся.