Северные огни - Барлоу Джеффри (электронные книги без регистрации txt) 📗
— Мне пора идти, — проговорила Лаура, поднимаясь на ноги и беря перчатки и капор. Ее слегка пошатывало. «Как это жестоко, — зашептал ей на ухо укоризненный голос. — Как это ужасно, ужасно жестоко!»
Лаура пригнула голову, отбросила назад локоны, надевая капор — и при этом нечаянно обнажился шрам, что тянулся за ухом, вниз по шее, и исчезал под воротником платья. Безобразный, устрашающий рубец; точно извилистая река со множеством притоков, петлял он по ровным, белоснежным равнинам кожи. Мистер Скрибблер отпрянул — хотя видел этот шрам далеко не в первый раз — и еле слышно охнул; губы его сложились в форму исполненного ужаса «О». Нет, он не забыл о существовании кошмарной отметины, просто со временем жуткое впечатление отчасти сгладилось, и теперь при виде нее клерк испытал глубочайшее потрясение.
Гостья подняла руку, натягивая перчатку, и взгляду открылся еще один шрам — охватывавший запястье и тянувшийся вверх по руке. Этот рубец во всем походил на первый, вот только был не так заметен, поскольку по большей части прятался в рукаве жакета.
Видя реакцию мистера Скрибблера, Лаура завязала ленты капора и подняла глаза на собеседника.
— Видите, прошлое ставит на нас свою метку, — промолвила она.
Мистер Скрибблер, во власти переполняющего его горя, сам не знал что предпринять. Не в силах думать, не в силах говорить, не в силах измыслить, как загладить свою вину перед несчастным созданием, стоящим перед ним, не в силах даже двинуться, он был как во сне: словно сквозь туманную дымку видел, как Лаура надела плащ, видел, как открылась дверь, видел, как девушка, не произнеся ни слова, переступила порог — и исчезла.
Угрызения совести причиняют немалую боль, и в последующие за тем мгновения мистер Скрибблер сполна испил муку этой пытки. Он тупо глядел на дверь, за которой скрылась Лаура. Прошла минута, затем вторая… Ушла? Она в самом деле ушла? Клерк не помнил. А была ли она вообще или это и впрямь только сон?…
Мистер Скрибблер пришел в себя от пронзительного свиста ветра, просачивающегося внутрь сквозь щели рамы. Клерк шагнул к окну и придирчиво оглядел мир с высоты, скрестив на груди руки и сдвинув брови, из надежного убежища собственной квартирки над Свистящим холмом. Примерно так же ежедневно озирал он со своего высокого табурета обширную юдоль права «Баджера и Винча». Вознесенный над суетой, отчужденный и безучастный — будь то по стечению обстоятельств или намеренно, сказать не могу, — он смотрел на мир свысока, издали, не принадлежа ему и в то же время в безопасности от его посягательств.
Безопасность. Почему безопасность должна быть его уделом, а не ее? Что он такого сделал, чтобы безопасность заслужить? Свою собственную безопасность он обеспечил тем, что поставил под угрозу ее жизнь, и с самыми ужасными последствиями. А остальные двое, те, что были столь ему дороги — и погибли? Имеет ли он право обезопасить себя от мира, если не позаботился должным образом о них?
Схватив целый ворох разрозненных листов почтовой бумаги — все, что подвернулись под руку, — мистер Скрибблер бросился к столу и плюхнулся на стул. И принялся лихорадочно писать — на лицевой стороне листов и на оборотной, снова и снова выводя одно-единственное слово, что, на его взгляд, отражало ключевое свойство его характера, итог его существования, самую суть его бытия. Снова и снова, без перерыва, одни и те же буквы стекали с пера на бумагу, заполняя свободное место тем самым словом, что, раз и навсегда, в полной мере описывало, что это такое — быть Ричардом Скрибблером.
Словом «ТРУС».
Устав от этого небольшого упражнения, клерк порвал листы на сотню мелких клочков и подбросил их в воздух. Тяжело опустившись на стул, он в мрачной задумчивости уставился на поверхность стола, рассеянно теребя и пощипывая губу большим пальцем и указательным.
Что делать теперь? Как исправить безвыходную ситуацию? Никогда еще человек не оказывался в положении настолько отчаянном! Дни его жизни покатятся один за другим, как прежде, но отныне и впредь дни эти пусты и бессмысленны. Неужто тут и впрямь ничего не поправишь, неужто все бесполезно?
Мистер Скрибблер резко встряхнулся, пробуждаясь от грез. Схватив один из немногих оставшихся листов, он засунул перо в волосы и выбежал из комнаты.
Тем временем Лаура, преодолев пять длинных лестничных маршей, уже спустилась в прихожую, выдержав оскорбительный взгляд привратника, и вышла наконец на крутую улицу. Там встретили ее угольно-черное небо и пронизывающий ветер, буйное детище стихий. Девушка свернула на дорогу и уже почти добралась до подножия Свистящего холма, где находилась автобусная остановка, когда сзади послышались стремительные шаги.
Мистер Скрибблер с шумом притормозил не более чем в футе от нее. Невзирая на непогоду, про пальто он напрочь позабыл; он тяжело дышал, и с его губ срывались туманные облачка пара. Не успела Лаура заговорить, как клерк жестом заставил ее умолкнуть; сжимая в руке листок, он наклонился, используя собственное бедро в качестве подставки и те чернила, что скопились на кончике его пера, и нацарапал очередное послание — на сей раз совсем коротенькое.
Он вручил девушке записку и с неистово бьющимся сердцем стал ждать ответа. На листочке, криво и неразборчиво, были выведены три слова:
«Простите ли когда-нибудь?»
Лаура подняла глаза — в них читалось то же странное, многозначительное выражение, что отразилось на ее лице в тот день, когда они с Фионой повстречались с мистером Скрибблером на дороге. Расхрабрившись, клерк ласково дотронулся до ее руки — той, что со шрамом — и поднес ее кисть к губам. Девушка промолчала. Она спрятала записку под плащ и, не дав вразумительного ответа, зашагала в направлении остановки. Мистер Скрибблер остался на месте, провожая глазами крохотную темную фигурку, пока та не исчезла за поворотом. Пару раз взъерошив волосы, он побрел назад, к «Домам Фурниваля», уставившись в землю и зацепившись большими пальцами за карманы жилета.
Случилось так, что эту сцену наблюдал некий молодой человек верхом на вороном мерине — ничем не примечательный всадник из числа тех, что разъезжают вверх и вниз по улице. Узнав одного из действующих лиц, он натянул поводья и остановился, наблюдая за происходящим от лавки колбасника через дорогу, закрыв лицо шарфом и надвинув шляпу на самый лоб, чтобы спрятать апельсинно-рыжие кудри. Однако эти слабые попытки замаскироваться оказались совершенно излишними, поскольку присутствие его для действующих лиц прошло незамеченным. Молодой человек обратил нежный взгляд на мисс Лауру Дейл — и не отводил глаз до тех пор, пока девушка не исчезла за углом. А вот за передвижениями мистера Скрибблера — что с видом крайне удрученным поплелся вверх по крутой улице — он следил весьма хмуро и недовольно.
Увы и ах! Глаза за старомодными зелеными очками затуманились отчаянием. Мистер Остин Киббл, по несчастному стечению обстоятельств оказавшийся свидетелем вышеописанных событий, погнал вороного Нестора вперед, обгоняя экипажи и всадников. Так, охваченный смятением, скакал он домой, прочь от достопримечательностей, и звуков, и всего того, что могло бы напомнить ему о месте под названием Свистящий холм.
Глава IV
Осенний листопад
— Ну, зачем ты уезжаешь?
— Прости, родная, мы не хотели тебя будить. Выше нос, девочка! Я очень-очень скоро вернусь. Не пройдет и недели, вот увидишь.
— Да, но зачем?
— Право, Фиона, а я-то надеялся, что ты все поняла. Вчера вечером, после ужина, мы с тобой все так славно обсудили… не помнишь?
— Ты ужасно гадкий — едешь за город один-одинешенек, а меня с собой не берешь!
— Родная моя, мне казалось, я тебе все подробно объяснил. Во-первых, я еду не один: меня сопровождают доктор Дэмп и молодой мистер Киббл.
— Зануда мистер Киббл! Зачем его вообще брать с собой? Лучше бы взял меня вместо него!
— Вот что, маленькая: о мистере Киббле больше ни слова, хорошо? Во-вторых, мы едем за город, это правда, но поездка очень долгая — через горы, знаешь ли. Это совсем не то, что наши вечерние прогулочки в Григсби или Баттер-Кросс.
