Столкновение миров - Кинг Стивен (читать книги полные TXT) 📗

Когда Джек завернул за последний поворот дороги, то увидел огромный желто-красный плакат: «ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР БАКИ». Он увидел, что плакат растянут на высоких желтых мачтах перед стоянкой универмага. Торговый центр представлял собой футуристическую ассамблею зданий, казалось, не имевших окон. Затем Джек понял, что это всего лишь архитектурная иллюзия. Он сунул руку в карман и нащупал тугой сверток из двадцати трех однодолларовых купюр.

В холодном солнечном свете осеннего полудня Джек пересек дорогу и подошел к стоянке.

Если бы не разговор с Бадди Паркинсом, то он охотнее остался бы на шоссе номер Сорок и попытался проехать еще миль пятьдесят. Он хотел добраться до Иллинойса, где жил Ричард Слоут, за два-три следующих дня. Мысль, что он снова увидит друга Ричарда, поддерживала его во время беспрерывной работы на ферме Элберта Паламаунтайна: образ очкастой, серьезной физиономии Ричарда Слоута из Школы Тейера в Спрингфилде, штат Иллинойс, поддерживал его силы наравне с мясом, поджаренным миссис Паламаунтайн. Он не мог просто прыгнуть в другой автомобиль и опять начать излагать Версию. (В любом случае, казалось, что Версия уже исчерпала свои возможности.) Торговый центр был превосходным шансом отдохнуть пару часов, особенно, если здесь есть кинотеатр. Сейчас Джек смог бы посмотреть самую скучную и нудную «Историю Любви».

Но перед кино необходимо позаботиться о двух вещах, которые он откладывал уже, по меньшей мере, неделю. Джек заметил, как Бадди Паркинс глядел на его расползшиеся «Найкс». Не только верх отвалился. Подошвы, когда-то мягкие и эластичные, стали теперь твердыми, как асфальт. В те дни, когда ему приходилось много идти пешком или работать, стоя весь день, ноги ныли, будто обожженные.

Вторая задача состояла в том, что нужно позвонить матери, но она была настолько осложнена чувством вины и другими неприятными эмоциями, что Джек не позволял этой мысли проникнуть в его сознание. Он не знал, сможет ли удержаться от слез, как только услышит голос матери. А что, если этот голос будет слабым, что, если этот голос будет звучать, как у совершенно больного человека? Сможет ли Джек продолжать путь на запад, если она потребует, чтобы он вернулся в Нью-Хэмпшир? Он не мог признаться себе, что ему хочется позвонить маме. Его сознание вдруг очень отчетливо нарисовало ряд телефонов-автоматов под пластиковыми колпаками, и он отшатнулся от этого образа, как будто Элрой или какой-нибудь другой монстр из Территорий может высунуть руку из трубки и схватить его за горло.

Вдруг он увидел трех девочек на год или два старше себя, которые выбрались из спортивного автомобиля, бесшумно подкатившего к главному входу. Несколько секунд они с восторгом и восхищением разглядывали манекены, расставленные в элегантных позах на витрине. Когда они закончили заниматься этим, они оглядели незаинтересованным взглядом Джека и начали поправлять прически. Все они были длинноногими, в обтягивающих джинсах, эдакие уверенные в себе маленькие принцессы старших классов. Когда они смеялись, то прикрывали ладошками рты, как будто сам смех был забавен. Джек замедлил шаг. Одна из принцесс глянула на него и прошептала что-то на ухо темноволосой девушке рядом с ней.

«Я отличаюсь от них, — подумал Джек. — Я не такой, как остальные». Сознание этого наполнило его чувством одиночества.

Плотный белокурый парень в голубой куртке без рукавов выбрался из-за баранки, и девушки окружили его. Парень, который, видимо, был старше, бросил взгляд на Джека, а затем — на фасад здания.

— Тимми? — обратилась к нему высокая темноволосая девушка.

— Да-да, — ответил парень.

— Я просто хотела узнать, откуда здесь так несет навозом.

Он удостоил девушку легкой улыбкой превосходства. Темноволосая насмешливо поглядела на Джека и затем двинулась через тротуар следом за всей компанией. Три девушки проследовали за Тимми через стеклянную дверь в торговый центр.

Джек выждал, пока фигуры Тимми и его эскорта уменьшились до кукольных размеров, и ступил на плиту, открывающую дверь.

