Алхимик - Бойд Донна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Я произнес лишь единственный, еле слышный слог:
– Ах.
Ее улыбка осталась спокойной и уверенной.
– Акан выдвинул правильную идею, когда предложил использовать свой метод клонирования жизни. Но он не довел дело до конца. И никогда не доводил. Он никогда не понимал истинного масштаба наших возможностей – или нашей ответственности. Вот что сделает нас богами, Хэн. Вот что даст нам власть над всем миром.
Я ничего не говорил, выжидая.
Она направилась ко мне, но остановилась в нескольких шагах, словно не решаясь подойти ближе и обнять. Сложив вместе ладони, она обдуманно, взвешивая каждое слово, заговорила певучим голосом.
– Прежде ты поворачивался спиной к своей судьбе, Хэн. Один раз в Амарне, другой – в Венеции. А теперь скажи – ты снова меня покинешь?
Я ответил в столь же сдержанном тоне:
– Для сотворения такой магии нужны мы трое. Где Акан?
На ее лице на миг отразилось нетерпение.
– Посмотри на магию, которую мы уже сотворили без него! Говорю тебе, он нам не нужен!
– А формула? – спросил я, по-прежнему сохраняя спокойствие. – Метод воспроизведения цепочки жизни, включающей в себя ген бессмертия?
Ее лицо внезапно просветлело, словно от причастности к восхитительной тайне, и она протянула ко мне руки.
– Пойдем, – сказала она.
Она сомкнула свои пальцы на моих, обволакивая меня своей волей, и мы вдруг оказались в большом соборе, напоенном голубым свечением витражей, запахом лака для дерева и благоговейной тишиной. Мы были заключены в слегка искаженную оболочку невидимости, но я заметил, что ризница почти пуста. На скамьях сидели два или три человека, еще один, преклонив колена, вышел. Я узнал в этом здании собор Святого Патрика в Нью-Йорке, находившийся неподалеку от дома Нефар. Отстраненно, почти автоматически я отметил, что эта магия не так уж сложна, и потому она смогла транспортировать нас без моего участия.
Впрочем, это мог оказаться и Рим, или нет…
Она отпустила мою руку, оглядываясь по сторонам.
– Один человек до нас обещал вечную жизнь, – заметила она.– Какая же ирония заключена в том, что именно его Церковь укрыла тайну, которая позволит нам осуществить то, что он не смог. – Она с улыбкой повернулась ко мне. – Город внутри Рима, неизменно освященный и защищенный в течение столетий, где в конечном итоге нашли свое прибежище все мистические знания мира. Именно Акан первым осознал могущество Церкви – вскоре после строительства базилики Святого Петра, когда туда с Востока доставили первые малозначащие рукописи. Он потратил целую жизнь на то, чтобы завоевать надлежащее положение в Ватикане, а потом, используя свой авторитет, отправлял наших рыцарей, курьеров и секретных агентов по всему известному миру для поиска других рукописей: некоторые были оригинальными папирусами, другие – тщательно изготовленными копиями, написанными особо стойкими чернилами на прессованной бумаге. Ради них предпринимали не один крестовый поход, не один город пал из-за них… и многие сокровища были за них отданы. На это потребовалось, разумеется, больше одной жизни и усилий более чем одного высокопоставленного церковника. А затем вечность на чтение, открытия, экспериментирование… Но в конце концов код был расшифрован и одна из самых запретных во всей черной магии формул – восстановлена.
Она раскинула руки жестом легким и драматичным одновременно.
– Я ее результат. А сама формула для создания жизни – для создания бессмертной жизни! – позабыта в склепе в самом сердце Святого города, где Акан оставил ее шесть веков тому назад. Нам остается только вернуть ее.
Я спросил:
– Тогда почему же ты этого не сделала? Почему не сделал этого Акан?
– Потому что знание и осуществление – вещи различные! – воскликнула она. – Потому что я не могу сделать это одна! Ты это знаешь. Ты всегда это знал!
Из-за ее возбуждения щит невидимости заколебался. Я взял ее за руки.
– Давай вернемся.
Когда мы вновь оказались в ее белых апартаментах с высоким окном, выходящим на Манхэттен, я нежно поцеловал ее в макушку и сказал:
– Это все потому, что Акан мертв, верно? Расскажи мне, зачем ты его убила.
На ее лицо набежала тень, но она, казалось, все обдумала и решила, что спорить не стоит. Она в задумчивости прикоснулась пальцами к губам, отошла на несколько шагов в сторону и повернулась ко мне.
– Я никогда не проходила сквозь огонь, – начала она. – В прежней жизни я не проходила Испытания. Я не знаю, прошла бы я или нет; не знаю, был ли у меня тот ген. Вот почему Дарий, любимый отец… – при этих словах ее губы слегка искривились, – сумел так легко меня убить. Для активизации гена, защищающего от смерти, нужна серьезная и внезапная травма, действующая одновременно на все системы организма, – вроде огня. У меня такой никогда не было. Когда Акан меня сотворил – создал заново, – он использовал свой генетический материал для питания моего. Я стала такой, как прежде, но в то же время – его частью. Бессмертной частью. В ту ночь, когда ты пришел к нам в Венеции, я собиралась пройти Испытание. Нам суждено было вновь соединиться, нам троим, на этот раз равным, и сотворить величайшую магию на свете. Но Акан повел себя эгоистично. Он наговорил тебе лишнего. Он отвратил тебя от нас. Все рухнуло. И тогда я поняла, что он мне вообще-то не нужен. Меня интересовали только его знания.
Я с увлечением наблюдал за ее лицом, выражение которого непрестанно менялось, по мере того как ее сознание возвращалось к прошлому.
– Удивительно, не правда ли, – бормотала она, – как время притупляет память о боли, но сохраняет ощущение триумфа? – Она взглянула на меня.– Это было просто потрясающе, Хэн. Хотелось бы мне, чтобы ты это видел. Я вызвала огонь из ямы точно так же, как в обители Ра, и прошла через него, овладела им. Я стала такой, как ты, каким был Акан. Я подтвердила право на свое рождение. А Акан, съежившись от страха, скулил от боли.. – На ее лице мелькнула тень презрения. – Он пытался убежать. Он был трусом.
Ее внимание, полностью поглощенное прошлым, которое она, казалось, переживала заново, наконец обратилось на меня. И она закончила обыденным тоном:
– Справедливо, что та же физическая химия, что делает нас бессмертными, позволяет нам также приобретать определенные качества индивидуума, переваривая его существенную плоть, – ты это знаешь. Вот почему стала возможной великая магия, сотворенная нами с фараоном.
Я молча посмотрел ей в глаза. Они были спокойными и холодными.
– Я поглотила его мозг, – сообщила она. – Так что, как видишь, Акан не умер. Часть его обретается во мне. Его воля, его память…
«Его безумие», – подумал я.
И опять ее черты исказила гримаса нетерпения.
– Но это еще не все. Воспоминания его рассеялись, а сила распалась на куски. У меня ушло несколько жизней на освоение того, чтобы интегрировать его силу с моей. Но все-таки без тебя я была ничем.
Она открыто взглянула на меня, выжидая.
Я сказал:
– Так вот почему ты помнишь то, чего не видела при жизни. Вот почему мы вдвоем можем сотворить магию, для которой раньше всегда нужны были трое.
– Теперь, – тихо сказала она, – нас и так трое.
Я долго и мрачно смотрел на нее, потом уронил:
– Да. Нас трое.
– О Хэн, только не говори, что это не то, о чем ты мечтал, к чему стремился все эти столетия. Не повторяй, что ты надеялся на другое! Ты и я вместе – могущество и слава! Скажи мне, – настойчиво повторила она. – Скажи мне, что ты не хочешь стать богом!
Но я не мог этого сказать.
Да, я хотел быть богом со времен Амарны. Да, я ненавидел Акана за то, что он украл принадлежавшее мне. А теперь мне представился случай получить все и исправить то, что так плохо удалось в Египте. Это оказалось более чем искушением. Это было исполнением обещания.
Она прочитала мои мысли, и ее восторг передался мне.
– Мы ворвемся в мир в сиянии великолепия, – сказала она, принявшись в волнении вышагивать по комнате. – Это будет самая значительная из когда-либо проводимых пиар-кампаний. Нам, разумеется, придется отказаться от ныне существующих воплощений. Я придумала для себя особенно эффектную смерть – думаю, меня убьют, квартира будет залита кровью, а мое тело так и не найдут. – И она неожиданно обернулась ко мне со смехом. – А может, меня убьешь ты! И оставишь очаровательную покаянную записку, перед тем как совершить самоубийство, – думаю, ты утопишься.
