Всесожжение - Гамильтон Лорел Кей (читать книги полные TXT) 📗

Я продолжала идти. Один из ножей был у меня уже в руке, прижатой к платью. Я не была уверена, заметил ли он это, или мне было на это наплевать. Я ткнула в его сторону свободной левой рукой.

– Ты крутой мужик, когда леди связали и заткнули рот. А что если леди вооружена?

Он насмешливо улыбнулся, и тронул Вивиан ногой, так просто, как обычно пинают собаку.

– Она милая, но на мой вкус слишком покорная. Мне нравится, когда они вырываются, как та волчья сучка.

Он закончил застегивать штаны, и пробежался пальцами по груди, будто припоминая.

– C't'une bonne bourre.

Я немного знала французский, и поняла, что он назвал Сильви хорошей подстилкой. Я взвесила на руке нож.

Он не был предназначен для метания, но при необходимости сгодится.

В его глазах мелькнула смутная тень, будто он, наконец, осознал, что рядом не было никого, кто мог бы его спасти. И тут через ограду что-то метнулось. Порыв скорости и движения сбил Фернандо с ног так, что он покатился по земле. Когда движение прекратилось, Ричард был сверху.

Я заорала:

– Не убивай его, Ричард! Не убивай его!

Я бросилась к ним, но Джамиль успел первым. Он схватил Ричард сзади за руки, и что-то сказал. Ричард развернулся, вцепился Джамилю в горло и швырнул его через всю арену. Я подбежала к Джамилю, упала рядом с ним на колени, но было уже поздно. У него было вырвано горло. Глаза были широко открыты в испуге, он пытался дышать, но у него не получилось. Ноги дергались, спина выгибалась дугой, как сильно ему хотелось дышать. Он схватил меня за руку, его глаза кричали. А я ничего не могла сделать. Он или излечится, или умрет.

Я закричала:

– Черт! Ричард, помоги ему!

Ричард погружал руку в живот Фернандо. У него еще не было когтей. Только человеческие пальцы зарывались в плоть, в поисках сердца. Он был достаточно силен, чтобы вырвать его, если только мы не успеем его остановить.

Я встала, и рука Джамиля выскользнула из моей. Он отпустил меня, но продолжал цепляться глазами. Я бросилась к Ричарду с криком:

– Ричард!

Он оглянулся на меня янтарными волчьими глазами на все еще человеческом лице. Он протянул мне одну руку в крови, и ментальная защита, которая спасала нас друг от друга, рухнула.

У меня потемнело в глазах, и когда я снова обрела зрение, оказалось, что я стою на коленях. Я ощущала свое тело, но точно так же могла чувствовать, как пальцы Ричарда пробивают путь сквозь тонкую плоть. Кровь была теплой, но этого было недостаточно. Он хотел помочь себе зубами, но боролся с этим желанием.

Томас опустился на колени рядом со мной.

– Воспользуйтесь своими метками, чтобы успокоить его, пока он не убил Фернандо.

Я покачала головой. Мои пальцы продирались сквозь плоть. Мне пришлось прижать руки к глазам, чтобы вспомнить, в каком я теле. Я услышала свой голос, и он помог нам разделиться. Помог мне понять, кем и чем я была.

– Черт, я не знаю, как.

– Тогда заберите его ярость, его зверя.

Томас взял мои руки и сжал их, не причиняя боль, помогая мне опереться на него. Я вцепилась в его руки и уставилась ему в лицо, как тонущая слабая женщина.

– Я не знаю, как, Томас.

Он издал раздраженный звук.

– Гидеону придется вмешаться, если вы не сможете его успокоить, – сказал он почти вопросительно.

Я кивнула. Конечно, я сама чуть не убила Фернандо, но так же я знала, что если мы убьем его, то никогда больше не встретим рассвет. Падма убьет нас. Убьет нас всех.

Я смотрела в глаза Томасу, но почувствовала, как Гидеон схватил Ричард. Почувствовала, как он оттаскивает его от Фернандо. Ричард развернулся и ударил Гидеона, тот упал на землю, потом снова бросился на него.

Они катались по земле, каждый старался оказаться сверху. Единственное, что удерживало схватку от того, чтобы стать смертельной, это то, что они оба оставались в человеческом обличье, но все равно пытались драться, будто у них были когти. Но зверь Ричард уже рос в нем. Если он перекинется и убьет противника, то мы уже не сможем удержать его.

