Лондонские оборотни - Стэблфорд Брайан Майкл (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

— Мы уже встречались с его братом, — бесстрастно сообщил Таллентайр, — он приходил нынче днем.

Харкендер кивнул, и Дэвиду стало понятно, что это не было для него полной неожиданностью.

— Мандорла знает, что затеяла опасную игру, — пробурчал он себе под нос. Затем сказал. — Вы знаете, кто такие Пелорус и его семейство?

— Лондонские вервольфы, — без промедления ответил Таллентайр. Лидиард увидел, что Фрэнклин слегка вздрогнул от изумления. И Дэвид позволил себе слегка улыбнуться, зная, что сэр Эдвард лишь условно принимая некие правила игры, сам того не ведая, сказал истинную правду.

Харкендер поджал губы.

— Вы наверняка видели, как он превращается, — заметил он. — Либо так, либо вы в действительности этому не верите и говорите просто ради эксперимента, пытаясь раскусить меня. Впрочем, неважно. Предполагаю, что Пелорус уже объяснил вам, что я пробовал предпринять, и почему вмешательство его родных настолько нежелательно.

— Возможно, что да, — сказал Таллентайр. И Лидиард мог себе вообразить, как восхищен баронет успехом своей шалости. — Но я в этом деле не решаюсь принять что-либо на веру, и предпочел бы услышать, что вы пожелаете нам сказать сами.

Харкендер осушил свой бокал.

— Сэр Эдвард, думаю, что вы в прекрасно догадываетесь, насколько мне не хотелось сюда приходить. — мрачно произнес он, — Но рассказанное мне Фрэнклином о вашем приключении в Египте дало мне повод надеяться, что тот, кто вас спас, — Пелорус Я никогда его не встречал, но знаю кое-что о его родичах, и знаю, как он противостоит тому самому их замыслу, побудившему Мандорлу украсть Габриэля Гилла. Прошу простить за то, что был так резок, когда просил Фрэнклина не совать носа в мои дела. Поскольку теперь вы уже вовлечены в это дело, я предпочел бы видеть в вас союзника, а не врага. Но должен откровенно сказать, Пелорус мог бы оказаться мне куда полезней. Если желаете от меня избавиться, вам стоит только сказать мне, где Пелорус.

— Я расскажу вам, что с ним стало. — ответил сэр Эдвард, все еще крайне тщательно выбирая тон и выражения. — Если и вы в свою очередь объясните нам, зачем отправились в ту долину в Восточной Пустыне, и что там искали.

— Я отправился туда в поисках просвещения, — сухо ответил Харкендер. — Как и последователь Святого Амикуса, который был с вами, я знаю, те творцы, которые боролись за то, чтобы навязать свою волю миру в отдаленном прошлом не умерли, когда завершилась Эпоха Чудес. Преображены толчком эволюции, да, это возможно. Но не мертвы. Их мощь сохраняется, и однажды они могут захотеть вернуться. Однако, в отличие от последователей Святого Амикуса, я не верю в то, что за всем этим кроется война между добром и злом. Это лишь тщеславное заблуждение набожных людей. Не верю я и в то, что есть божественный замысел, суть которого уж изложена в писаниях. Будущее еще не определено, и оно не может быть определено творцами, если только люди смогут научиться управлять этой мощью в своих целях. Такова тропа, которой я пытался следовать. Я прибыл в долину для того, чтобы осуществить обряд, который забрал бы часть мощи, там дремлющей. И я воплотил эту мощь во вновь зачатого ребенка. Некогда существовало много таких человекоподобных созданий, но теперь они почти исчезли. Имеется множество причин, по которым мне было намного удобней вызвать к жизни новое создание, чем разыскать какое-либо из уже существовавших. Я поместил ребенка под присмотр сестер Святой Синклитики, чтобы он пребывал в безопасности до того мгновения, когда отворится его внутреннее око. После этого он стал бы моим оракулом, источником тайной мудрости. Я хотел спрятать его, это верно. Но не потому, что кто-нибудь хотел его украсть. Я не учел возможного вмешательства лондонских оборотней.