Прохладный кондиционированный воздух охватил его.

Вода журчала, падая с двухэтажного фонтана, установленного в просторном холле со скамейками по периметру. К фонтану выходили витрины магазинчиков на двух этажах. Сверху падал рассеянный бронзовый свет. Запах поп-корна, который в первую же секунду ворвался в нос Джека, исходил от антикварной машины для поп-корна с нарисованной красной пожарной машиной. Джек сразу же увидел, что здесь нет кинотеатра. Тимми и его длинноногие принцессы поднимались по эскалатору на другом конце здания, направляясь, как решил Джек, к закусочной, которая называлась «Капитанский Стол». Джек снова опустил руку в карман джинсов и коснулся пачки долларов. Медиатор Спиди и монета Капитана Фаррена лежали в глубине кармана под горстью десяти- и двадцатипятицентовиков.

На первом этаже находился обувной магазинчик, в котором предлагалась спортивная обувь. Клерк за кассовым аппаратом наклонился вперед и наблюдал за Джеком, пока тот выбирал себе кроссовки, уверенный, что тот сейчас что-нибудь стащит. Джек не знал ни одной фирмы из представленных. Здесь не было «Найка» или «Пумы». Здесь были «Спидер», «Баллсей» или «Зум», и каждая пара была связана шнурками. Это были скорее кеды, чем кроссовки. Джек надеялся, что они подойдут ему.

Он купил самую дешевую пару своего размера, с голубой полосой и красными зигзагами по бокам. На них вообще не было названия фирмы. Они казались неотличимыми от большинства других. Он отсчитал у кассы шесть долларов и отказался от пакета.

Джек присел на одну из скамеек перед высоким фонтаном, снял, не развязывая, свои «Найки» и потом надел новые кроссовки. Затем встал со скамейки и забросил старую обувку в высокую черную мусорную урну с надписью «НЕ БУДЬ НЕРЯХОЙ», написанной белыми буквами. Ниже было приписано: «Земля наш единственный дом».

Джек бесцельно двинулся сквозь длинный ряд магазинчиков, высматривая телефон. Возле тележки с поп-корном он обменял пятьдесят центов на кулек свежего поп-корна, блестящего от жира. Мужчина средних лет в котелке и с усами, у которого он купил поп-корн, сказал ему, что таксофоны стоят за углом, рядом с «31 Запахом» наверху, и махнул рукой в направлении ближайшего эскалатора.

Засовывая поп-корн в рот, Джек обогнал женщину лет двадцати и старуху с такими широкими бедрами, что они занимали почти всю ширину эскалатора, и поднялся наверх.

А если бы Джеку пришлось перелететь внутри здания торгового центра или даже в миле или двух отсюда, содрогнулись бы тогда стены, треснул бы потолок, роняя кирпичи, стекла, люстры на тех несчастных, которые оказались внутри? И были бы эти принцессы, и их импозантный Тимми, и большинство других, со сломанными черепами, поломанными конечностями и вскрытыми грудными клетками… в ту секунду, когда он достиг вершины эскалатора, Джек увидел гигантскую груду перемешанного металла и пластика, услышал ужасный треск пола магазина, выкрики… но это было лишь его Видение.

Ангола. Рейнберд Тауэр.

Джек почувствовал, что его ладони вспотели и зачесались, и вытер их о джинсы.

«Тридцать один запах», слева сверкнула вывеска из холодного белого света. Повернув в эту строну, он увидел изгиб коридора. В ярко-коричневых полосах на стенах и полу Джек увидел три автомата, которые, действительно, были под прозрачными колпаками. Напротив телефонов находились двери мужского и женского туалета.

Подойдя к среднему телефону, Джек набрал «О», затем код района и номер гостиницы «Двор и Сад Альгамбры».

— Заказывайте, — раздался голос телефонистки.

Джек ответил:

— Это звонок за счет абонента, миссис Сойер из четыре-ноль-семь и четыре-ноль-восемь. От Джека.

Оператор отеля ответил, Джек напрягся. Телефонистка направила звонок в номер. Гудок, второй, третий…

Затем раздался голос матери:

— Бог мой, малыш, я рада слышать тебя! Быть покинутой матерью слишком тяжело для такой старухи, как я. Я почти скучала по тебе, когда ты не объявлялся и не помогал мне общаться с официантами.