Томас дотронулся до моего лица, и я поняла, что не видела его. Прямо перед собой я видела странные глаза Гидеона, а мои руки пытались разорвать его горло. Но это были не мои руки… – Помогите мне, – попросила я.

– Просто откройтесь его зверю, – сказал Томас, – просто откройтесь, и он заполнит вас. Зверь ищет выход, хочет сбежать. Дайте ему возможность перейти в вас.

И в этот момент я поняла, что Томас и Гидеон были частью такого же, как у нас, триумвирата.

– Я не ликантроп, – сказала я.

– Это ничего не значит. Сделайте это, или нам придется убить его.

Я закричала и сделала так, как он говорил. Но я не только открылась. Я сама погрузилась в его ярость. Сила, которую он звал зверем, налетела на меня. Я ощутила этот почти родной вкус, и она хлынула на меня, через меня, сквозь меня, как слепой ураган зноя и энергии. Это было похоже на то, что поднималось во мне, когда мы объединяли силы с Ричардом и Жан-Клодом, но в этот раз мне не на что было потратить эту силу. Зверю некуда было бежать. Он пытался просочиться через мою кожу, захватить все внутри меня, но для него не было зова. Я была пуста, и он бушевал во мне. Я чувствовала, как он растет, пока не поняла, что вот-вот взорвусь на кровавые куски. Давление росло и росло, и ему не находилось выхода.

Я опять закричала, пронзительно, непрерывно, снова и снова – как только успевала набрать воздуха. Я чувствовала, как Ричард подбирается ко мне, чувствовала, как его руки и ноги движутся по песку, чувствовала каждый мускул в его теле, который скользил ко мне, превращая всего его в предмет чувственного искусства, потрясающее существо. Он появился надо мной, только его лицо, разглядывающее меня. Его длинные волосы упали вниз, как темная занавесь. В уголке рта блеснула капля крови. Я чувствовала, что ему хочется ее слизнуть, но он останавливает себя; и находясь так близко к нему, я знала, почему он это делает. Для меня. Он боялся, что я посчитаю его монстром.

Его сила все еще пыталась найти выход из моего тела. Она хотела крови. Она хотела слизнуть эту каплю и попробовать ее на вкус. Хотела завернуться в тепло его тела и стать им. Эта сила звала его, как разочарованный любовник, просила открыть объятия, его тело, разум, и поглотить ее. Ричард дал ей имя, чтобы отделить от себя своего зверя, но они были неразделимы. В тот момент я поняла, почему так сильно и долго Ричард отказывался от этой силы. Она была им самим. Точно так же, как его волчья форма образовывалась из его собственного человеческого тела, так и ярость, разрушение, происходили из его очень человеческой души. Его зверь был из той части нашего разума, которую мы старательно скрываем, и осознаем только в самых страшных кошмарах. Не в тех снах, где за нами гонятся чудовища, а в тех, где монстры – мы сами. Мы воздеваем окровавленные руки к небу и кричим, но не от страха, а от радости. Чистой радости убийства. Это то очищающее мгновенье, когда мы окунаем руки в горячую кровь своих врагов, и ни одна мысль из цивилизованного мира не может помешать нам сплясать на их могилах.

Сила вспыхивала во мне, будто бьющая меня изнутри рука, которая тянулась к нему, когда он склонялся надо мной. Его глаза заполнил страх, но это был не страх передо мной или за меня. Это был страх мысли, что зверь – это реальность, и что все его моральные устои, все, чем он был, оказалось ложью.

Я смотрела на него снизу вверх.

– Ричард, – прошептала я, – все мы создания света и тьмы. Принятие своей тьмы не убьет свет. Добро сильнее этого.

Он упал, распластавшись по земле, опираясь на локти. Его волосы накрыли мое лицо с двух сторон, и я поборола желание потереться о них лицом. На таком расстоянии я могла чувствовать запах его кожи, лосьона, но под этим был он сам. Теплый аромат его тела. Мне хотелось дотронуться до этого тепла, обхватить его губами, попробовать на вкус, и сохранить навсегда. Я хотела его. Сила вспыхнула от этих мыслей, примитивнейших из желаний, которые разжигали ее, делали почти невозможным держать ее под контролем.