Мандорле этот ребенок нужен не как источник мудрости. Могу положить только, что она стремится использовать его мощь совсем иначе. Возможно, она верит, будто он сможет избавить ее от тяготящей ее получеловечности, сделать ее опять волчицей. А возможно, она более тщеславна и желает вернуть к жизни творцов, чтобы разрушить мир, обжитый людьми, которых она ненавидит. Она должна понимать, что Габриэль не сможет воскресить Эпоху Чудес, но она может лелеять некий замысел погубить род людской. Чего сможет Габриэль достичь в этом отношении, если научится управлять своими силами, сказать не могу. Не могу сказать, сможет ли Мандорла в чем-либо убедить его. Однако, даже если не думать о ее намерениях, ребенку было бы бесконечно безопасней со мной. По моим представлениям, Пелорус решительный противник замыслов Мандорлы, и поэтому наверняка попытается вызволить ребенка. Для нас обоих оказался бы куда вернее путь к успеху, если бы мы объединили наши усилия, и вот почему я прошу вас сказать мне, где он.

Говоря, Харкендер все больше и больше подавался вперед, и Лидиарду казалось, будто паучья тень мало-помалу выходит из своего укрытия за креслом, и гротескно вздымается над головой мага. Теперь она выглядела более угрожающей, чем раньше, и Лидиард ощутил на миг дрожь испуга, представив себе, что она в любой момент может обрести плоть, а затем спрыгнуть со стены, схватить кого-то из них и вонзить в него когти.

— Кто мать Габриэля? — Спросил Таллентайр. Голос баронета все еще звучал бесцветно, он пытался изо всех сил сделать вид, будто ничто из того, что он услышал, для него не ново, а также избежать любых намеков на то, как это на него подействовало. Только Лидиард знал, как ловко Таллентайр вводит в заблуждение своего врага. Он отлично видел, какое сложное переплетение мотивов руководило его другом. Сэр Эдвард не просто хотел услышать все, что Харкендер мог, поддавшись искушению, ему выложить. Он, видимо, хотел поупражняться в хитроумии, раз уж есть повод.

— Заурядная девка по имени Дженни Гилл, — бесстыдно сказал Харкендер. — Она недолго прожила после родов. Это неважно. Я сказал вам то, что вы хотели услышать, а теперь опять спрашиваю: где Пелорус?

— Увы, — сказал Таллентайр, — мы не знаем о нынешнем местонахождении молодого человека, которого нашли в пустыне. Он тайно покинул «Эксельсиор» незадолго до нашего прибытия в Гибралтар. Он мог утонуть, как я предположил, беседуя с его настырным братом, или может быть сейчас где-то в Англии. Мы не знаем.

Харкендер был страшно недоволен этим небрежным замечанием, и Лидиард ощутил, как в нем закипает гнев. Лидиард отлично понимал, что маг имеет право на негодование, поскольку его так дешево провели. Но Харкендер справился с собой и ограничился одним яростным взглядом.

— Скудная награда за мою честность, — заметил он.

— Таков этот мир, — насмешливо ответил Таллентаайр, — Честность часто не вознаграждается, а обман ведет к успеху. А ваши слова, даже если вы верите, что это правда, разумеется, не вся правда. Что бы вы ни начали в долине, оно не завершено, и если вы действительно преуспели в создании некоего сверхъестественного монстра, то он не единственный. Как насчет другого чудовища, повергшего в беспамятство человека, которого вы называете Пелорусом, и доведшего священника до разрыва сердца? Вы и его создали?

— Нет, — сказал Харкендер. — Не я. И не знаю, почему оно сотворено, и почему послано на землю. Зефиринус, вероятно, сказал бы вам, что это Зверь из Откровения, явившийся исполнить свою апокалиптическую роль, и не исключено, что он прав. Я не так глуп, чтобы не бояться этого нового начала, но и не так боязлив, чтобы считать само собой разумеющимся, будто оно намерено причинить мне вред. И если уж мы считаем монстров, сэр Эдвард, давайте вспомним еще об одном, сидящем рядом с вами. — И Харкендер в упор поглядел на Лидиарда, который не мог не содрогнуться под его взглядом, хотя и стыдится своего страха.

— Дэвид вполне оправился от укуса, который перенес, — резко сказал Таллентайр. — Его бред продолжался недолго.

Лидиард ни одним словом не возразил ему, но он прекрасно видел, что Харкедер, как и Пол Шепард или Пелорус до него, знает, о чем говорит. Тень-паук позади головы Харкендера, казалось, взирал на него с азартом хищника, готового к прыжку. Это испугало его, несмотря на то, что он знал, никакого паука не существует, это просто игра света. Харкендер не стал продолжать эту тему. Он сказал: